Дария Беляева - И восходит луна

Все закончилось совершенно неожиданно, она дрожала, как от холода, во рту пересохло, и ей стало беспокойно. Она обнаружила, что лежит на боку, близко к краю кровати, и Кайстофер подтянул ее к себе, чтобы она не упала.

- Что...

Слова не сразу пришли на ум, будто она их не помнила.

- Что со мной? - спросила она. Кайстофер ее обнимал, у него были теплые руки. Его губы коснулись одного из ее шейных позвонков.

- В первый раз бывает сложно себя контролировать. Ты привыкнешь.

Грайс вспомнила все эти истории про героин, все истории, про которые она думала, что никогда в них не попадет. Он обнял ее крепче, простынь под ними была смятая и влажная от его семени, ее влаги и их пота.

Спал он тихо, она даже дыхание его едва слышала. Дрожь утихла, уступив место приятному опустошению, успокоению, и Грайс заснула, не успев подумать ни о чем важном.

Проснулась она, когда свет уже волнами бился в окно, то отступая из-за туч, то возвращаясь. Все тело болело, и ломало кости, как будто у нее начинался грипп. Кайстофера рядом уже не было, и его часть кровати оказалась аккуратно заправлена.

Никто не предупредил ее, что секс с богом отличается от секса с обычными людьми настолько разительно. Если, конечно, не считать того вульгарного комментария Маделин в дамской комнате. Грайс поняла, что она все еще голая, и этот простой факт вызвал у нее панику. Она никогда не спала обнаженной и считала единственным на земле местом, где нужно полностью снимать одежду - душ. В комнате она была одна, но даже это не остановило ее от похода в ванную в простыне, потому как ее рубашка и белье сразу не нашлись.

С собой в ванную Грайс взяла телефон, батарея была почти разряжена, а где в этой комнате теперь живет ее зарядка, Грайс еще не проверяла. Она сосредоточенно и обстоятельно почистила зубы, приняла душ, смыв с бедер кровь и сперму и сделав вид, что ничего подобного на ней никогда не было, а потом надолго залегла в ванную. Под туалетным столиком обнаружилась соль для ванной с ароматом леденцов и розовая пена. Довольно странный выбор для Кайстофера, но, может, здесь жила его девушка. Вдыхая сладкий, сахарный запах конфет, Грайс смотрела в экран телефона, проглядывая сотни сообщений на Фейсбуке. У нее и друзей-то столько не было.

С тоской глянув на непрочитанные сообщения, Грайс решила больше никогда не заходить в социальные сети. Сейчас ей казалось, будто вся ее жизнь на виду, ей хотелось бездумно пялиться в экран, сидеть в интернете, но не хотелось присутствовать в нем.

Она ввела в строке поиска "характеристики вида: боги". На странице высыпали, как грибы после дождя, биологические изыскания ученых, сопровождаемые разгневанными комментариями верующих.

Больше всего Грайс привлекла ссылка на статью, где описывалась их физиология. В далекие времена, когда боги были существами, с десятками глаз и сотнями щупалец, главным способом привлечь самку для них оставался запах, специфический, озоновый и соляной. В периоды брачной активности, этот, присущий всем богам запах, усиливался. Грайс было очень интересно, откуда ученые это выяснили и очень забавно, что так пах Кайстофер, хотя щупалец у него не было и самкой его вида Грайс не была.

Ужасно. Как смотреть "Энимал Плэнет", только если бы выпуск касался ее собственной личной жизни. Грайс добавила статью в закладки, не спеша вылезла из ванной и долго решала, как одеться. Она была дома, но здесь было слишком много незнакомых существ, чтобы расхаживать в шортах и майке, так что Грайс оделась как на работу, даже про чулки и туфли на низком каблуке не забыла. Она прошлась по круглому коридору с самым невозмутимым видом, как будто прекрасно знала, где здесь и что находится. Такой моцион она совершила три или четыре раза, пока не заметила дверь, ведущую в отделанную красным деревом кухню. За столом сидел Дайлан, одно его щупальце размешивало сахар в чашке с кофе, другое - переворачивало омлет, а он сам читал книгу. Щупальца его двигались легко и ловко, так что Грайс даже ему позавидовала, мог не напрягаясь делать три дела сразу.

Грайс хотела было отступить в тень, чтобы не мешать ему, но Дайлан приветливо сказал, даже не оборачиваясь к ней:

- Заходи! Доброе утро! Как дела?

- Хорошо, - промямлила Грайс. - Спасибо.

На Дайлане был пушистый, мягкий халат и, кажется, ничего больше. Очень странно. Она села за стол перед ним, сцепила пальцы. Хозяйничать в чужом холодильнике казалось ей неловким, поэтому она ждала. Дайлан, впрочем, никакой неловкости явно не чувствовал, он размешал кофе, его щупальце обвилось вокруг ручки чашки, и он не спеша отпил горячий напиток, перевернул страницу книги с интервью Райнольда Рэйгана. "Откровенно говоря" гласил заголовок. Одно это было ироничным, потому что политики откровенно не говорят.

Дайлан вдруг захлопнул книжку и радостно сказал:

- Хочешь поделюсь с тобой мудростью веков?

И не дожидаясь, пока она ответит, продолжил:

- Никогда, слышишь, никогда, не мешай водку с редбуллом!

Грайс заметила, что у него под глазами синяки, и он довольно бледный. Видимо, еще не спал сегодня.

- Мне сейчас в студию, а у меня все еще вертолеты. Но это даже хорошо.

Он был такой болтливый, и голос у него был очень приятный. А потом его щупальце вдруг метнулось к ней и тонкая, костяная иголка жала постучала ее по макушке.

- Сочувствую тебе, Грайси, ты выбрала не того брата! Я - альфа-близнец и демократ!

Грайс не знала, что ответить. Наконец, она спросила:

- Ничего, если я возьму сок?

- Ничего, если ты возьмешь что угодно. Здесь все теперь и твое тоже. Мы семья. Добро пожаловать.

Он улыбнулся, улыбка у него была красивая, ласковая, белая, похожая на человеческую. Его щупальце в это время подвинуло тарелку и, крепко обхватив, лопатку, снимало омлет. У Грайс никак не получалось думать о его щупальцах, как о чем-то, что и есть Дайлан, она думала об этих частях его тела как бы отдельно от него, будто они жили собственной жизнью.

- У меня такие еще под лопатками есть, - сказал он миролюбиво, заметив ее взгляд.

- Прости, - прошептала Грайс. - Я не хотела тебя обидеть.

- А ты меня и не обидела. Это не уродство, Грайси, это то, что все мы есть, просто ты этого не видишь. Тебе придется к этому привыкнуть.

Он поставил тарелку с омлетом перед ней, сказал:

- Хлеб для тостов в холодильнике.

- Спасибо, но...

- Я сделаю себе еще.

Аппетит был зверский, и Грайс накинулась на омлет с огромным рвением, которое, безо всякого сомнения, было совершенно невежливым.

- Почему ты думаешь, что я тебя обижу?

- Я не думаю так, - сказала Грайс, прожевав последний кусочек и отправив тарелку в посудомойку. - Спасибо большое за омлет. Он очень вкусный.

- Нет, ты именно так и думаешь.