Лев Толстой - Всё самое лучшее для детей (сборник)

Лев от старости не мог уже ловить зверей и задумал хитростию жить: зашёл он в пещеру, лег и притворился больным. Стали ходить звери его проведывать, и он съедал тех, которые входили к нему в пещеру.

Лисица смекнула дело, стала у входа в пещеру и говорит:

— Что, лев, как можешь?

Лев говорит:

— Плохо. Да ты отчего же не входишь?

А лисица говорит:

— Оттого не вхожу, что по следам вижу — входов много, а выходов нет.

Осёл надел львиную шкуру, и все думали — лев. Побежал народ и скотина. Подул ветер, шкура распахнулась, и стало видно осла. Сбежался народ — исколотили осла.

Олень спрятался от охотников в виноградник. Когда охотники проминовали его, олень стал объедать виноградные листья.

Охотники приметили, что листья шевелятся, и думают: «Не зверь ли тут под листьями?» — выстрелили и ранили оленя. Олень и говорит, умираючи:

— Поделом мне за то, что я хотел съесть листья, те самые, какие спасли меня.

Пошли два мужика в лес за деревом. У одного был топор, а у другого пила. Вот они выбрали дерево и стали спорить. Один говорит — надо дерево срубить, а другой говорит — надо спилить.

Третий мужик и говорит:

— Я сейчас помирю вас: если топор востёр, то лучше рубить, а если пила ещё вострее, то лучше пилить. — Он взял топор и стал рубить дерево. Но топор был так туп, что им нельзя было рубить.

Он взял пилу: пила была плохая и совсем не резала. Тогда он сказал:

— Вы подождите спорить — топор не рубит, а пила не режет. Вы прежде отточите топор да поправьте пилу, а потом уж спорьте.

Но те мужики ещё пуще рассердились друг на друга за то, что у одного был неточёный топор, а у другого пила тупая, и они стали драться.

Завелось в одном доме много мышей. Кот забрался в этот дом и стал ловить мышей. Увидали мыши, что дело плохо, и говорят:

— Давайте, мыши, не будем больше сходить с потолка, а сюда к нам коту не добраться!

Как перестали мыши сходить вниз, кот и задумал, как бы их перехитрить. Уцепился он одной лапой за потолок, свесился и притворился мёртвым.

Одна мышь выглянула на него, да и говорит:

— Нет, брат! Хоть мешком сделайся, и то не подойду.

Мужики косили луга, а в лугу, под кочкой, было перепелиное гнездо.

Перепёлка с кормом прилетела к гнезду и увидала, что кругом всё обкошено. Она и говорит перепелятам:

— Ну, дети, беда пришла! Теперь молчите и не шевелитесь, а то пропадёте; вечером переведу вас.

А перепелята радовались, что в лугу светлее стало, и говорили:

— Мать — старая, оттого и не хочет, чтобы мы веселились, — и стали пищать и свистать.

Ребята принесли мужикам на покос обедать; услыхали перепелят и порвали им головы.

Волк видит — коза пасётся на каменной горе, и нельзя ему к ней подобраться; он ей и говорит:

— Пошла бы ты вниз: тут и место поровнее, и трава тебе для корма много слаще.

А коза и говорит:

— Не за тем ты, волк, меня вниз зовёшь, — ты не об моём, а о своём корме хлопочешь.

Маслина и камыш заспорили о том, кто крепче и сильнее. Маслина посмеялась над камышом за то, что он от всякого ветра гнётся. Камыш молчал. Пришла буря: камыш шатался, мотался, до земли сгибался — уцелел. Маслина напружилась сучьями против ветра — и сломилась.

Старый дуб уронил с себя жёлудь под куст орешника. Орешник сказал дубу:

— Разве мало простора под твоими сучьями? Ты бы ронял свои жёлуди на чистое место. Здесь мне самому тесно для моих отростков, и я сам не бросаю наземь своих орехов, а отдаю их людям.

— Я живу двести лет, — сказал на это дуб, — и дубок из этого жёлудя проживет столько же.

Тогда орешник рассердился и сказал:

— Так я заглушу твой дубок, и он не проживёт и трёх дней.

Дуб ничего не ответил, а велел расти своему сынку из жёлудя.

Жёлудь намок, лопнул и уцепился крючком ростка в землю, а другой росток пустил кверху.

Орешник глушил его и не давал солнца. Но дубок тянулся кверху и стал сильнее в тени орешника. Прошло сто лет. Орешник давно засох, а дуб из жёлудя поднялся до неба и раскинул шатёр на все стороны.

Старый больной лев лежал в пещере. Приходили все звери проведывать царя, только лисица не бывала. Вот волк обрадовался случаю и стал пред львом оговаривать лисицу.

— Она, — говорит, — тебя ни во что считает, ни разу не зашла царя проведать.

На эти слова и прибеги лисица. Она услыхала, что волк говорит, и думает: «Погоди ж, волк, я тебе вымещу».

Вот лев зарычал на лисицу, а она и говорит:

— Не вели казнить, вели слово вымолвить. Я оттого не бывала, что недосуг было. А недосуг было оттого, что по всему свету бегала, у лекарей для тебя лекарства спрашивала. Только теперь нашла, вот и прибежала.

Лев и говорит:

— Какое лекарство?

— А вот какое: если живого волка обдерёшь да шкуру его тёпленькую наденешь…

Как растянул лев волка, лисица засмеялась и говорит:

— Так-то, брат; господ не на зло, а на добро наводить надо.

Волк увидал — ягнёнок пьёт у реки.

Захотелось волку съесть ягнёнка, и стал он к нему придираться.