Борис Леонтьев - Триумф великого комбинатора

– Хорошо, хорошо. А что, этот "сюссьон" опасный?

Пьер по-профессорски поднял голову и по-лекторски монотонно молвил:

– Я обнаружил у этого животного воспаление головного мозга и копыта левой передней ноги. Alea jakta est.

– Якта? – Директор, массируя дрожащими пальцами веки, покосился на опытного ветеринара. – Скажу по чести, ничего не понимаю!

– Это научное определение, – любезно разъяснил ветеринар. – Если вам интересно, расскажу подробнее.

– Конечно, конечно, профессор. Меня это жгуче беспокоит! – Это болезнь не то, чтобы заразная, но заразная.

– Заразная? – у директора задрожали губы.

Администратор легко улыбнулся.

– Андрей Тихонович, давайте сначала выслушаем профессора, а потом будем думать, как нам выйти из этого ЧП.

– Че пе... – пробормотал в ужасе Андрей Тихонович.

– ЧП! – равнодушно подтвердил администратор. – А чего не бывает? Мы же в Париже.

– ЧП! – с отчаяньем повторил директор.

– Успокойтесь, товарищ директор, – сказал администратор, сощурясь. – Я пока с вами. Не пропадем. Продолжайте, товарищ профессор.

– Болезнь эта эпидемическая, обусловленная спецмикроорганизмами, передающимися с пищей. Первые симптомы проявляются весной. Достигает своего развития в июне, другими словами, еще немного и у Черного Вихря будет паралич.

"Хорошо излагает!" – подумал Остап.

– Ну тогда его нужно изолировать! – рявкнул директор, но прибавил робко: – Может так? Исидор Кириллович?

– Изолировать... – Гурий вздохнул. – Куда вы его изолируете? – решительно спросил он. – Кому нужна зараза? Это же Париж! Цивилизация! И потом, он у нас по накладным проходит! Андрей Тихонович затрясся всем телом, глаза его наполнились слезами.

– А это все точно?.. – рассеянно проговорил он. -Паралич и все прочее?.. Эта "якта"?..

– Вы не верите профессору-коммунисту?! – ласково попенял ему администратор. – Участнику гражданской войны?

– А почему молчали ваши ветеринары? – степенно выделяя слова, поинтересовался камарад Пьер. – А, Андрей Тихонович?

– Наши вредители? – гневно ответил за Ляшко Гурий. -Они же только и думают, как подставить честнейшего директора Андрея Тихоновича! Лучше и не спрашивайте, товарищ Пьер! -Исидор Кириллович махнул рукой и, точно обиженный, отвернулся. – Да-а... – простонал Андрей Тихонович. – А ведь...

– Да не "да-а", а ситуация! – перебил его необычайным тоном безжалостный Гурий. – Си-ту-а-ция! Представляете, Андрей Тихонович, мы возвращаемся на завод, а все лошади сдохли!

– Почему же все?

– Зараза, Андрей Тихонович, она никого не щадит!

– Я пропал!

– Конечно, пропал! И я пропал. А что мы скажем товарищу Сталину?!. Давайте мыслить.

– Давайте.

– Истина в вине! – категорически бросил Гурий. – Так будем же ее искать!

Все трое выпили.

– Исидор Кириллович... – Ляшко немного помедлил и потом, после раздумья, с уважением прошептал: – Вы же администратор, вам и решать.

– А что если нам продать Черного Вихря? – вдруг предложил администратор.

Андрей Тихонович остолбенел.

– Продать?.. Исидор Кириллович, вы сказали продать?

– А что тут такого? – Гурий улыбнулся мефистофелевской улыбкой. – И накладные в порядке будут...

Услышав, что накладные будут в порядке, Андрей Тихонович оживился.

– И в самом деле! Это же мысль! Чего тут голову ломать! Нужно только хорошего покупателя найти!.. Хотя, кто же купит заразную лошадь?

– А вот хотя бы камарад Пьер!

