Коллектив авторов - Большая книга лучших притч всех времен и народов

«Не поймёшь этих господ, – подумал слуга, шагая по дороге. – Сделаешь – плохо, а не сделаешь – ещё хуже!»

Верно говорят умные люди: «Всегда помни о том, что люди зачастую делают не то, что тебе хочется».

Наньжун Гу спросил у Гэнсан Чу:

– Учитель, что должен делать такой старый человек, как я, чтобы достичь описанного тобой совершенства?

Учитель ответил:

– Сохраняй в целости своё тело, береги свою жизнь, не допускай в мыслях суеты. И через три года ты сможешь стать таким.

– Все глаза выглядят одинаково, – сказал Наньжун Гу, – и я не знаю, каково различие между ними, а слепой себя не видит. Все уши выглядят одинаково, и я не знаю, каково различие между ними, а глухой себя не слышит. Сознание у всех одинаковое, я не знаю, чем оно отличается у разных людей, но безумец себя не сознаёт. Тела людей подобны друг другу; но есть что-то, что нас разделяет. Я хочу быть подобным тебе, но не могу достичь этого. Только что ты сказал мне: «Храни в целости своё тело, береги свою жизнь, не допускай суеты в мыслях». Я жажду понять эти слова, но не могу.

– Мне больше нечего сказать тебе, – ответил Гэнсан Чу. – Недаром говорят, что роящиеся мошки не превратятся в куколку, курица не высидит гусиное яйцо. Дело не в том, что жизненные свойства этих птиц различны. Их способности или неспособность обусловлены величиной их таланта. Оказалось, что моих талантов не хватает для того, чтобы просветить тебя. Почему бы тебе не поехать на юг и не встретиться с Лао-цзы?

В день Постижения Истины молодой воин из клана Спокойных спросил Мудрейшего:

– О Учитель, чем отличается обычный человек от Спокойного?

– Обычный человек направляет свои помыслы наружу и не обретает гармонии с миром, а Спокойный направляет их внутрь и обретает гармонию с окружающим, – ответил Мудрейший.

– А в чём заключается гармония Спокойствия? – спросил ученик.

– Она таится в равновесии между мыслями и поступками, – сказал Учитель, – но высшее её проявление – в их отсутствии, что не может сделать человека счастливым и поэтому недостижимо при жизни.

Лао-цзы говорил:

– Когда вещи устроены так, чтобы угодить телу, когда готовятся к неожиданностям, чтобы уберечь сердце от гибели, когда внутреннюю почтительность пестуют для того, чтобы она проявилась вовне, а беды тем не менее избежать не удаётся, то это происходит от Неба, а не от человека. Тогда ничто не может поколебать установленное, ничто не может проникнуть внутрь Духовной Башни.

У Духовной Башни есть свой привратник, который действует без разумения и даже не может быть тем, кем он есть, если имеет понятие о себе. Если кто-то, не имея полной искренности в себе, попробует это выразить, всякая попытка породит обман. Помыслы человека войдут в него, и с каждым разом он будет ошибаться ещё больше.

Одного дзенского мастера спросили:

– Что вы обычно делали до того, как стали Просветлённым?

Он сказал:

– Я обычно рубил дрова и носил воду из колодца.

Затем его спросили:

– А теперь, когда вы стали Просветлённым, что вы делаете?

Он ответил:

– Что же ещё я могу делать? Я рублю дрова и ношу воду из колодца.

Вопрошающий, естественно, был озадачен. Он спросил:

– В чём же тогда разница? Перед Просветлением вы делали это и после Просветления делаете то же самое, в чём же тогда разница?

Мастер засмеялся и сказал:

– Разница большая. Раньше мне приходилось делать это, а теперь всё это происходит естественно. Раньше мне надо было делать усилие: перед тем, как я стал Просветлённым, это было обязанностью, которую мне приходилось выполнять, делать нехотя, заставляя себя. Я делал это потому, что мне приказали это делать; мой учитель велел мне рубить дрова, поэтому я и рубил. Но в глубине души я злился, хотя внешне я ничего не говорил.

Теперь я просто рублю дрова, потому что знаю сопряжённую с этим красоту и радость. Я ношу воду из колодца потому, что это необходимо. Это уже не обязанность, а моя любовь. Я люблю старика. Холодает, зима уже стучится, нам будут нужны дрова. Учитель с каждым днём всё больше стареет; ему нужно больше тепла. Необходимо хорошо отапливать его жилище. Именно из этой любви я рублю дрова. Из этой любви я ношу ему воду из колодца. Теперь появилось большое различие. Нет неохоты, нет сопротивления. Я просто откликаюсь на момент и на текущую необходимость.

Жил на свете самурай. Как-то в летней жаркий день мимо его дома шёл путник, уставший и изнурённый от жажды. Увидев колодец во дворе дома, который принадлежал самураю, он перелез через ограду и принялся жадно пить холодную, чистую воду из этого колодца. Слуги самурая схватили несчастного путника и привели к хозяину.

Самурай был жесток по природе и велел вывести путника во двор. Вскоре он сам вышел во двор и сказал:

– Человек, я отрублю тебе голову, а вода, очистившись землёй, восполнит мой колодец.

Путник ответил:

– Клянусь, я отомщу тебе, и после смерти мой дух настигнет тебя!

Самурай рассмеялся и ответил:

– Я поверю тебе лишь в том случае, если твоя отрубленная голова укусит вон тот камень.

– Хорошо, я согласен, – ответил путник.

Самурай взмахнул мечом, и голова покатилась. И вдруг она подпрыгнула, подкатилась к нужному камню и яростно принялась его грызть. Слуги самурая пришли в ужас, а самурай спокойно вытер меч и отправился восвояси.

Долго ещё потом домочадцы боялись злого духа, их пугали шорохи в листве, тени. Один из слуг, набравшись храбрости, спросил как-то:

– Хозяин, а почему ты не боишься мести убитого тобой путника?

На что самурай ответил:

– Его желанием после смерти, а значит, последним желанием, было укусить камень, а не отомстить мне. Он выполнил своё последнее желание, а значит, его дух спокоен.

Купец, нёсший на плечах 50 свёртков хлопка, остановился передохнуть от жары в убежище, где стоял каменный Будда. Здесь он заснул, а когда проснулся, его хлопок исчез. Он немедленно заявил об этом в полицию.

Судья по имени О-ока начал следствие.

– Должно быть, этот каменный Будда украл хлопок, – заключил судья. – Он должен заботиться о благосостоянии людей, но он пренебрёг своей святой обязанностью. Арестуйте его.

Полиция арестовала каменного Будду и притащила его в суд. За статуей шла шумная толпа, которой любопытно было узнать, какой приговор вынесет судья.

Когда появился О-ока, он упрекнул шумливую аудиторию: