Дария Беляева - И восходит луна

Грайс не испытала никаких эмоций на этот счет. Она ведь продумала, что должна будет проявить сдержанную радость или интерес. Или, может быть, страх перед тем, что она не справится и умрет. Множество всяких вариантов, на самом деле. Но Грайс испытала только скуку от врачебного кабинета.

Она носила под сердцем первенца божественной семьи. Может быть, если это будет мальчик, он станет главой Дома Хаоса, как Дайлан.

Что ж, по крайней мере, мама прекратит начинать с этого разговоры. Она придумает что-нибудь еще, сомневаться не стоит, но хотя бы эту тему следует считать официально закрытой. Оно того стоило.

Грайс была уверенна, что все получилось исключительно потому, что тогда она была с ними обоими, Кайстофером и его второй сущностью. Порядок и беспорядок.

Теперь придется бросить курить, с тоской подумала Грайс. Но самое ужасное - попрощаться с флуоксетином.

Врач, улыбчивый, с черными, умными глазами, говорил ей о том, что сейчас самое главное исключить разного рода вредные влияния, чтобы гаструла развивалась нормально.

Грайс подняла руку:

- Спасибо, - сказала она. - У меня был курс анатомии в университете. И я знакома с пропагандой здорового образа жизни.

Врач, фамилию которого Грайс никак не могла запомнить, какая-то эврейская, распространенная, в сущности ничего особенного, замолчал, а потом сказал:

- Что ж, тогда я могу не пытать вас историями и отпустить.

- Спасибо, - повторила Грайс и улыбнулась, чтобы не быть невежливой. Неправильно было отвечать так резко.

У двери ее ждал Дайлан.

- Ну как там? - спросил он. - Все в порядке? У меня будет племянник?

С того чудесного инцидента на парковке, Грайс и Ноар нигде не появлялись одни. Ноара это явно оскорбляло намного больше.

- Должен быть, - сказала Грайс. А потом Дайлан обнял ее, крепко и как-то очень приятно.

- Ты меня смущаешь.

- Я тебя люблю! Так чудесно! Так прекрасно! Потрясающе! Как мы его назовем? Нужно начинать думать уже сейчас! Я хочу, чтобы это была девочка! Ты даже не представляешь, каким счастливым ты меня сделала! Чудесно, чудесно!

Наверное, люди могли подумать, что это Дайлан - ее муж. Но муж Грайс сидел в своем сахарном вольере, пережидая полнолуние.

Грайс стало тепло от того, что Дайлан был рад. Тепло это дислоцировалось где-то в области грудной клетки. Она сама обняла его, сказала:

- Спасибо.

На выходе Дайлан остановился у автомата с мороженым и принялся пихать туда четвертаки.

- Какое хочешь?

- Двойное. Шоколад и ваниль. Я решила устроить свою вечеринку. С мороженым и без всего остального.

Дайлан засмеялся и потрепал ее по волосам.

Грайс испытала к нему прилив нежности.

Грайс шла по аллее из августовских, предсмертно-ярких деревьев и облизывала мороженое, шоколад и ваниль мешались на языке, создавая лучшую комбинацию на свете.

Дайлан держал ее за руку и насвистывал старую песенку. Они были похожи на двоих влюбленных, и Грайс сама чувствовала к нему что-то. Наверное, это была сублимация, и отчасти Грайс видела на его месте Кайстофера.

А он видел на ее месте Маделин. Они переплели пальцы, и Грайс почувствовала, как он ей нравится сейчас. А это было совсем непозволительно.

В сумочке лежали флуоксетин и сигареты, и Грайс подумала не расставаться с ними, по крайней мере пока. Будет спокойнее, если они просто останутся рядом.

Солнце грело Грайс нос, и она спешила съесть мороженое, пока оно не превратилось в воду. Она протянула хрустящий рожок Дайлану, и он слизнул маленький холмик мороженого, окончательно разровняв его. Грайс вытащила из кармана салфетку и вытерла ему нос.

Когда они сели в машину, стало вдруг ужасающе неловко.

У богов были совсем иные понятия о личном, чем у Грайс. Чтобы избежать разговора, который Дайлан был готов завести, Грайс сказала:

- Я позвоню папе.

- Можешь не оправдываться. Ты слишком впечатлилась Домом Тьмы, я не буду выбивать у тебя из рук богомерзкую технику и заставлять тебя толкать машину.

Грайс фыркнула. А потом она вдруг поняла - для Дайлана вся эта ситуация и не была неловкой. Он общался так со всей своей семьей, будто был немного влюблен. Он ведь и с Ноаром так общался, и Грайс даже видела, как он пытался взять Ноара за руку, а Ноар тогда больно стукнул его чашкой с изображением пончика.

И тогда Грайс подумала, что Дайлан, наконец, считает ее своей семьей, отсюда весь этот мимолетный флирт и флер влюбленности. Ей сразу стало легче.

Отец взял трубку сразу:

- Да-да, мое сокровище?

- Я беременна, - сказала Грайс, предпочтя выдать предмет разговора сразу, чтобы обойтись без лишних отступлений. Папа издал какой-то совершенно девичий визг.

- О, родная, неужели это правда?! Наконец-то!

- Да. Правда.

Грайс слышала в папиных радостных возгласах, которые он обильно изливал в трубку, и облегчение - теперь он мог быть спокоен, его дочь справилась. Она несла в себе бога.

- Ладно, папа, - сказала Грайс, терпеливо выслушав все его поздравления. - Большое тебе спасибо.

- Изоляция аффекта - плохая защита в этом случае.

- У меня нет аффекта.

- Конечно, ты же его изолируешь. Подобные защиты могут спровоцировать стресс.

- Тогда я выбираю всемогущественный контроль, - сказала Грайс.

- Но это примитивная защита, свойственная асоциальным...

- Пока папа, - сказала Грайс и отключилась. Дайлан сказал:

- Смело.

Грайс моментально почувствовала стыд. Она пробормотала:

- Я бунтарка.

И уткнулась взглядом в окно. Нэй-Йарк ловил свои последние жаркие дни. Грайс спросила у Дайлана:

- Я могу повидаться с Кайстофером? А ты постоишь за дверью коридора. Хорошо?

- Я собирался на съемки, - сказал Дайлан. Его пальцы плясали над бардачком, где лежали сигареты, но в конце концов, он отдернул руку. - Ладно, уговорила меня! Я опоздаю! Но давай недолго, хорошо, Грайси?

- Как скажешь.

Они приехали домой, и вместо семьдесят пятого этажа, Грайс нажала на кнопку с номером сорок три. Она посмотрела в зеркало, достала из сумочки расческу, причесалась. Теперь она чувствовала волнение и не могла найти себе места. Дайлан закрыл глаза и мягко мотал головой, будто слушал внутри своей головы любимую песню.

Когда двери лифта открылись, Грайс вдруг подумала, что, может быть, зря она сюда приехала. Может быть, он сделает с ней что-нибудь, вскроет ее внутренности, к примеру. С него бы сталось.

Эта мысль вызвала в ней внутренний трепет не слишком понятной природы. Не однозначно отрицательный.

Грайс по памяти ввела код. Дайлан спросил:

- Подождать здесь?

- Да, пожалуйста.

Она прикрыла за собой дверь, снова оказавшись в безумии Кайстофера. На этот раз Кайстофер оказался в той же самой комнате, где они с Грайс занимались сексом на столе. Только теперь эта комната выглядела абсолютно по-другому.