Дмитрий Лихачев - Раздумья

А прошлое всегда богато, но только если его знаешь, если умеешь его понимать и если оно заботливо сбережено.

Если же говорить о разрыве опыта поколений, то между отцами и детьми всегда существовал и существует некоторый разрыв. Это закон жизни, и относиться к нему надо спокойно. Но разрыв этот следует уменьшать с обоих берегов. Виноваты бывают и отцы, и дети… Отцы опытнее, и они в первую очередь должны уметь передавать свой опыт, а дети должны внимательно прислушиваться.

Привить юношам и девушкам интерес к истории нельзя путем уговоров и наставлений. Прежде всего надо, чтобы ни один памятник прошлого не находился в небрежении и не вызывал бы одним своим видом мыслей о его ненужности. А затем надо писать об истории так, как писали В. Ключевский, С. Соловьев, Е. Тарле и другие «старики». Историк должен быть художником слова. Старые исторические работы — это тоже «кладовая». Но надо создавать и новые работы, на новом уровне, достигнутом нашей исторической наукой, но остающемся недоступным читателям.

Понятие «историческое сознание» вполне правомерно. Одно из главных отличий современных гуманитарных наук — их принципиальный историзм. Историзм позволяет и эстетически понять многое, что иначе казалось бы непонятным или даже наивным. Когда мы подходим к произведению искусства или просто к памятнику прошлого и знаем особенности эпохи, его создавшей, мы лучше его понимаем, ценим и в результате охраняем, оставляя для будущего (охрана прошлого — это прежде всего забота о будущем). Вместе с тем историзм — это осознание себя в истории, своего места и назначения. Взглянуть на себя и на свой труд с позиций будущего — это очень важно. Вместе с тем, понимай прошлое, мы осознаем значение настоящего. Так же точно, понимая чужое, мы начинаем глубже ценить свое. У «своего» появляются широкие границы и во времени и даже в пространстве.

Прошлое и будущее симметричны. Чем шире и «многовековее» мы охватываем прошлое, тем более дальнозорки мы в будущем, тем тверже и увереннее мы движемся в настоящем. А настоящее, как я уже сказал, не неподвижно: эта движущаяся точка, нами самими направляемая от прошлого, которое мы должны знать, в будущее, которое мы должны предугадывать.

Немного о национальных традициях. Я считаю их очень важными.

Владимир Мономах в своем мудром «Поучении детям» восторгался многообразием человеческих лиц. Сколько их в мире, и ни одно лицо не похоже на другое! Люди должны обладать своим неповторимым лицом, но им же должны обладать села, города, страны и нации. Как это ни странно, но именно непохожесть сближает. Схожесть, одинаковость, стандартность оставляют нас равнодушными. Своеобразие же манит, «дразнит», заинтересовывает, заставляет стремиться проникнуть в суть, а в человеческих отношениях вызывает чувство любви. Можно полюбить некрасивое лицо, но нельзя полюбить стандартное лицо — лицо, отштампованное «массовым тиражом», лицо манекена. Чтобы ребенок полюбил куклу — кукле он дает имя, считает ее своей и «единственной».

Поэтому человек должен изучать себя, свои склонности и, если они добрые, стремиться развивать их в себе.

Национальные традиции также следует изучать и сохранять. Национальное своеобразие сближает нации, а не разъединяет их. Мы отправляемся к другим народам, чтобы увидеть их индивидуальность, «непохожесть» и в этой «непохожести» увидеть вечную красоту.

К сожалению, приходится признать, что многие замечательные традиции утрачены. Люди перестают петь…

В моем детстве семьи пели — пели при наступлении сумерек, когда уже нельзя работать, но еще рано зажигать лампы и надо было экономить керосин и свечи. Пели, когда приходили гости. Теперь предпочитают пассивно слушать музыку, сохраняемую в виде «консервов» (магнитофонные ленты, пластинки) или передаваемую по радио.

Перестала петь и деревня. Что-то неправильное есть в организации самодеятельных народных хоров. Возникает народный хор, а через два-три года он становится вовсе не народным и усваивает извне поручаемый ему репертуар, да и манера пения меняется.

Исчезла замечательная русская протяжная песнь — лучший жанр наших песен. Почему? Слишком она печальная? Но разве печали нет и не будет? Ведь люди умирают, хворают, расходятся и разводятся, покидают иногда родные места, вспоминают не только счастливое, но несчастливое, грустное. И человеку необходима в этих случаях печальная песнь, созвучная его личному горю. Какая песнь утешит в горе? Оптимистическая? Нет, веселая песнь только для веселых случаев. Нужен полный диапазон русских народных песен.

Снова вспоминаю о годах учебы в Ленинградском университете. Вспоминаю, что в 1923 году попал я в разновозрастную среду. Студенты тогда были очень разные: и только окончившие школу, и пришедшие с фронтов гражданской войны. И все тогда спорили, вырабатывали свои взгляды, думали об общем больше, чем о себе. Большинство писали стихи, многие соединяли учение с работой (стипендий не было). Студенты тогда не довольствовались посещением обязательных лекций и семинаров — искали интересных профессоров и ходили на лекции не «по программе».

Что касается современного студенчества, то я давно перестал систематически преподавать в вузах и знаю студентов только по тем из них, которые приходят в аспирантуру. К сожалению, мне встречались студенты очень «практичные», которые думали прежде всего о своей карьере. Некоторые, когда им было выгодно, выступали даже против своих учителей (это были отщепенцы, их было немного, но все же они были). Сейчас очень много студентов, думающих не только о пользе для себя, но и о пользе для многих, искренне любящих науку, увлекающихся своей специальностью и своими темами. Это очень радует.

Мне бы хотелось пожелать им быть сильными в добре, никогда не изменять своим добрым принципам, помнить, что ни один проступок не проходит бесследно и что можно легко испортить себе жизнь, погубить свою совесть, позабыть честь, гоняясь за временной, мимолетной удачей.

Хотелось бы дать молодым читателям несколько советов о том, как работать с книгой.

С разными книгами надо работать по-разному: одни книги надо штудировать, конспектировать, изучать, читать повторно, читать для удовольствия. С другими надо только знакомиться, знать об их существовании. С третьими и знакомиться не нужно. И этот, третий сорт книг — самый трудный. Самое трудное заставить себя не читать то, без чего вполне можно обойтись. Не слишком следует гоняться за модным чтением. Модное быстро выходит из моды. Надо читать то, что проверено временем. Свою библиотеку не надо делать слишком большой; не надо заполнять ее книгами «одноразового чтения». Такие книги надо брать в библиотеке. Дома должны быть книги повторного чтения, классики (и притом любимые), а больше всего справочники, словари, библиография. Они могут иногда заменить целую библиотеку. Обязательно ведите собственную библиографию и на карточках этой библиографии отмечайте, что в этой книге кажется вам важным и нужным.