Вячеслав Куприянов - Клуб любителей фантастики, 2003

Думаете, я книги исключительно о пиявках читал? Ничего подобного. Я рано понял, что эти совершенно особенные кольчатые черви — своего рода вершина творения, так что для понимания их сути необходимо прочесть многие тысячи разных книг. А, слава Богу, библиотека у нас дома была отличная — лучшая, наверно, библиотека в Нетопочах, а то и во всем Мышуйском районе. И конечно, главной моей мечтой оставалась встреча с живыми пиявками. Но вот беда: перестали они в наших краях водиться. Взрослые поговаривали, что всё это из-за каких-то экспериментов на Большом Полигоне неподалеку от Мышуйска. Полигон называли еще объектом 0013 и частенько поминали командира тамошней части генерала Водоплюева. Ох, как люто я его ненавидел! А потом некий чудак рассказал мне, что в озере Бездонном развелись гигантские рогатые пиявки. Ну что за чушь! Никогда я в это не верил и не поверю. Не могут пиявки быть рогатыми. Я решил это всем доказать и стал ходить купаться именно на Бездонное. От дома подальше, да и берег — так себе, вход в воду не самый удачный, но все же и там собиралась своя компания.

Короче, полез я как-то в озеро в самом таком месте, где лазить не советовали. Глубоко зашел, но вдруг стало еще глубже. Неужели и впрямь бездна? Я оступился да и ушел под воду на добрых полтора метра. Над головой — муть, солнца не видно, вокруг будто туман клубится, где верх, где низ — не понять. Пока я барахтался, пока выныривал, чуть не захлебнулся. Потом выбрался все же на берег, отдышался и, рискуя выглядеть законченным идиотом, тщательно осмотрел себя в надежде найти хоть одну пиявку. Нет, нигде ни следа, заглянул даже в трусы — но и там не было! Расстроился ужасно: опять не везет дураку. Однако тут ребятня соседская вкруг меня собралась, и, гляжу, показывают на что-то пальцами, хохочут. Я ничего понять не могу, таращусь на них в ответ и улыбаюсь, как полный урод.

А должен заметить, летом я всегда носил прическу «полубокс», так что голова была практически лысой. И мне вдруг очень захотелось ее почесать. Тронул я затылок, а под рукой шевелится что-то. Честно скажу, даже не испугался, ощупал спокойно и понял: свершилось. Вот видите, и тут у меня не как у людей. Ведь нормальным гражданам пиявки в руки-ноги в животы-ягодицы впиваются. А у меня кровососики мои голову облюбовали.

Ну, я бегом домой, к зеркалу. Успел вовремя: ни одна пиявка еще не отвалилась. Долго я любовался картиной, достойной кисти лучших мастеров. Впрочем, сюжет традиционный — этакий Медуз-Горгон получился. Потом лапочки мои черненькие накушались, отпадать начали. А я баночку трехлитровую уже подготовил, колодезной чистейшей водицы набрал. Собралось их там аж тринадцать штук. Число-то какое знаковое! И это мне тоже понравилось.

Ну, а мама испугалась, конечно, поначалу, когда я ей все рассказал, но потом пригляделась повнимательнее и успокоилась: главное, жив, а в остальном — что с дебила возьмешь? Глупее вряд ли станет. Засунула меня на всякий случай в ванну, промыла голову, затем какими-то снадобьями намазала и велела ложиться спать. И вот что интересно, перед сном показалось мне, будто в голове пусто-пусто, но не как у дурака, а как у человека, пережившего страшную болезнь, измученного ею, но теперь уже не боящегося ничего, потому что всё позади, и мир вдруг делается прозрачным и ярким, как весной, когда смотришь на улицу через только что вымытое стекло… И что все это значило? Я не успел понять — усталость навалилась, уснул. А наутро.

Едва пробудившись, я ни с того ни с сего прочитал вслух огромный кусок из поэмы «Кому на Руси жить хорошо», и не просто так, а в лицах. Пока умывался, вспомнил всю таблицу Менделеева и тут же маминой губной помадой ее на зеркале воспроизвел. Хотел даже атомные веса у каждого элемента написать, но помада уж больно жирно пишет — цифры в клеточку не помещались. В общем, уравнение Шрёдингера я уже над ванной по кафелю рисовал. А проиллюстрировать его мне почему-то захотелось эскизами раннего Микеланджело. Потом я вышел к завтраку и на хорошем старофранцузском продекламировал фрагмент из заключительной речи Жанны д’Арк на суде. Черт, подумал я, а уж не на латыни ли произносила она все эти слова в реальной истории? На французский их кто-то позже перевел. Так знала Жанна латынь или не знала? И так меня это озадачило, что я, наконец, замолчал, впадая в некий ступор.

Родители перепугались жутко. Сын-дурачок — это простая и всем понятная беда. А тут… Виданное ли дело: за одну ночь превратился не то что в вундеркинда — в ходячую энциклопедию. На время еды я сделал паузу, и родители было успокоились.

Но потом вышел во двор и с легкостью выиграл восемь партий у собравшихся там местных шахматистов, за полминуты расщелкал сложнейший кроссворд в «Мышуйской правде» и, наконец, на спор перечислил все клубы албанского чемпионата по футболу по просьбе нашей дворовой команды во главе с конопатым Витюхой Пяткиным (он, конечно, по газете проверял), за что, собственно, чуть не был избит, но вовремя изобразив несколько кат классического карате, охладил неумеренный пыл оскорбленных в лучших чувствах футбольных знатоков.

К вечеру мой запал немного иссяк. Помню, что апофеозом стал сравнительный анализ философских воззрений Герберта Маркузе и Сёрена Кьеркегора, который я безжалостно учинил за ужином. После чего на меня вновь стала наваливаться усталость, сознание помутнело. Хорошо, что мозг перед полным забытьем дал команду организму взять пиявок и высадить их на голову. Выполнив такую процедуру (тайком от родителей), я обессиленный упал на постель, а изголодавшиеся кровососы всю ночь пиршествовали.

Родители на следующий же день предприняли экстренные меры по моему «излечению», то есть приведению в прежнее тихушное состояние. Ну, спокойнее им было со мной тупым, нежели чем с эрудитом. Меж тем участковый врач, которого они вызвали, констатировал железное здоровье ребенка и свою полную несостоятельность как медика, поскольку моя мини-лекция об основных открытиях Ильи Мечникова в свете «Канона врачебной науки» Авиценны открыла ему глаза на лечебный процесс, и несчастному доктору ничего не оставалось, кроме как переквалифицироваться в ветеринары. Мне же он предрек будущее настоящего целителя, потенциально способного излечить весь мир. Собственно, я уже и сам догадался, что, имея на руках чертову дюжину своих медсестричек-пиявок, смогу избавить человечество от величайшего зла, имя которому дурость. Ведь кто же, если не они, вытянули из моей башки все дурацкие мысли, так долго мешавшие раскрываться всем талантам. Между прочим, это еще Будда утверждал, что каждый человек на Земле обладает его мудростью, мудростью пророка Гаутамы, и только груз суетных мыслей мешает людям понять истину. «Груз суетных мыслей» — во какой изящный эвфемизм придумал наследный принц царства Шакьев! Любил он красивые фразы. А я, ребята, говорю вам по-простому: дурость, только дурость мешает. Но я, Зосипатор Знахарев, нашел средство от этой дурости, и теперь никому не надо семь недель куковать под деревом бо в позе лотоса — достаточно высадить на голову моих замечательных пиявок.