Профессор не выдержал, отвернулся и начал тихо смеяться в кулак.

– Камарад Пьер? – тревожно спросил Ляшко.

– А почему бы и нет!

– А зачем? – тихо, шепотом спросил Андрей Тихонович.

– Для опытов, – громко объяснил Гурий. – Товарищ профессор, где вы там?! У вас чековая партийная книжка с собой? – Всегда с собой, камарад Гурий! – профессор смачно высморкался в европейский носовой платок.

– Ну и отлично!.. Андрей Тихонович, какую цену мы назначим за заразного коня участнику гражданской войны коммунисту товарищу Пьеру?

– Коммунисту Пьеру? за заразного коня? назначим? много, конечно же, ему нельзя... Триста тысяч.

– Триста мало! – отрезал Гурий. – Коммунист коммунистом, но сальдо всегда должно быть в нашу пользу. Пятьсот! И не меньше! Договорились, камарад Пьер?

– Согласен, – выразив некоторое недовольство, отозвался Пьер. – Сейчас я как раз работаю над диссертацией по болезни Борна.

– Вот и хорошо! – заторопился директор. – Забирайте ради бога. Эй, товарищ! Еще ром!

Казалось, что потребность в роме у Ляшко стремительно вошла в привычку.

– Андрей Тихонович, ром успеется. Документы... торопливо молвил администратор в ту самую секунду, когда на лице Ляшко наконец определилась утешительная улыбка. – Камарад Пьер, выписывайте чек! Не видите, товарищ директор ждет... На Прилежаевский конный завод... пятьсот тысяч франков... Вот так... А вот и юристы подоспели! Париж, все-таки!

– Bonsoir! – поприветствовал всех торчкобородый господин, голова которого была не то чтобы маленькая, но могущая глядеть в монокль двумя синими бегающими глазами сразу. – Это кто? – поинтересовался Ляшко.

– Это юрист! – бросил Гурий. – Он заверит вашу подпись... Господин Оноре, приступайте к своим обязанностям. Товарищ Ляшко, а вы пока выпишите пропуск на вывоз Черного Вихря.

– Товарищ гарсон, еще рома! – аукнул товарищ директор так, что в баре на полках звякнули бутылки. Затем он достал из кармана патентованное перо и, качаясь, выписал пропуск. Администратор взмахом руки успокоил бармена и налил Андрею Тихоновичу еще рома. Андрей Тихонович, мотая из стороны в сторону головой, душно посмотрел на рюмку, осушил ее залпом и шибанул камарада Пьера насыщенным перегаром.

– Поднимем эти заздравные бокалы за меня – лучшего конного директора!

Бокал стоял на одной своей ножке, а товарищ Ляшко на своих двоих уже стоять не мог, поэтому Остапу пришлось поднимать уже не бокал, а самого Ляшко.

Камарад Пьер со словами "mille pardon" встал из-за стола и поспешно удалился. Андрей Тихонович пожал плечами, проводил его пустомысленным взглядом и, пробубнив: "Нужо быть проще, тогда к вам потянутся люди!", тягуче запел:

Трататульки-тра-та-та!

А я тебя любил, А ты меня не полюбила!

Через четверть часа Остап отвез мертвецки пьяного товарища директора в гостиницу.

И дольше века длилась ночь у Андрея Тихоновича Ляшко. И ждал его невеселый рассвет. И не мог он знать, что, когда ночь уже растратила одну свою половину и принялась за вторую, из Сен-Жерменского леса в направлении Кале осторожно выехал бежевый фургончик. В фургончике на четырех здоровых ногах стоял Черный Вихрь. В Англии его и господина Кервуда ждал как манны небесной некий Эдвард Сваггерт с чеком на пять миллионов фунтов стерлингов. Великого комбинатора же ожидали баронство, легкая безалаберная жизнь и берег теплого океана, где среди балконных пальм и фикусов красовался город Рио-де-Жанейро.