Никита Елисеев - Против правил (сборник)

Вечная тема немецкой культуры, да-с? Пакт с дьяволом, а потом можно его обмануть – дьявол же. Забавно, что у русского писателя, испытавшего самое сильное немецкое влияние, чем только не прикрывавшего это влияние – и украинской этнографией, и русским национализмом, – та же тема удачного для человека договора с дьяволом. Гоголь, разумеется, и кузнец Вакула, использовавший черта для амурных своих дел.

Здесь, в этом городе, Людендорф и Гитлер устроили первый нацистский мятеж. Странно, что никто не обращает внимания на прусского генерала, помогшего и Ленину, и Гитлеру. Ведь это была идея Эриха фон Людендорфа о помощи русским экстремистам, левакам, пораженцам. Пакт с чертом – причем двухсторнний, обоюдоострый. Если для монархиста, генерала, пруссака Людендорфа Ленин и большевики были чертями, то и для Ленина Людендорф был вовсе не ангелом. Спустя почти 10 лет тот же Людендорф в Мюнхене становится союзником Гитлера. Потом проходят еще два десятилетия и в том же Мюнхене, спасая мир от угрозы войны, Чемберлен и Даладье отдают Чехо-Словакию Гитлеру. Пожалуйста, пожалуйста, берите Судеты, где большинство населения – немцы, только не устраивайте кровавую бучу. Гитлер взял и Судеты, и Прагу, и устроил кровавую бучу.

Горная река и улицы.Изар, главная река города, – бурная горная река. Вроде Терека. Любопытно, что никак эта ее бурность и горность в немецкой литературе не отразилась. А на ней перекаты, водопады, построены какие-то шлюзы, водоотводы, каналы. По берегам – парки, на перекатах – виндсерфинги. Улицы называют сказочно. Лерхенфельдштрассе – улица Жаворонкового Поля. Или Парадизштрассе – Райская улица. В Пинакотеку, музей изобразительных искусств, созданный дедом безумного короля, Людвигом I, упирается небольшая улочка под названием «Марианна-Вереффкина-Вег» – «Путь Марианны Веревкиной». Марианна Веревкина – дочь коменданта Петропавловской крепости, ставшая мюнхенской авангардистской художницей. Именно так, от политической тюрьмы к авангардистской живописи и чтобы уткнуться в Пинакотеку. Главная улица города – Зонненштрассе – Солнечная улица. Она не пересекает город насквозь, как Унтер ден Линден – Берлин, Елисейские поля – Париж или Невский проспект – Петербург, но обнимает старый город кольцом, как Садовое кольцо – Москву. Сам город напоминает Петроградскую сторону Петербурга, в которую вдруг вонзается готическая, красно-кирпичная церковь или распахивается парк, больше напоминающий лиственный, пусть и небольшой, но лес. Да, и вместо широкой Невы – бешеная горная река.

А про кино?Виноват. Обрисовывал окрестности, кулисы и декорации. Дело в том, что то был семинар Гете-института «Ангажированное кино», приуроченный к мюнхенскому кинофестивалю. Семинар начался 21 июня, кончился 5 июля. Фестиваль начался 26 июня, кончился 4-го. До его начала нам показали мюнхенский киномир. Сначала отвели во второй день в небольшой подвальчик на Фрауэнхоферштрассе, где показывают авангардистское, некоммерческое, скажем так, неформатное кино. Подвальчик располагается во дворике, над ним справа – пивная, слева – театрик. Называется подвальчик-кинотеатрик Werkstattkino. В переводе «Киноцех», «Киномастерская». В фойе кинотеатра на красной стене – всевозможные объявления. Среди них – фотография смеющейся девчонки и текст под ней, дескать, Андреа Вольф, родившаяся в Мюнхене в 1978 году, сражалась за свободу турецкого Курдистана, 23 октября 1998 года была схвачена турецкими военными, пытана, убита, где похоронена – неизвестно. Стало быть, адвокат, семья требуют хотя бы тело вернуть. Турецкие военные в замешательстве. Они столько курдов наколотили, что обнаружить среди них тело немецкой девчонки, у которой невесть откуда взялась курдская грусть, для них затруднительно.

В подвальчике показали широкоформатный цветной фильм шестнадцатилетней Елены Хегеманн «Торпедо». Она – дочка восточногерманского драматурга Хегеманна. Сняла полубредовой фильм про ровесницу, у которой мама в разводе с папой. Мама – пьющая артистка, папа – богатый обормот. Мама то ли переедает наркотиков, то ли вполне сознательно кончает с собой. Девочка переезжает жить к тетке. Все это изображено и сыграно вне хронологии, нарубленным в капусту киношным месивом.

Единственный по-настоящему замечательный эпизод – самое начало. Неплохая машина, на крыше которой деловито и лениво прыгает девушка. Машина недовольно гудит. Прохожие несколько ошарашенно притормаживают, интересуются, к чему эти прыжки и ужимки? Девушка поясняет, что, мол, владельца хотела бы видеть, поговорить, встретиться. Следующий кадр: вслед за девушкой бежит потревоженный автовладелец. Встреча состоялась.

Фильм вполне чудовищен. Две вещи в этом девичьем кошмаре стоят внимания. Первая – прорезывающийся сквозь бред характер. Ощущение дежавю, где-то я уже с этой милой девочкой встречался, читал про нечто похожее, мне уже нечто подобное показывали. Только теперь изменен угол зрения. Скажем так, тот же предмет, объект, но только смотрят на него – лежа, что ли? Потом соображаешь, прикидываешь: да это же удивительное, но закономерное соединение двух персонажей: Лолиты и Холдена Колфилда.

Не «Торпедо», но мост между этими двумя подростками, в которых влюблены взрослые. Вторая вещь, на которую стоит обратить внимание, откровенно графоманский, неряшливый характер кинематографического текста. Это – свидетельство того, что кино становится искусством. На редкость богатая и плодотворная мысль Тарковского о кино, которое еще не искусство, поскольку слишком уж тяжело делается. Когда снимать кино станет так же легко, как писать, когда появятся кино-графоманы, вываливающие на экран через камеру свои обиды, мечты, комплексы, вот тогда кино начнет делаться искусством. Тарковский пояснил свою мысль таким примером: когда кинокамера станет такой же привычной вещью для интеллигентного человека, как ручка, тогда кино станет таким же настоящим искусством, как литература.

Насчет Лолиты.Мюнхен – город Лолиты. Людвиг I, основатель Пинакотеки, дед Людвига II, влюбился в 14-летнюю цирковую танцовщицу, полуирландку, полуиспанку, родившуюся в городе Лимерик, умершую в Нью-Йорке. Звали ее Лола Монтес. На сцене она выступала под именем Лолита. Четыре года длился роман цирковой танцовщицы и короля. Свое восемнадцатилетие Лолита отпраздновала проездом через весь чопорный, католический город верхом на лошади в мужском седле, в штанах и с голой грудью.

Мюнхен восстал. Нет, нет, он политически восстал. Мюнхенцы потребовали удаления из города блудницы. Людвиг I покорился. Лолита отправилась в Америку, где и умерла. Про нее написана книга Клауса Фукса, немецкого коммуниста и исследователя эротического искусства, «Лолита. История любви в карикатурах» и снят знаменитый фильм Макса Офюльса «Лола Монтес». Фукс писал свою книгу в Америке, Офюльс снимал фильм в Баварии. На местной баварской киностудии под тем же названием Bavaria.