Александра Флид - Семь портретов

– Дело в том, что я просто не нашел времени подыскать хороший спектакль, а кино я не люблю. Подумал, что мог бы отвезти сына в ресторан, но потом решил, что поесть он может и дома.

– В ресторане подают совершенно другую еду, и тебе это известно, – довольно резко сказала она. – Робби задыхается от своей учебы, ему нужно немного расслабиться. Сама я не могу позволить себе билеты в театр, и потому рассчитывала на тебя, так что если ты сможешь в дальнейшем найти время, это было бы прекрасно.

– Робби не хочет развлекаться, он даже от крикета отказался.

– Еще не отказался, потому что ты не разрешаешь.

– А что я должен сделать? Как он сможет вырасти мужчиной, не занимаясь спортом?

– Можно подумать, что спортсмены всегда говорят правду, держат слово и не болтают лишнего.

Он даже выпрямился, хотя его руки по-прежнему были в карманах.

– Так вот что, по-твоему, должны делать мужчины? А как же заработок денег и все остальное? А супружеский долг?

Разговор вновь выруливал на запретную плоскость, и Рита просто покачала головой.

– Я всего лишь хотела сказать, что Робби отказался от спорта, но развлечения ему все равно нужны. А теперь, если ты не возражаешь, мне нужно идти.

– Конечно. Что сегодня на обед? – спросил он, когда она уже взялась за ручку двери.

Этот обычный вопрос прозвучал слишком странно из его уст, и она даже задержала дыхание.

– Гуляш и пюре. Я не ждала гостей, так что…

– Я буду ждать. Если Робби составит мне компанию, час пролетит незаметно.

Она повернулась к нему и улыбнулась.

– Разумеется, он придет. Ты ведь его гость, а его воспитывал очень строгий отец, знаешь ли, так что Роберт отлично осведомлен о правилах приличия. – Его лицо приобрело растерянное выражение, и Рита усмехнулась: – Я просто дразнюсь, разве не понятно?

Глава 16 Артур. День влюбленных и третий портрет

Отмечать День Святого Валентина ему еще не приходилось, а потому Артур не знал, что именно нужно делать. Вообще, традиция дарить небольшие открытки и пирожные казалась ему глупой и непонятной, а потому он чаще всего не обращал внимания на суматоху, царившую в этот день. В большинстве случаев праздник влюбленных проходил для него за дверями кухни, и отличался от других лишь тем, что приходилось выпекать пирожные и тарталетки вместо больших тортов – все-таки праздник не был семейным, и заказы делались в основном для влюбленных пар. Артур не любил возиться с маленькими формами, кондитерскими ножами и украшать по сотне небольших кусочков вместо того чтобы расписывать кремом большие коржи. Работа в этот день была утомительной, скучной и сложной, а потому он быстро уставал и даже начинал сердиться на тех, кто придумал такое глупое мероприятие.

Дотерпев до вечера, он быстро попрощался с Юдифью и остальными, а затем поспешил домой, чтобы переодеться и отправиться домой к Рите. Они не договаривались о встрече, но теперь у него были причины, чтобы наведаться в ее дом.

Интересно, были ли у нее свои трудности? Еще утром Роза похвасталась Юдифи небольшой «валентинкой», которой ее наградил жених. Пришлось ли Рите изготавливать такие же глупые и мелкие карточки в форме сердечек?

Они не виделись чуть больше недели, и Артур даже немного волновался – каждый раз, встречаясь с ней после небольшого перерыва, он обнаруживал перемены, причем как в ее внешности, так и в поведении. Рита становилась более раскрепощенной, приветливой, чаще улыбалась и даже шутила. Вероятно, еще до замужества она была веселой девушкой. Кроме того, она постоянно теряла вес, и он даже полагал, что для этого должны быть не слишком приятные причины. Может быть, она не спит по ночам, рисуя свои открытки?

Теперь она встретила его у калитки, однако это вовсе не значило, что она ждала его во дворе – очевидно, ее интересовали кусты живой изгороди, которые все еще выглядели унылыми и даже убогими.

– Добрый вечер, – с улыбкой поприветствовала его она, не выказав ни малейшего удивления.

На ней было черное платье с поясом, и он вновь отметил, что она стала выглядеть иначе. Неужели такие перемены возможны всего за неделю с небольшим?

– Добрый вечер, – кивнул он.

– Как поживаешь? – возвращаясь к своим голым веткам, спросила она.

– Не сказал бы, что отлично, но сейчас уже лучше, чем днем.

– Тебя достают поклонницы? – совершенно серьезно поинтересовалась она, все еще глядя на изгородь.

– Что?

С ней становилось сложно и опасно – она всегда норовила подшутить или сказать что-нибудь с подвохом, так что приходилось держать ухо востро. И все же, ему нравилось говорить с ней, поскольку ее слова никогда не обижали его по-настоящему.

– Днем, я имею в виду. Сегодня все дарят друг другу какие-нибудь подарки, а ты ведь этого не любишь. Вот я и предположила, что тебя просто утомило лишнее внимание.

– Нет, я еще никогда не получал подарков.

Рита повернулась, глядя прямо ему в глаза, но он не смог прочесть выражения, спрятанного в глубине ее взгляда.

Опять сболтнул лишнего. Такое происходило постоянно, когда он говорил с ней.

– Тогда позволь узнать, почему ты так устал, – подняв брови, сказала она.

– Пирожные и тарталетки. Слишком кропотливая работа, особенно когда только ею и приходится заниматься. Я всегда стараюсь делать все одинаково, но под конец дня уже в глазах рябило, едва смог справиться.

Она понимающе кивнула:

– У меня было то же самое с этими валентинками. Такие маленькие, столько деталей, и все должно быть идеально, ведь их дарят возлюбленным.

Артуру было все равно, кто будет есть эти пирожные – еще несколько часов назад он относился ко всем заказчикам с одинаковой неприязнью. Единственное, что сейчас занимало его мысли – поразительное сходство их профессий. Об этом можно было задуматься и раньше, но лишь теперь общие черты показались ему особенно примечательными. Открытки и торты на первый взгляд не имели ничего похожего, но на самом деле и то и другое люди заказывают и покупают в большинстве случаев на праздники и дни рождения. Они одинаково зависят от сезонов, настроений и моды, а также целиком подчиняются желаниям клиентов.

– Идем в дом, – легко дотронувшись до его плеча, сказала Рита. – Я уже замерзаю.

Он взял с собой камеру – решил попробовать сфотографировать ночную улицу по дороге домой. Об этом они говорили еще в прошлый раз, но тогда он наотрез отказался делать это, сказав, что уже пробовал однажды и понял, что фонари не дают настоящего света, а потому снимки получаются темными, и пластины расходуются напрасно. Он был даже немного резок, так что теперь ему было стыдно, и он решил все же последовать ее совету, попробовав свои силы еще раз. Чувство вины усиливалось еще и тем, что Рита не настаивала на своих словах, просто выслушав его и заверив, что он не должен делать того, чего не хочет. Так было всегда – она уступала, отходя назад и давая ему свободу выбора. Странным образом именно это и заставляло его совершать те или иные поступки.