Сергей Малышонок - Алаймент

– О прекрасные дамы! Я безмерно рад нашему знакомству! – вновь завертелся доппельгангер, патетично приложив руку к груди. – Можете располагать мной, как пожелаете, я обещаю приложить все усилия, чтобы порадовать таких милашек!

– Милашек? – кажется, у Альбедо начались сбои в системе. Она не хмурилась, не дёргала веком, но смотрела на Актёра Пандоры с таким лицом, что… ну… в общем, выражение у неё было этаким жалобно-недоверчиво-«можно я сбегу? Ну позязя!»

– Ох, мои извинения! – спохватился Страж Сокровищницы. Да, вновь приняв пафосную позу, достойную персонажа какого-нибудь гламурного аниме про томных мальчиков. – Само вырвалось, ведь вы так обворожительны!

«Молодец, Актёр Пандоры, так их! Пусть они тоже познают чуточку моей Боли! Да, мой хороший, мы с тобой обойдёмся без Хэпсиэля, мы с тобой…» – моё злорадство прервало очередное дуновение ветерка в черепе. – «Эх…»

– Ладно, я рад, что вы познакомились, но времени мало, а дел много. Ты готов идти? – прерываю их общение, переключая энтузиазм доппельгангера на себя.

– Разумеется, Господин Зеллос! Я в полном вашем распоряжении! – за эту короткую фразу он опять умудрился отдать честь трижды…

– Хорошо, – мысленным усилием открываю врата в свой кабинет. – Тогда пойдём, тебя ещё нужно ввести в курс дел.

Краткое описание последних событий в исполнении Альбедо много времени не заняло и было, в определённом смысле, даже любопытным, хотя, к чести демоницы, реальных фактов она не переврала ни разу, зато с какими акцентами повествовала, с какими акцентами… Если суммировать общую мысль, то я был великолепен, шикарен, прозорлив и замечателен, ну и там что-то происходило ещё на заднем фоне – но так, мелкая фигня, которая совсем-совсем не стоит внимания, а вот я был о-о-очень шикарен, так шикарен, что девочки пищат и закатывают глазки. Правда, пищать присутствующие девочки не пищали, но всем видом мысль своего лидера поддерживали.

Стоически перенеся этот этап своей жизни, предусмотрительно не выходя из формы нежити, но даже так пару раз задумавшись о том, была ли идея доверить введение Актёра Пандоры в курс дел именно начальнице всех Стражей такой уж разумной, я начал нарезать задачи. В том смысле, что определять, какие из «малых» хранилищ разгребать первыми и как это лучше организовать, чтобы не помешать визиту дипломатической делегации. А после донесения сей радости… и нет, кроме шуток, Плеяды действительно были рады получить личное задание от Владыки, ибо тот факт, что их сейчас в основном получает Нарберал, всех печалил, пусть они и не подавали виду. Короче, управление женским коллективом – это сложно, особенно если он по совместительству ещё и твой фан-клуб. Но так или иначе, когда с планированием было покончено, я отпустил леди обратно к Шалти – продолжать войну с платьями… или за платья, не суть важно, и сосредоточился непосредственно на доппельгангере.

– Итак, мой многоликий друг… – когда за Альбедо и Плеядами закрылась дверь, я сложил пальцы домиком перед лицом, подавшись ближе к столешнице, – пока леди нас покинули, я бы хотел обсудить с тобой ещё пару тем, – уровень интеллекта у него должен быть сопоставим с Демиургусом, а мудрости – с Себасом, вот к ним я сейчас и хотел воззвать.

– Я весь внимание, о мой возлюбленный Отец! – воскликнул паяц, вытягиваясь в струнку… хмм…

Забавно, я отчётливо понял его, хотя вторую часть он произнёс на чём-то сильно похожем на немецкий. Во всяком случае, вот это mein liben я воспринял именно как немецкий, более того, для мира это тоже звучало «не по-местному», хотя, казалось бы, если речь обитателей Назарика и аборигенов переводится так, что даже не осознаёшь её отличие от своей родной, то и здесь должно быть то же самое. Однако нет, фраза прозвучала именно как немецкая, без всякого перевода, и в то же время я её понял, хотя не сказать, чтобы в прошлой жизни владел немецким – пара расхожих слов и фраз плюс цифры от одной до десяти не считаются. Очередная «незадокументированная» особенность божественности, типа оправки одежды силой мысли? Любопытно… Неужели тут что-то вроде концепции, что Боги ощущают именно мысленный посыл, как бы он ни был оформлен? А местный «волшебный перевод» не сработал потому, что… ну, не знаю… Актёр и не хотел, чтобы его поняли? Или всё дело в том, что Момонга, точнее, Сатору, немецкого не знал вообще, фразы в квенту прописал надёрганные хрен пойми откуда и вполне возможно, что с ошибками, да ещё и половину записывал иероглифами на слух… То есть эти самые фразы не «переводились», как не переводится какой-нибудь детский лепет, и…

Я перешёл из формы лича в нормальное состояние. Потому как начавшие мелькать мысли «а не вскрыть ли мне пару-другую подопытных, чтобы выявить закономерность, возможно, в этом может крыться и дефект речевого аппарата, временно получаемый при воскрешении» – это плохие мысли. И мне вот вообще сейчас не интересно это узнавать.

– Во-первых, – я чуть поморщился, – говори и веди себя более спокойно, я знаю, что ты вполне можешь. Я не запрещаю тебе высказывать комплименты девушкам, – ибо это заставляет ловить их Синий Экран и осознавать отголоски той Боли, что чувствую я, – но эпатаж нужно убавить. Меньше картинных поз, отдания чести и переигрывания голосом.

– Раньше вы говорили мне, что это «круто», – растерялся доппельгангер.

– Да, но всему нужно чувство меры. Выразительность нужна для подчёркивания какой-то важной мысли или действия, однако если её использовать постоянно, она теряет свой вес. Например, когда блистательный офицер входит в помещение и салютует, щёлкнув каблуками, это подчёркивает его блистательность, но только если это сделано один раз, хлёстко и выразительно, а не смазано чередой аналогичных действий уже на каждое слово и событие. Патетичные позы тоже уместны только в определённых ситуациях, когда к ним располагает атмосфера и торжественность момента. Применённые же на ровном месте или в совершенно рядовых ситуациях, они могут быть восприняты… хм, – а хотя кого мне стесняться? – идиотскими. Прости, если я как-то неправильно объяснил тебе это в прошлом, возможно, когда я тебе это рассказывал, я сам был немного перевозбуждён и подбирал не лучшие слова.

– Ох, я понял, – доппельгангер коснулся пальцами лица. – Если такова воля моего Бога, я повинуюсь! – и вновь я услышал «Wenn es meines Gottes wille» вместо начала второй фразы, но всё равно понял сказанное.

– И когда будешь разговаривать с остальными, постарайся не использовать немецкий. Боюсь, большинство жителей Назарика его не знают, и это может заставить их чувствовать себя неловко.

– Я тоже об этом подумал, – без всяких ужимок кивнул Актёр Пандоры. – Ещё мне показалось, что госпожа Альбедо и госпожи Плеяды восприняли мой истинный облик несколько негативно, возможно, будет лучше, если я стану использовать для повседневной жизни какой-то иной? – божечки! Да-а-а! Актёр, был бы ты девушкой, я бы тебя уже целовал! Сразу же вопрос по делу! По собственной инициативе! Уточняющий, чтобы начальнику было явлено то, что начальнику надо! А не «давайте загеноцидим всё живое во славу Владыки!»