Владимир Болучевский - Двое из ларца

– Господи, – сказал Гурский, – просто Новый год какой-то. Или день рождения.

– А у меня и есть день рождения, – грустно улыбнулась Ирина и взглянула на мерно покачивающие маятником настенные часы. – Уже полтора часа как.

– Да? Минутку… – Гурский вышел в переднюю, порылся в сумке и вернулся, неся в руках небольшую, вырезанную из темного дерева фигурку какого-то пузатенького, заразительно смеющегося божка. – Это Пеликен. Он на Камчатке вроде нашего домовичка. Здоровье хозяев охраняет, приносит удачу, а если его вот так по пузику гладить, по часовой стрелке, приумножает материальный достаток. Это будет ваш талисман. С днем рождения!

– Спасибо… – Ирина взяла Пеликена, стала разглядывать и погладила пальцем его круглый животик.

– Не так, Ира, я же показывал, по часовой стрелке вокруг пупка.

– Да Бог с ним, с достатком.

– Ну, не скажите.

– За тебя, Ириша. С днем рождения! – поднял рюмку Волков.

– За вас! – присоединился Гурский.

– Спасибо, – Ирина чокнулась с каждым по очереди.

После ужина было решено, что время уже позднее и Гурскому разумнее остаться ночевать, благо есть где: комната, в которой располагалась во время своих приездов Ирина, пустовала; сама хозяйка дома спала на родительской постели; Петру, «как он есть недремно находящийся при исполнении служебного долга», постелили на диване в гостиной.

Все (а в особенности Гурский) согласились с тем, что утро вечера мудренее, и, пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись спать.

Рано утром, выйдя из спальни в наброшенном поверх ночной рубашки длинном халате, Ирина прошла мимо-спящего на диване Волкова и увидела свет настольной лампы в кабинете отца. Заглянула туда. Возле книжных полок стоял Адашев-Гурский и листал какой-то толстый словарь.

– Что это вы так рано? – сонно удивилась она. – Доброе утро.

– Доброе утро, – обернулся Гурский. – Да у меня с этими часовыми поясами – девять часов туда, девять сюда… Я там день, с ночью путал, а теперь вот здесь. Ира, а вас еще какие-нибудь словари есть?

– А что вы ищете?

– Слово одно привязалось и, знаете, как бывает, сидит как заноза. И главное, кажется, вот-вот, сейчас вспомню, крутится где-то здесь, а никак… – Гурский поставил словарь на место, подошел к письменному столу.

– Посмотрите по полкам, здесь у отца все вперемешку. Поищите.

– А он что, религиозен был? – Александр взял со стола Библию небольшого формата, обратив внимание на торчащие из нее закладки.

– Да нет, я бы не сказала. Но в последние годы он ее часто читал. И подолгу. Больше Ветхий Завет, разумеется. А еще мы с ним на ней гадали. Глупо, конечно, но забавно.

– Это как?

– Ну… он раскрывал наугад, а я загадывала строку. А потом наоборот. А потом мы вместе толковать пытались. Такая вот игра. Ему нравилось. Пойдемте кофе пить?

– Пошли.

На кухне Ирина поставила на огонь большую блестящую кофеварку «эспрессо». Гурский закурил сигарету.

Вошел хмурый спросонья Волков.

– Ириша, мне без сахара.

– Чего это ты? – Александр сделал удивленное лицо. – Никак заснул на посту? Будем наказывать.

– А вам? – спросила Ирина.

– А мне и с сахаром, и с молоком, если можно.

– Всю ночь сидел, – Петр помассировал пальцами виски. – Ничего не выходит.

– Дискету вскрыть? Угу, – кивнул Волков, отхлебывая кофе. Я эти числа и суммировал, и перемножал, и через запятую загонял, и одним числом шестизначным, и так их крутил, и эдак – ничего. Сморгнет, гад, и опять: «Введите пароль». Я уж под утро ненавидеть его стал, думал – грохну.

– Плеваться в него не пробовал?

– Поумничай давай… Не переживай, человек сильнее механизма. Расколем.

– Ну вот и давай. Кофе допьем…

– И бутерброды ешьте, – Ирина придвинула им тарелку. – Курите ни свет ни заря.

– Я не буду, спасибо, – отказался Гурский.

– А я тогда все съем, – Волков взял два бутерброда, сложил их вместе (на манер сэндвича) и стал жевать, уставившись в пространство невидящим взглядом. Адашев сходил в кабинет, вернулся с найденной в трубке запиской и опять сел к столу.

– Ира, а там больше кофе не осталось?

– Есть.

– Вот спасибо,– он размешал сахар и, прихлебывая из керамической кружки, задумался, глядя на измятый клочок бумаги.

– А ведь неправда ваша, Петр Сергеич…

– В смысле? – вернулся откуда-то издалека в окружающую реальность Волков.

– Сдается мне, купились вы на простоту. На лапидарность, тэс-скать…

Волков вскинул глаза на Ирину, та непроизвольно фыркнула и отвернулась.

– Я бы попросил при даме слов дурацких не произносить, – Петр потянулся за сигаретой.

– Ладно, пошли, – встал из-за стола Гурский.

В кабинете он взял с письменного стола Библию и стал ее листать. Петр сел к компьютеру.

– Ира, – не отрываясь от страниц, Александр примостился на краешке стола, – как, вы говорите, вы с отцом гадали?

– Он открывал наугад… я строку называла.

– Не строку вы называли, а порядковый номер строки.

– Ах вот оно что… – догадалась Ирина.

– Сейчас посмотрим. Вот, пожалуйста… Четвертая Книга Моисеева – Числа. Теперь дальше – что у нас там – десять, тридцать три, двадцать два. Что такое десять?

– Только не страница.

– Конечно. Глава. Глава десятая. Дальше – тридцать три? Строка не получается, нет ее на этой странице.

– Стих?

– Стих получается. Вот он, стих тридцать третий. Ну, а двадцать два?

– Слово, – буркнул Волков.

– Ве-ерно… – Гурский взглянул на Петра и перевел взгляд на Ирину. – А вы говорите: кроме как шашкой махать, он ни на что и не годен.

– Заткнись, – беззлобно огрызнулся Волков. – Давай сюда.

– Вы бы, Ира, и сами догадались, если бы вам эта записка безо всякой нервотрепки в руки попала. И если бы вы знали, что она от отца, – сказал Александр, протягивая Волкову раскрытую Библию.– Я уверен. Подумали бы немножко и догадались.

Петр всмотрелся в страницу и защелкал клавишами.

Экран монитора опять моргнул, сглотнув впечатанное слово, и вернул свое: «Введите пароль».

– Недолюбливает он тебя что-то, – покосился на Волкова Адашев-Гурский. – Ты в детстве кошек не мучил?

– Ну вот ведь двадцать второе слово: «усмотреть». Что опять не так?

Да все так вроде. Может, знаков многовато? Может, не целиком слово, а только то, что на этой строке?

– «Усмот», что ли?

– Почему нет?

– Ну, давай, – Петр опять пробежал пальцами по клавиатуре, и опять экран вернул: «Введите пароль».

– Я убью его…

– Не надо. Смотри, здесь строка заканчивается знаком переноса – видишь черточку? Как раз шестой знак.

– Ну давай, только уж больно мудрено.

– А чего ты хотел? Не случайно же его заперли. Ты вон с подсказкой никак не можешь, а если бы без подсказки?