Александр Рекемчук - Мамонты

Ничего не скажешь — круто.

Конечно, я мог бы и не утомлять читателя развернутыми цитатами из «Известий». Литературное ремесло, оснащенное своим арсеналом приемов и штампов, позволяло легко перенести детали газетного репортажа на другой курортный город, отстоявший недалеко от Керчи, у того же самого Черного моря, а байки о ловле бычков на холерный вибрион или грустная повесть о старых пьянчужках-холериках вполне естественно прижилась бы и на одесской почве.

Но я, обнажая прием, как бы стремлюсь заверить, что эта моя книга не имеет никакого отношения к жанру fiction («фикшн», «фикция» — этот уничижительный термин применяется на Западе ко всей художественной литературе), и повсюду, где будет хотя бы малейшая возможность опереться на документ или печатный текст, я не упущу шанса сделать это, и лишь в тех случаях, когда у меня под рукой не окажется никаких доказательств, вам придется поверить мне на слово.

Так почему же, всё-таки, в «Известиях» не оказалось сообщений о холере в Одессе? Указание сверху? Цензура? Но как тогда объяснить ту странность, что для Астрахани и Керчи цензурных ограничений не было, а для Одессы — запрет? Не знаю. Может быть, в Одессе эта вспышка проявилась с меньшей силой, нежели в других городах.

Во всяком случае, к моменту приезда делегации на симпозиум, холерный карантин в Одессе уже был снят.

Асейчас, следуя уговору, вновь отдаю предпочтение печатному тексту.

И лишь в самом конце творческой дискуссии эта тема напомнила о себе весьма забавным образом, что я опять-таки не премину отметить, когда придет черед.

28 октября того же семидесятого года «Литературная газета» под заголовком «Наши гости — финские писатели» сообщила:

«В нашей стране находилась делегация финских писателей в составе: Ласси Нумми (руководитель делегации), Эйла Пеннанен, Марья-Леена Миккола, Каари Утрио, Иикка Вуотила, Мартти Сантавуори, Якко Лайне, Олави Линнус, Йохан Баргум, Матти Суурпяя. 20 октября в ЦДЛ проходила встреча финских и советских писателей, которую открыл первый секретарь Правления Московской писательской организации С. Наровчатов. Гостей приветствовали также Л. Карелин, С. Михалков, А. Рекемчук, О. Шестинский, Арк. Васильев. Из Москвы гости выехали в Одессу…».

Вначале предполагалось, что руководителем советской делегации будет Аркадий Васильев, автор романов «Смело, товарищи, в ногу», «Есть такая партия», «В час дня, ваше превосходительство». Но в последний момент, рассорившись по какому-то поводу со всемогущим начальником — первым секретарем Союза писателей СССР Георгием Марковым (о котором уже была и еще будет речь), — Васильев отказался от поездки.

И руководство делегацией поручили мне.

При этом, я думаю, решающую роль сыграло то обстоятельство, что неделей раньше я вернулся из поездки в Финляндию.

Вместе с Лазарем Карелиным мы побывали в Хельсинки и Турку, а затем наши маршруты разделились: Карелин поехал в Тампере, а я на «Каравелле» улетел в Оулу и оттуда двинулся по финскому Северу, завершив путь в заполярном сказочном Рованиеми… Это не было досужим туристическим путешествием. В маленьких северных городах тоже жили писатели — жили тихо и трудно, как всегда живет наш брат в провинции, — и нам было о чем поговорить, иногда поплакаться за бутылкой водки в ресторанчике или на домашней гостеприимной кухне. Были и совместные литературные вечера в народных домах, клубах, школах. На обратном пути мы с Карелиным провели еще несколько дней в Хельсинки, общаясь с писателями столицы и, таким образом, еще до встречи в Москве свели достаточное знакомство с финскими коллегами.

С советской стороны в Одессу поехали Юрий Трифонов, Лев Гинзбург, Юрий Оклянский, литературоведы из Иностранной комиссии Союза писателей Александр Косоруков, Вера Морозова, Владимир Стеженский. На месте к нам должны были присоединиться украинские писатели Борис Олейник, Дмитро Павлычко, Виталий Коротич, а также одесситы Иван Гайдаенко, Григорий Вязовский, профессор Иван Дузь.

Вот тут-то и возникли некоторые шероховатости.

Наутро по приезде в Одессу ко мне в гостиничный номер явились в полном составе киевляне.

Шляхетски выставив ногу и вздернув подбородок, Борис Олейник произнес запальчивую речь на украинском языке (ведь мы находимся на территории Украины, не так ли?). Смысл ее был следующим: почему, собственно говоря, советскую делегацию возглавляете именно вы? Ведь вы являетесь, всего-навсего, одним из секретарей правления Московской писательской организации. Но симпозиум проводится не Москвой, а Союзом писателей СССР. И если ни Марков, ни Сартаков, ни кто иной из числа сорока союзных секретарей не нашел возможности возглавить делегацию, то, согласно рангу и протоколу, ее должен возглавить кто-либо из руководства республиканского союза писателей, а именно Украины…

— Я члэн прэзыдии, — тыча себя пальцем в грудь, наступал Борис Олейник. — И вин члэн прэзыдии, — палец в грудь Дмитра Павлычко, — и вин тэж… — жест в сторону Виталия Коротича.

Ошарашенный натиском, я не сразу сообразил (впоследствии мне это объяснили), что возникший накануне конфликт между союзным и московским писательским начальством, а именно между Марковым и Васильевым, вряд ли исчерпался отказом последнего от поездки. Хитрый, мстительный, закаленный в аппаратных интригах еще на партийной службе Георгий Марков знал, что нужно любой ценой развивать достигнутый успех.

Повторяю, лишь позднее мне стали известны некоторые подоплеки стычки.

Но что я уловил в пылкой речи Бориса Олейника тотчас и без подсказок — это ее другой, не слишком утаиваемый смысл: вот так-то, друже, хоть ты и приехал из Москвы и корчишь тут перед нами москаля, да еще собираешься нами командовать, но мы-то знаем, что ты такой же хохол, как и мы, если не хуже — ведь ты тут и родился, в Одессе, мы всё про тебя знаем! Так что либо сам слезай с руководства делегацией, либо веди себя обережено, не задавайся, помни, кто ты есть…

РЕКЕМЧУК Олександр Овсiйович (н. 25.XII.1927) — россiйский радяньский письменнык. Член КПРС з 1948. Н. в Oдесi в сiм’и службовця. Закiнчив Лiтературний iнститут iмени Горького в Mосвкi (1952). Перша зб. — «Холоднеча» (1956). Пoвicтi «Все попереду» (1957), «Пора лiтнiх вiдпусток» (1959), «Молоде-зелене» (1961) та оповiдання (зб. «Береги», 1957), присвяченi рад. людям Крайньoi Пiвночi.

Справедливости ради замечу, что двое других коллег из Киева были явно смущены своим участием в этой сцене, прятали глаза, переминались с ноги на ногу — ведь они были еще молоды, не столь знамениты, как позже, и не столь забыты, как все мы теперь, и, наверное, не видели особых причин кочевряжиться перед литературными ровесником и земляком, хотя бы и пожаловавшим из Москвы.