Бен Элтон - Попкорн

Скаут: Не делай этого, мой дорогой, твой план лучше. Пусть он просто выступит и скажет то, что ты требуешь.

Брюс: Ты подумай о своем образе, Скаут. Что покажет камера зрителям? Парочку каких-то мрачных бандюг? По-моему, будет гораздо лучше, если они увидят ваши открытые лица, вы предстанете перед всей страной как антигерои. Вот увидите — через день миллионы американцев будут ходить в майках с вашим изображением, и вы уже сами будете устанавливать себе цену. Вы станете звездами.

Скаут: Мне кажется, мы и так уже звезды.

Кирстен: (прижимает руки к наушникам и прислушивается) М-м… Послушайте, босс, там спрашивают, что здесь у нас происходит, мы им будем давать какое-нибудь изображение или нет?

Брюс: Ну так что, Уэйн. Или у тебя кишка тонка?

Уэйн: Не волнуйся, Брюс, у меня кишка не тонка. У меня все кишки на месте, включая твои тоже. (подходит вплотную к Брюсу и хватает его между ног. Брюс вскрикивает от боли) Я не люблю, когда меня подстрекают. Не рассчитывай, что можешь подбить меня на какую-нибудь ерунду… Ладно, так и быть, давай устроим дебаты. (отпускает Брюса)

Кирстен (говорит в переговорное устройство): Главный пульт, готовность номер один, даем картинку.

Брюс (морщится от боли): А после этого ты отпустишь Фарру и Вэлвет? Ты отпустишь Брук к врачу?

Уэйн: Я никогда не знаю, Брюс, что буду делать дальше — такая у меня работа, я ведь маньяк.

Кирстен: У них на пульте все готово…

Скаут: Ой, Уэйн, я в таком виде. Они не могут там прислать сюда кого-нибудь из гримеров?

Уэйн: Ты выглядишь просто классно, крошка.

Скаут: Нет.

Уэйн: Брук тебе такую прическу сделала. Садись. Ну, что, Брюс, ты готов?

Брюс: Немного не в своей тарелке.

Уэйн: Что поделать, это шоу-бизнес. Приходиться жертвовать. Давай, Кирстен.

Кирстен: О кей, начинаем отсчет: пять, четыре, три, два, один. Включаем прямой эфир по всем каналам.

Уэйн: Вы извините, но я проверю, а то вдруг окажется, что мы тут сами с собой разговариваем… (направляет пульт дистанционного управления на телевизор. Все видят себя на экране. С этого момента речь Уэйна повторяется эхом из телевизора) Это мы, моя дорогая! Мы на экране! Нас показывают! (Скаут восторженно вскрикивает) Ладно, я сейчас звук пока уберу… (в течение некоторого времени Уэйн и Скаут завороженно смотрят на телеэкран. Они двигают руками и смотрят на свои движения на экране. Кажется, они забыли обо всем на свете. Наконец Брюс покашливает, и Уэйн вспоминает о присутствующих) А — а…, да-а, ну ладно, значит, мы в доме Брюса… и…, может ты сам поприветствуешь телезрителей?

Брюс: Хорошо, Уэйн. Я скажу. (поворачивается лицом к камере) Приветствую всех. Прошу прощения за то, что мы прервали утренние передачи, но я, надеюсь, что вы все знаете о том, что здесь происходит. Меня зовут Брюс Дэламитри. Я кинорежиссер, лауреат премии Оскар. За мной вы видите двух женщин, пристегнутых наручниками: это моя жена Фарра и наша дочь Вэлвет.

Вэлвет: Папа, только, пожалуйста, не на…

Брюс: Эта раненая женщина на полу — Брук Дэниэлс, фотомодель (слышны стоны, издаваемые Брук) Простите, актриса. Мы здесь все взяты в заложники Уэйном Хадсоном, который вот здесь тоже, а это его партнерша Скаут.

Уэйн: Привет всем.

Скаут: Здравствуй, Америка.

Брюс: А теперь, самое главное. Я снимаю фильмы, в которых актеры и каскадеры изображают убийства. А Уэйн и Скаут убивают людей по-настоящему. Это всем известная Кровавая парочка , и вот они утверждают, что я несу ответственность за их действия, то есть, что мои фильмы каким-то образом вдохновили их.

Скаут: Мы никогда не говорили, что вы нас вдохновили, мистер Дэламитри, так что не надо выдавать собственные слова за наши.

Уэйн: Вот именно, вы что думаете, мы увидели какого-нибудь парня с девчонкой, которые всех там мочат в ваших фильмах и тут же решили, что надо бы и нам этим тоже заняться? Да вы что, совсем что ли?

Брюс: Значит, мои фильмы вас не вдохновляют? (в камеру) Вы слышите это, дорогие телезрители? Оказывается, это их не вдохновляет! Тогда, прости меня, Уэйн, но я не понимаю, что ты хочешь сказать, отождествляя меня с твоими чудовищными преступлениями.

Уэйн: Это не так просто, Брюс! Мы же никакие-нибудь дебилы! А то еще люди подумают, что мы сошли прямо с киноленты «Простые американцы» и пристрелили продавца попкорна…

Скаут: Вообще-то, мы его действительно пристрелили, Уэйн.

Уэйн: Да, один раз было! Только и всего, мы один раз это сделали! Я ж этот фильм раз 50, наверное, смотрел, и только один раз мы пошли и шлепнули этого продавца попкорна. И кроме того, в этом фильме, там никто и не убивает никаких продавцов попкорна. Правда, Брюс?

Брюс: Кажется, вроде нет.

Уэйн: Вот именно, вроде нет. В фильме «Простые американцы» убивают 57 человек.

Скаут: Уэйн точно сосчитал.

Уэйн: Конечно, я сосчитал, а как ты думала, моя сладкая? Они ведь не указывают это в титрах. Помнишь, как в этом дурацком фильме, который тебе понравился, как он там называется…? Вроде как «Жениться и умереть» что ли…

Скаут: «Четыре свадьбы и похороны». Мне очень понравился. Жаль, что я не англичанка — у них там все так изящно, так красиво.

Уэйн: Ну да, все-таки Брюс ведь не назвал свой фильм «57 убийств, а также про людей, принимающих наркотики и занимающихся фак…»

Скаут: Уэйн, это слово нельзя произносить с экрана телевизора.

Кирстен: Ничего, у них там все равно на этот случай специальный звуковой сигнал есть.

Брюс: Все дело в том, Уэйн, что в моем фильме, как ты сам заметил, никаких продавцов попкорна не убивают. Так что здесь нет никакой причинно-следственной связи. Ты смотришь мои фильмы, а потом выходишь и делаешь свое дело — и все. Ты бы все равно пристрелил того парня, неважно, что ты там посмотрел в кино, хоть «Мэри Поппинс»!

Уэйн: Думаю, что, наверное, все равно убил бы.

Брюс: Конечно, убил бы! Ты же сам за себя отвечаешь, не так ли? Ты ведь мужчина, Уэйн?

Уэйн: Конечно, я мужчина!

Брюс — И ты делаешь то, что ты сам хочешь!

Уэйн: Разумеется.

Брюс: И никто тебя не заставляет это делать — ни полицейские, ни бандиты, и уж, конечно, ни какое-то там дурацкое кино!

Уэйн: Я понимаю, к чему ты клонишь, Брюс, но ты пытаешься все это вывернуть наизнанку.

Брюс: Ничего я не пытаюсь.