Ульяна Волхова - Иноверка (СИ)

— Я тоже рада. — призналась я и улыбнулась, а она — мне в ответ.

— Знаете, я как-то её спросил, где она только энергии берет. — начал сплетничать помощник Дарины, когда я подошла к нему за разъяснениями.

— И что? — заинтересовалась я.

— Она лишь улыбнулась и сказала, что просто она счастливый человек, который имеет возможность делать только то, что нравиться, а что нет она всегда сможет скинуть на кого-то.

— И много таких дел? — спросила, улыбнувшись.

— Кто знает. — пожал плечами парень. — Но её замы жалуются, что мало, хотя их суждениям доверять не стоит… Такие же трудоголики!

— А сам? — рассмеялась я.

— А я только учусь!

Да, это действительно было так. Довольная жизнью Дарина Вольн привлекала к себе таких же довольных людей. И, признаться честно… Я тоже желала заразиться этой летающей по воздуху простудой!

И-таки заразилась. Правда, не сразу… Для этого, как я уже говорила, понадобилась два адских года… Года, когда я иногда даже засыпала стоя, напоминая самой себе лошадь!

А вы попробуйте делать до тысячи снимков день! Причем снимков, на самые разные темы. Там была и живое, и неживое, реально существующие объекты и абстракции, явление природы, природа и нагромождения человеческой мысли. И да, всё это я должна была снимать с самыми разными эмоциями… И да, фотографировать приходилось и обычной камерой, и «активной технологией».

Не знаю, что спасло меня от профессионального выгорания. Возможно, что всё это было ново, необычно и интересно. Возможно, что наша команда состояла из людей доброжелательных и увлеченных, опять же трудоголиков. А ещё результаты были видны практически сразу! Все мои фото проверяли на искусственном разуме с восприятием максимально приближенном к человеческому. И да, об этих результатах мне сообщали в доступной для моего понимания форме. Личное пожелание Дарины Фольн, за которое я ей очень-очень-очень благодарна…

За время подобной работы мы собрали достаточно материала, чтобы Дарина смогла сделать адекватную заглушку…

Теперь у кулона «активности» появились режимы, который позволял делать фото для определенных целей и определенной аудитории. Но на это ушёл третий год…

Правда, конструирование меня не касалось. Это время я провела несколько иначе. Я и новая команда, состоящая из преимущественно психологов и опять же собранная Дариной, посещали самые разные лагеря адаптации: для жертв насилия, для беженцев… Их было много, очень много. Так много, что постепенно они стали сливаться для меня в один большой.

Слишком много переживаний, энергии было на всех потрачено. Слишком много и одновременно мало, ведь не было объективной возможности спасти всех… Поэтому, полагаю, что моя память просто решила поставить фильтр. И не могу сказать, что я ей не благодарна за это!

Но один эпизод я не забуду никогда. К счастью…

Это случилось в одном из лагерей беженцев для сирот. Последнем из лагерей, что мы должны были посетить. Ему уделялось особое внимание, поэтому здесь мы должны были проработать месяца три.

В какой-то из дней я честно разговаривала с детьми, играла с ними, делала снимки, показывала им их, что-то рассказывала и объясняла. В общем, занималась своими обычными полномочиями. Ни больше, ни меньше… Вот только в какой-то момент поняла: всё, бобик сдох. Не могу больше! Благо, случилось это пренеприятное открытие ближе к концу моей смены и меня заменили дипломированные психологи.

А я пошла искать какое-нибудь уединенное местечко… Чтобы прорыдаться от усталости и бессилия.

Осмотрев территорию, обнаружила, что под моей запрос подходит только густые заросли кустарника. Не очень удобно, конечно, но точно никто не полезет. Да и, безопасно, ведь для данного лагеря адаптации не просто так выбрали это место.

М-да, согнулась в три погибели и поползла и даже среди, корней и прочего нашла местечко, где можно посидеть, обняв колени. Вот в них я и уткнулась, позволяя горьким ручейкам стекать из моих глаз и ползти дальше по щекам.

Внезапно раздалось шевеление веток, а затем что-то или кто-то оказался рядом, а я окаменела. Говорили, что это местность полностью безопасна: здесь нет ни змей, ни ядовитых ящериц, ни диких хищных животных…

— Кто здесь?! — раздался тонкий детский голосок. — Это моё убежище!

— Я. — раздалось нечто писклявое от меня. — И прости…

Я подняла свое, полагаю, перемазанное лицо с невысохшими слезами и уткнулось в такое же только детское.

— Ну ладно, — раздалось добродушное. — сиди уже, только мне не мешай.

— Хорошо! — кивнула я, а ребенок, мальчик лет восьми устроился рядом в примерно в такую же позу, как и я, — и мы сидели рядом и рыдали тоже вместе.

— Что у тебя произошло?! — первым пришёл в себя он.

— Ничего не получается. Устала. Злость на несправедливость… — стала высказывать всё, что накипело. — Надоело быть сильной, но нужно.

Я высказалась, а потом до меня таки дошло, что и кому я это говорю!

— Прости. — непроизвольно сорвалось.

— Ничего. — улыбнулся он совсем недетской улыбкой, впрочем, если учесть, что пережили эти дети, неудивительно. — Ты мне нравишься.

— Что, правда? — удивилась я.

— Правда. Ты на меня похожа. Я тоже сюда прихожу плакать именно поэтому… И мне было стыдно, а теперь нет. Ведь взрослые тоже плачут!

— Ещё как. Согласилась я, только им вот тоже стыдно…

Вот так состоялось моё более близкое знакомство с Сабиром. С маленьким мужчиной, к которому я искренне привязалась и прикипела. Пожалуй, во мне, впервые, проснулся материнский инстинкт. Нет, я всегда любила детей и не возражала против возни с ними, но о своих как-то раньше не задумывалась. А тут захотелось, чтобы у меня был сын. Такой же как Сабир. Нет, чтобы Сабир стал моим сыном!

Мысль возникла, разрешение у мальчонки было испрошено — я приступила к действиям. Приступила и наткнулась на жуткие правила и заморочки. Многие из них я понимала и была согласна, но некоторые…

В частности, я была незамужней иностранкой! По всем, по всем критериям я проходила, кроме этого! На этой «замечательной планете» усыновление дозволялось лишь иностранцам, находящимся в браке.

— И что делать будем? — печально спросил мой маленький мужчина, когда я рассказала ему всё. Да, Сабир был не по годам умен и, на удивление, всё понимающим.

— Что-что! Папу тебе искать! — грозно заявила я.

Да, в тот момент я была в ярости и слова бросала несколько опрометчиво, но подумав… Подумав, что идея брака не так уж плоха. Фиктивного, правда… И да, я определенно знала кандидата! Даже двух!

— Так, я слетаю на историческую родину. Месяца на три!

— И не вернешься… — печально сказал Сабир.