Владимир Бережинский - Сказки

На пересадке моментально превратился в сугроб. Ковер качнулся, и ноги понесли в ближайшую дверь. По фойе бывшего ДК гуляли сквозняки и звуки. Вахтер угрелся в Санта-Барбаре — входи кто хочет и куда угодно, а автомобиль с продажи все одно не укатят.

В полупустом зрительном зале читают, лузгают семечки, курят, выпивают, двое в темном углу… На сцене нудная невнятица: кто-то глотает не то огонь не то шпаги, кто-то то ли поет то ли бубнит, кто-то показывает фокусы. Ковер пополз с плеч. Ах, этот ковер, ковер-самолет! Поправил его и шагнул вперед.

Сверху лица мутно-блеклые. Теперь нужен хлопок в ладоши, другой, третий — и тогда цветопад: розы, васильки, ромашки, гладиолусы, лилии. Ковер вот только мешает. Стала тишина.

На выходе оглянулся: в зале курили, лузгали семечки, двое направились в темноту. На сцене кто-то что-то глотал-выплевывал, кто-то пел-бубнил. На полу увядала одинокая мальва. Дверь мягко ткнулась в ковер.

На остановке мгновенно превратился в сугроб. Нелетная погода придавила ковер к плечам.

Да уж, ковер-самолет… Вот пусть сперва высохнет, а уж там… Завтра. Или когда-нибудь. Если погода будет летной.

Да где ж этот троллейбус-то наконец!

…А на улице мела метель…

Зазвонил телефон.

— Слушаю.

— Позовите, пожалуйста, Змея Горыныча!

— Кого-о?!

— Змея! Горыныча!!

Так. Шутка.

— А Змея Горыныча дома нет. Он вышел.

— Простите, а когда он вернется?

— Понятия не имею. Он как с утра ушел к Бабе-Яге на имени… Да Вы лучше туда позвоните и все узнайте, — и я назвал первые взбредшие на ум цифры.

— Большое спасибо!

— Большое пожалуйста…

А через полчаса телефон ожил вновь, и тот же голос уведомил меня, что Змей Горыныч ночевать домой не придет и посему просил не беспокоиться.

А чего мне-то беспокоиться? Главное — что я дома.

Я положил трубку и всеми тремя головами продолжил прерванное чтение «Русских народных сказок тысяча и одной ночи в обработке В. Леви»…

Тексты опубликованы с разрешения Автора