Асия Уэно - Сказки семи ветров

Этот юный ветерок был совсем маленьким и слабым. Он мог разве что кататься по травинкам на лугу, а самым большим его достижением и гордостью было сдуть лепестки со степного мака или льна-недотроги.

Задавака-шиповник смеялся над ним, потому что, как ветерок ни старался, а цветы шиповника лишь слегка покачивались высоко над землёй. «Где уж тебе совладать со мной, карапуз! Ты — вон какой чахлый, а мои корни глубоко в землю впились, и сил у меня полным-полно!»

Опечалился малютка и полетел на свой любимый луг.

Окружили его пчёлы да шмели и спрашивают, что стряслось?

— Я такой слабый, что не могу сдуть ни одного лепестка с шиповника! — пожаловался ветерок. — Что же мне делать, как жить дальше?

— Ж-ж-ж-ди, — прожужжали пчёлы, а один из шмелей добавил:

— Я вот ж-ж-ж-ж-ду, вот и ты ж-ж-ж-жди!

— А чего ты ждёшь? — спросил наш ветерок.

— А ж-ж-ж-жду, пока солнышко высоко з-з-заберётся! — прогудел шмель, и был таков.

«И какой мне прок в твоих словах?» — фыркнул малыш и снова загрустил.

— Тогда у матушки-реки спроси, она старая и много ведает, — чирикнул ему жаворонок с неба.

Прилетел ветерок к реке, сел на камышинку, торчащую из воды.

— Матушка-река, как мне жить? Я такой слабый, что не могу сдуть ни одного лепестка с шиповника!

— Жди-и-и-и, — плеснула река, и камышинка закачалась.

— Чего ждать? — вскричал ветерок, но река ему не ответила. Какая река любит, когда на неё кричат?

— Ты у к-к-к-амня спроси, что на перек-к-крёстке трёх дорог лежит, — проквакала лягушка, которой всё было интересно. — Там то и дело повозк-к-к-ки проезжают, да всадник-к-к-ки ск-к-качут, столько всяк-к-к-кого случается!

Поблагодарил ветерок лягушку, отправился на поклон к камню.

— Камень на перекрёстке трёх дорог, ты столько всего повидал! Скажи, что мне делать? Я такой слабый, что не могу сдуть ни одного лепестка с шиповника!

Молчит камень, как… камень. И так, и эдак вился вокруг него ветерок — нет ответа. Совсем расстроился, превратился в мальчонку, сидит в пыли и плачет.

Тут — цок-цок-цок — конный едет. Скакун у него вороной, серебром подкованный, золотом украшенный! Да и сам всадник на вид добропорядочный, и лицо у него умное.

— Чего пригорюнился, малой? — спросил он, поравнявшись с сидящим.

— Пришёл у камня совета просить, а он молчит, не желает помогать! — поведал ветерок.

— Молчит? — прищурился всадник. — Так на то он и камень! Ну да мы его живо разговорим, так что утри слёзы и отойди-ка в сторонку!

Выполнил ветерок приказ человека, отошёл.

— А теперь задавай свой вопрос! — сказал тот.

— Как мне жить дальше, — всхлипнул ветерок, — такому слабому, если я даже не могу сдуть ни одного лепестка с шиповника!

И посмотрел на всадника: что-то тот скажет?

Всадник и бровью не повёл, а вместо этого хлопнул коня по холке, и тот взвился на дыбы, загарцевал по камню.

— Ж-д-д-д-ди! — ответил камень ветерку. — Жди-жди-жди!

— Да что вы все, сговорились? — зарыдал малютка. — Всё «жди» да «жди»! Чего ждать-то? От ожидания я сильнее не сделаюсь!

— А ты бы, всё-таки, подождал! — улыбнулся человек, останавливая коня, и добавил. — Семь дней пройдёт, а там видно будет.

— Хорошо, — покладисто сказал ветерок и ускользнул в гриву коня. Застеснялся, что человек ему советы даёт.

И вот миновало семь дней. Прилетел наш маленький приятель на луг, где рос колючий насмешник, собрался с духом — и как дунет, что есть мочи! Лепестки так и закружились по воздуху, усыпали землю вокруг куста закатным снегом…

«Неужели я и впрямь стал таким сильным лишь оттого, что немного подождал»? — восхитился ветерок и вихрем стал кататься по траве от радости.

А шиповник промолчал. Присмирел, оставшись без половины лепестков, оттого и не признался, что в тот самый день пришла ему пора отцветать.

Тем более, что ветерок всё-таки был прав. Всякий, кто набрался терпения, делается сильнее.

В тёмной еловой чаще, куда не каждый зверь забредёт, меж трёх сварливых ёлок росла маленькая лещинка. Кто знает, какой беспамятной белкой был забыт в настолько неподходящем месте орешек, из которого она родилась? И как хрупкому росточку удалось вытянуться в тени мохнатых лап? Чудеса или подарок судьбы, а посчастливилось ему вырасти, да так, что верхушка доходила бы до человеческих глаз, кабы одного человека на плечи другого поставить.

Возможно, лещинке просто повезло, что одна из ёлок в драке с соседками потеряла несколько веток, и солнечные зайчики стали прыгать по её стволу и спускаться до самой земли. Так или иначе, а со временем та ёлка отрастила новые лапы, и с каждым днём бедному деревцу доставалось всё меньше и меньше света.

«Вот и кончается мой недолгий век», — грустно размышляло деревце, — «а меня как будто и не было вовсе. За иголками соседок даже неба не видела! Какой смысл в том, что я здесь расту? Кому от этого польза?»

Наступила осень, а с нею — холода, и чахнущая лещинка стала замерзать. Даже в густой ельник проникало леденящее дыхание ветра.

— Осенний ветер, последний ветер перед зимой, лишающий надежды! — взмолилась она. — Сделай так, чтобы хоть одна живая душа помнила обо мне, когда меня не станет!

— Я сделаю лучше, — пригладил бурую листву осенний ветер, и улетел прочь, прокричав напоследок: — Не во мне, в себе надежду ищи-и-и-и!

А спустя три дня забрёл в чащу путник. Не иначе, как давешний гость его привёл, ведь всем известно, какова власть ветров над человеческими сердцами.

Посмотрел он на лещинку и говорит:

— Эх, досада — даже орехов нет! Нечем полакомиться.

Вздохнуло деревце, но человек не услышал, решил, что ветер шевелит листвой. И ушёл, доброго слова не сказав.

Упала духом лещинка, но недолго горевала, вскоре новый странник появился!

— Эх, досада, совсем сырая! — поковырял он ножичком кору и только сплюнул в сердцах. — Придётся другой сухостой искать.

Заплакала лещинка, но тому лишь показалось, что дождь моросит. Поспешил он прочь со всех ног искать убежища под более густыми кронами.

И вот, когда надежды у деревца совсем не осталось, да и силы были на исходе, третий человек показался из-за еловых стволов.

— Вы не видали моих братьев, среднего с меньшим? — спросил он у ёлок, но те лишь сердито ветками кивнули. — Вот спасибо, так спасибо за подсказку! Чую, из беды их выручать придётся. И чего им, дурням, втемяшилось разыскивать клад, за гиблым болотом схороненный? А всё из-за сказителя, которого я давеча на постой пустил! Каким только ветром его в наши края занесло?!

И вспомнила лещинка, как ёлки шептались меж собой, что за лесом простираются топи, куда никто по доброй воле не сунется, а если зайдёт — то обратно дорогу не отыщет.