Андрей Русанов - Под черным небом

Вдали горит мой огонек,
В разрыве неба синем,
Как же сказать, что я зажег
Тот пламень негасимый?
Вокруг довлеющая тьма,
И время сна грядет,
Дай, Боже, силы мне сказать,
Когда она падет.
Там, в облаках, луч золотой,
Тут всплеск зеленых вод,
Там птицы щебет озорной —
Горит мой огонек!

Реки времен развернулись вспять,
Сердце кричит в груди…
Иногда мне хочется что–то сказать,
Порой — просто тихо уйти.
Скоротечен как тлен, неба яркий песок,
Незаметно седеют родные виски…
Пытается мертвое солнце взойти,
Там, где когда–то был жизни росток…
Скажи, скажи мне в тишине,
Где тень далеких гор,
Тот мрак чудесный в темноте,
И кто плетет узор?

В полумраке забытого города,
Там где ветви тенистых аллей,
Стоит дом, его прошлое дорого,
Хранит память он многих людей.

В весеннем поле полумрак,
Не слышно ничего.
Лишь запах прошлых передряг
Чуть–чуть кривит лицо.
На этой пашне нет травы —
На ней взошла печаль.
Взвиваясь, ветер пустоты
Слова уносит вдаль.
Я тихо говорю ему,
Рукой прикрыв глаза,
О том, что правит зло вокруг,
О том, что смерть близка.
А он смеется, и в ответ
Звучат его слова:
Каким бы ни был этот свет,
Ты знаешь — жизнь близка.

Он выпил водки, докурил,
И сделал шаг вперед,
Но не упал, а воспарил…
Никто так не умрет.

О чем ты хочешь помечтать,
Когда душа поет?
О чем захочешь закричать,
Когда она умрет?
О чем напишешь в тишине,
Под светом тысяч ламп?
Кого ты победишь в войне,
Если погибнешь сам?
На этот и любой вопрос,
Я дам тебе ответ:
Какое сердце ты пронес,
Такой ты человек.
И если будешь ты молчать,
Как мышка в сапоге,
Не сможешь внукам рассказать,
Ни слова о себе.

Мне бы кнопку нажать ядреную,
Снова, снова — так несколько раз!
Чтобы вбить в человечьи головы
Цены на нефть и газ!

Творить могу я ночью, при луне,
Под музыку Вивальди и Шопена.
Бумажный мой солдат с пером наперевес,
Шекспира Гамлет с буком на коленях.

В густом полумраке тенистых аллей
Крадется украдкой бандит–чародей.
Не нож и не камень несет он с собой,
А душу святую влачит за спиной.

В волнах из лунного тепла
Сиянье красоты.
В них я увидел сам себя
Чуть–чуть со стороны.
И я ослеп от простоты,
Отбросил камни вон.
Я на колени пал пред Ним,
Увидев Его трон.

Я закрываю глаза и пытаюсь проснуться,
Дробь барабанную слышу в ушах.
Если немного во сне повернуться,
Сердце останется в чьих–то руках.

Все так тягостно, уныло.
Небо вспорет самолет,
Смерть с собою он несет.
Вспашет землю вихрь осколков,
Кровью оросив слегка…
Где моя седьмая полка?
Что–то доля нелегка.

Вкуси пельменей, раб!
Отведай мяса сои!
Лапшой пластмассовой соседа угости!
А в миг уединенья погрусти…

Адское поле, гадам раздолье,
Падает доллар вниз.
Мне бы немного, мне бы в ладони…
А меня лицом о карниз.
Красное пламя — адское знамя.
Черный огонь зимы.
Земли пылают, небо рыдает,
Чудится смех Сатаны.

Ветер листает тихо тетрадь,
Строки заметно чернеют.
Слушаю музыку Моцарта.
Вспять течет время.
Грусть наполняет тяжестью место под сердцем,
Где томится душа.
Заряжен последний патрон.
Холодом смертным веет от стали.
Спущен курок —
Миг до забвения.
Возможно, насмешка судьбы.
Кончено дело.
Дрожит сигарета в руке.
Мысли чисты и невинны.
Пойду помолюсь.

Постой, дружище, погоди!
Не закрывай дверей!
В них ветер Моцарта играет
Смычком ушедших дней!

Холодно душе и телу,
Мыслей вьется круговерть.
Где же суть? И в чем же дело?
Как себя не обмануть?
Вихрь кружится в снежном танце,
Через пять минут льет дождь,
Лужи сохнут на асфальте…
В тишине сидишь и ждешь…
Может прыгнуть в этот омут,
Как стоял — и с головой?
Очень многие в нем тонут,
Но — огонь в душе живой.
Это пламя не погаснет,
Но его не удержать…
Холодно душе и телу,
Разучиться бы дрожать…

У меня есть плед дырявый,
Звезды видно сквозь него,
Иногда, ложась украдкой,
Закрываю им лицо…
Что мне снится в это время,
Вспоминаю не всегда.
Может, море по колено,
Может, просто ерунда.
Кровь и взрывы — это семя,
Урожай уже взошел…
Мужик ходит по посевам,
Садит лен — взрастает боль…

Как часто любим делать больно,
Но понимаем лишь тогда,
Когда порой весенней поздно
На нас не падает звезда…
Когда не смотрим вместе в небо,
Когда под сердцем чуть болит,
Когда наш разум воспаленный
О чем–то тихо говорит.
Когда душа кричит и рвется,
А нервы тренькают струной…
Тогда наш мир перевернется
И не узнает он покой.

Этот мир страдает проказой,
Люди — проклятье его.
Как чума иль дурная зараза.
Выжигаем дотла, не щадя ничего…

Три зеленых чертика
Прыгают устало,
Три белесых ангела
Бьют их чем попало.
Что же вы творите,
Дядьки седовласые?
Я же до чертей пил,
А вы их отдубасили.
Вот ведь поколение —
Пьем, а нам все мало…
Нас, похоже, тоже…
Надо «чем попало»…

Под черно–белым облаком,
На ярко–синем солнышке,
Я землю бороздил…
Поставил крылья серые
На мачту рыжеокую…
Поднял свои колеса
И громко полетел…

Рюмка за рюмкой, стакан за стаканом,
Уносят меня из проклятых земель.
Время не властно…
Жить ведь ужасно
Мне не хотелось теперь…

Туманны порождения моих усталых глаз,
Не дремлют наваждения, пока веду рассказ…
Но верю я в явления и верю в тишину,
Гляжу без сожаления в ночную пустоту…

Постой, Создатель! Останови планету!
Не удивляйся, просто больше нету сил…
Вокруг война и тянет дымным светом
От множества задушенных светил…