Анатолий Бочаров - Призрачный престол

Гарет запомнил, хотя отец наотрез отказался продолжать разговор. Ему нестерпимо хотелось уехать из опостылевшего старого замка. Посмотреть далекие земли и стольный город Карлайл с его дворцами и рынками, на которых продают заморские диковинки и толпится народ. К несчастью, отец не отпускал его из дому. Земли вокруг замка Крейтон наполнились страхом, крестьяне забросили дальние фермы и жались к стенам крепости, в лесах поселилось неведомое зло.

Странная болезнь, поразившая край, вошла в полную силу. Один за одним, обитатели замка Крейтон умирали с самой весны. Мор не пощадил даже белокурую Анвин, с которой Гарет летними вечерами целовался порой на сеновале. Ни лихорадки, ни судорог, ни боли — просто остановилось сердце. Он смотрел, как девушку, облаченную в белое платье, кладут в гроб, и на глаза наворачивались слезы. Закрытые глаза, спокойное лицо — можно подумать, она заснула и вот-вот проснется. Отец, непривычно молчаливый, сжал его плечо. Гарет ушел в свои покои, заперся там и не выходил два дня, почти не притрагиваясь к еде, которую приносили слуги.

Некоторые крестьяне уходили в лес, надеясь добраться до ближайшего города, и одно небо знает, какая судьба их настигла. Покойники лежали прямо в своих домах, отцы, матери и дети — все рядом, все вместе, неподвижные и немые. Стражники едва успевали их хоронить.

Кастелян Бедвир рылся в своих трактатах, пытаясь отыскать причину недуга, но ни капли в этом не преуспел. Все имевшиеся в замке лекарственные средства не оказывали никакого эффекта. У болезни отсутствовали всякие видимые симптомы. Просто однажды человек, еще за день до того совершенно здоровый, переставал дышать. Впору было задуматься о проклятии. Гарет пробовал прибегнуть к магии, но та не давала ответа.

Когда минуло лето и удлинились тени, смерти стали случаться каждый день — неостановимые, неотвратимые, бесконечные. Лорд Андрас часто останавливался у окна, молчаливый, и смотрел на свои вымирающие владения. Сам он не уезжал из крепости, наотрез отказываясь ее покидать. Гарет стоял рядом с отцом, чувствовал бессилие и отчаяние.

— Когда меня не станет, — сказал Гарету отец, — скачи в столицу. Нечего тебе тут и дальше заживо гнить. Я бы сам давно уехал, но не могу, а ты человек вольный. Вот своей свободой и воспользуйся, весь белый свет открыт. Прости, что держал тебя тут, да трудно старику одному. Деньги возьми, оружие... а там разберешься.

— Может быть, в таком случае, я поеду прямо сейчас?

— Сейчас еще рано. Не хочу умирать в одиночестве. Слишком это паскудно.

— Может быть, поедем тогда вместе? Вам не стоит здесь оставаться.

Лорд Андрас лишь усмехнулся:

— Устал я куда-то ездить, Гарет. Наездился на свой век. От судьбы не сбежишь, что нажил, то и пожну, — отец отвернулся и быстро забормотал, глядя в стену. — Старый плут клялся, я уцелею. Старый плут клялся, тьма обойдет стороной. Кишки бы ему выпустить да сердце проткнуть, негодяю такому.

У юноши сложилось впечатление, что Андрас Крейтон бредит. Он так и не понял тогда, о чем речь. Спустя несколько дней, поздним вечером в среду, вскоре после Мабона, отец уронил кубок с вином и медленно сполз с кресла на пол, словно захваченный нежданным сном. Сном, от которого он уже не проснулся.

Гарет долго стоял над телом лорда Андраса и вспоминал о данном им разрешении уезжать. Оно звучало довольно заманчиво, и все-таки в замке еще оставались люди, пусть и совсем немного — и став теперь лордом окрестных земель, Гарет не имел права их бросить. Это выглядело бы постыдным и трусливым бегством. В любом случае, стоило подождать.

Ждать пришлось совсем недолго. Прошло меньше недели с тех пор, как не стало отца, и смерти наконец прекратились. Кто из обитателей замка не свалился замертво, тот просто сбежал. Проснувшись утром, Гарет заметил, что последние из его стражников пропали. Он не мог их в этом винить — сложно, наверно, оставаться на месте, когда вокруг развернулся подобный кошмар. Зайдя к кастеляну, мэтру Бедвиру, юноша обнаружил, что тот лежит, уронив голову на раскрытую перед ним книгу, и больше не дышит.

«Вот и все», — промелькнула в голове мысль, холодная, как мокрая рыба.

Гарет, поднатужившись, вытащил мэтра Бедвира во двор, поразившись, каким тяжелым оказался тщедушный с виду наставник. Юноша сжег мертвеца на костре, благо поленьев под рукой хватало, и как следует напился, того самого вина, после которого становился сердитым отец.

Весь дальнейший вечер смазался и утратил всякие отчетливые очертания. Гарет запомнил, что долго пил дорогое красное вино, привезенное из Галлии, прикладываясь прямо к горлышку, а потом выбрасывал опустевшие бутылки в окно. Снизу доносился звон разбитого стекла, и Гарет хрипло смеялся ему в унисон.

В конец опьяневший, он бродил по галереям, в которых кроме него гуляло одно лишь гулкое эхо. Иногда Гарет вновь смеялся, иногда надсадно кричал. В груди разгоралась незнакомая удушливая ярость. В Гарета словно демон вселился — тот самый, что донимал прежними пьяными вечерами его отца.

Завидев старые рыцарские доспехи, в которые облачался еще его прадед, Гарет принялся в исступлении бить по панцирю мечом, оставляя вмятины на потемневшем металле. Одним особенно удачным ударом он сбил на пол шлем с роскошным плюмажем. От души замахнувшись, пнул его ногой — и заорал от боли. «Так недолго и пальцы переломать». Недовольно скривившись, он похромал прочь, вновь приложившись к бутылке.

Покинув галерею, юноша остановился на крепостной стене. Он простоял тут с полчаса, вглядываясь в горизонт, и долго раздумывал, не броситься ли ему вниз. Подобная перспектива казалась весьма притягательной. Разом закончатся все накатившие беды. Жрецы учат, что покинувшие земную жизнь встречаются вновь в загробной — там, за рекой, в королевстве Аннун, у престола Владыки Мертвых Арауна. Может статься, он вновь увидит мать и отца? Искушение оказалось крайне сильным, почти непреодолимым.

— И ты бросился вниз? — нетерпеливо спросил Дэрри.

— Нет, не бросился. Почему вы так решили? Я же сижу перед вами живой.

— Ну мало ли, как бывает. Ты сказал, на тебя накинулись живые покойники. Вдруг не они забрели к тебе в гости, а ты к ним забрел? Скажи, это все же часом не загробный мир?

— Это Регед, — после короткого колебания, но с достоинством ответил Гарет.

— Ты в этом точно уверен?

Юный лорд Крейтон раздраженно почесал лоб:

— Я уже ни в чем не уверен, говоря по правде. Вы будете слушать дальше или нет?

— Я весь внимание.

Гарет не запомнил, как именно он оказался в своей комнате, на неразобранной постели. Просто мутная явь окончательно переросла в душные сны. Ему вновь явилась тьма — торжествующая, грозная, сытая, хохочущая от наслаждения. Тьма опутывала его сотней щупальцев, заползавших в глаза, уши и рот. Он ощущал внутри головы мерзкие, склизкие прикосновения, словно ему в ухо проник моллюск, угнездившись между стенками черепа. Он падал — вниз и вниз, в бездонную бездну, наполненную криками, сердитыми голосами и напуганным шепотом.