Георгий Адамович - «…Не скрывайте от меня Вашего настоящего мнения»: Переписка Г.В. Адамовича с М.А. Алдановым (1944–1957)

Я не могу на нее сердиться — потому что, вероятно, в ее действиях не было никаких дурных помыслов. Было, м. б., желание продемонстрировать свою влиятельность и свое право покровительствовать молодежи, только и всего.

Видел я Авг<���усту> Фил<���иппов>ну в присутствии Любовь Александровны и по своей рассеянности думал, что, м. б., в ответ на ее уговоры или даже предложение написать Александровой только неопределенно что-нибудь «промычал» (это было бы возможно и дало бы А<���вгусте> Ф<���илипповне> основание считать, что я с ней согласен). Но Любовь Александровна утверждает, что разговор наш хорошо помнит и что я никаких намеков на согласие не делал. Значит, все это выдумка Даманской, без малейшего и хотя бы невольного моего участия. В таком духе я ей и отвечу: спасибо, но занимайтесь впредь своими делами, а не моими! [177] 20 июля 1952 г. Адамович писал об этом А.В. Бахраху: «С Чех<���овским> изд<���ательст>-вом у меня вышла история: Даманская, никого не спросясь, решила покровительствовать молодежи и спросила их, не издадут ли они сборник моих старых статей. Они об этом запросили Алданова (“почему Ад<���амович> действует через третьих лиц?”), в 7 ч<���асов> утра мне об этом телефонировала Полонская, я написал Даманской, что она дура, и Даманская ответила мне афоризмом: “Я огорчена, что Вы огорчены”» (BAR. Coll. Bacherac).

Единственное, что мне неприятно, это то, что Шварц и Александрова могут думать, что инициатива моя. Если будет случай, дорогой Марк Александрович, будьте добры, сообщите им, как обстоит дело. Глупо во всей этой истории то, что Д<���аманская>, по-видимому, написала, что «Адамович боится отказа»: значит, я будто бы считаю себя столь важной особой, для которой отказ недопустим!

Вот это-то я и хотел бы опровергнуть: ничего я не боюсь, ничего не жду, ничего не предлагаю, а, как говорят, кажется, в Одессе, «сижу и не рыпаюсь».

Благодарю Вас очень, что сообщили об этом происшествии. Удивительный человек Даманская, не знаешь, чего от нее можно ждать!

Надеюсь быть недели через 2–2.1/2 в Ницце. Любовь Александровна <���Полонская> как будто еще колеблется, ехать ей туда или нет. По-моему, ей все-таки будет там лучше, чем где бы то ни было — и во всяком случае лучше, чем в Париже одной.

Крепко жму Вашу руку.

Ваш Г. Адамович

Дорогой Георгий Викторович.

Вы напрасно огорчены: эта небольшая история с Даманской не имеет значения. Я напишу Шварцу (как Вы этого хотите), что Вы тут ни при чем.

Не решаюсь Вам советовать, но думаю, что Вы могли бы «официально» предложить издательству книгу об эмигрантской литературе. Я думаю, что Вам ведь легко ее написать, а платят они прекрасно. Насколько мне известно, они принимают книгу и заключают договор (с авансом) лишь по представлении половины рукописи (для Маклакова сделали исключение и на днях подписали с ним договор, хотя он представил много меньше половины [178] Книга вышла через два года: Маклаков В.А. Из воспоминаний. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1954. ). Но обычно авторы их запрашивают сначала «в принципе»: склонны ли Вы были бы напечатать такую-то книгу? Положительный ответ почти ни к чему издательство (да и автора) не обязывает. Однако и он имеет значение. Там сидят люди очень порядочные, и если им такая-то книга и «в принципе» кажется неподходящей или если их программа перегружена, то они так и отвечают, чтобы не вводить писателя в заблуждение.

К большому и приятному моему удивлению, некоторые книги продаются у них отлично. Лучше всего «Тайга» Максимова [179] Максимов С. Тайга. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1952. О Сергее Сергеевиче Максимове (наст. фам. Пасхин; 1916–1967) см. цикл статей Андрея Любимова в «Новом журнале» (2007. № 246; 2008. № 250; 2009. № 254–257). , — готовится второе издание! Прекрасно идет и «Жизнь Арсеньева» [180] Бунин И. Жизнь Арсеньева: Юность. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1952. . По совести, я не надеялся на денежный успех издательства. Очевидно, в самом деле там появился новый читатель! Почему же его нет в Европе? Ю.П. Трубецкой [181] Трубецкой Юрий Павлович (наст. фам. Нольден; 1898–1974) — поэт, прозаик, литературный критик. В 1930-е гг. подвергался репрессиям (отбывал заключение в лагере). С середины 1940-х гг. жил в Германии. Подробно о нем см.: Хазан В. «Но разве это было все на самом деле?»: (Комментарий к одной литературно-биографической мистификации) // A Century’s Perspective. Essays on Russian Literature in Honor of Olga Raevsky Hughes and Robert P. Hughes / Ed. by L. Fleishman, H. McLean. Stanford, 2006. С. 464–489. пишет мне, что в Германии ди-пи книг не покупают. Русский «рынок» во Франции мы знаем.

Мы оба очень надеемся, что Вы тотчас дадите о себе знать, когда приедете в Ниццу. До того шлем Вам самый сердечный привет.

7/Х-1952 c/o Mrs Davies 104, Ladybarn Road Manchester 14

Дорогой Марк Александрович

Шлю сердечный привет из Манчестера, где все как обычно: дожди, мгла и холод. С грустью вспоминаю Ниццу и завидую Вам. Кстати, Вы ведь были и в Италии, куда я всю жизнь собираюсь поехать и где все еще не был. Чем я становлюсь старше, тем все чувствительней к солнцу, а судьба уводит меня от него все дальше.

В Париже я был недолго, видел Любовь Александровну <���Полонскую>, был у Буниных [182] Адамович приехал из Манчестера в Париж 14 сентября 1952 г. и обедал у Полонских 17 сентября, см. его письмо А.В. Бахраху от 18 сентября 1952 г. (BAR. Coll. Bacherac). В конце сентября уехал в Ниццу, так что визит к Буниным мог состояться только в последней декаде. . Получил недавно из Нью-Йорка письмо от Яновского [183] Письмо Яновского не сохранилось, но сохранилось ответное послание Адамовича от 7 октября 1952 г., в котором он писал: «Обо мне Вы с Александровой говорили напрасно! Без моего согласия и спросу с ней обо мне говорило уже несколько человек (Даманская даже писала!), и она по-своему права думать, что я кого-то “подсылаю”. Но видит Бог, никого я к ней не подсылал. В результате всех этих историй летом я по совету Алданова (получившего на эту тему письмо от Шварца) написал в Чех<���овское> из<���дательст>во в том духе, что не желают ли они, мол, от меня книги, например о литературе в эмиграции. Ответила Терентьева в том смысле, что why not [почему нет? (англ.)] На этом пока дело и кончилось. Я кое-что напишу и пошлю им “на пробу”» (BAR. Coll. Yanovsky. Box 1. Folder 1). , который между прочим сообщает, что видел Александрову (до ее болезни), счел нужным заговорить с ней обо мне и в ответ услышал жалобу, что «Ад<���амович>ч все подсылает к нам ходатаев». Ну как и где мне доказать, что никогда я никого не «подсылал», а страдаю от излишней услужливости друзей?! Но это — пустяки. А вот что меня заинтересовало: