Rakot - Укуренный мир. Том 4. Путь домой [СИ]

– Э?…

– Я никогда не презирала тебя за происхождение, – не слушая слабый писк стиснутой дочери, продолжила мечница. – И мне жаль, что я ранила твои чувства. Мои ошибки привели ко множеству бед и сломанных судеб. Я не осуждаю тебя за то, что ты сделала – падение Камелота целиком моя вина. Отказавшись от человечности ради детской мечты, я сама обрекла доверившихся мне людей на гибель и страдания. Я не прошу простить меня за содеянное, но я хочу чтобы ты прекратила видеть во мне единственную причину идти вперёд – я не достойна такого отношения. Мои ошибки и так уже привели нас обеих к смерти.

– Что ты говоришь такое, Отец?! – попыталась вырваться носительница доспехов, но не на ту напала и все усилия лишь бессильно помяли Сэйбер пиджак.

– Я говорю ту правду, которую не успела сказать на холме при Камланне.

– Нет! Это всё мой тупой Мастер! Вы сговорились! – попытки вырваться продолжились, но уже слабее, словно и сама девушка уже не была уверена, что хочет получить свободу.

– Сефирот не тупой, – холодно и предельно серьёзно возразила Артурия, – у него странные вкусы и иногда очень жестокие методы, но у него доброе и благородное сердце. Тебе очень повезло, что он стал твоим Мастером.

– Что за… – голос Мо-тян окончательно надломился, – девчачьи глупости? Я не девушка, понимаешь ты, Отец?! Я – твой наследник!

– Да… – эхом откликнулась Идеальная кудэрэ, – ты мой истинный наследник, Мордред…

– Я… а… – закованной в латы фигуре стало нехватать воздуха, а затем… она разревелась.

– Я не поняла… – с нотками сомнения озвучила Эдельфельт, когда закрытая дверь на чердак совершено определённо дала понять, что их действительно выставили… за дверь. – Он… за тридцать секунд… разрешил недопонимание вызвавшее трагедию длинной в полторы тысячи лет?

– А ещё дал ей выговориться и излить всё наболевшее, – кивнула маленькая фон Айнцберн, потешно хмурясь и мрачнея на глазах. – Со мной он так же делал…

– В самом деле? – в пол оборота посмотрел на неё Арчер.

– Ну не совсем так, – порывисто сложила руки на груди Илия, для усиления эффекта прикрывая глаза. – Он меня дразнил, корчил рожицы и провоцировал трепать себя за уши, но это тоже самое! Он меня отвлекал!

– Мой Мастер – Великолепен, – мечтательно согласилась Медея, улыбаясь чему-то своему под капюшоном.

– Тосака Рин! – надутость маленькой девочки достигла нового уровня, – твой Слуга – наглый, бессовестный, ушастый провокатор! Плохо таким быть!

– Это почему ещё? – не слишком вслушивавшаяся в разговор, из-за собственных мыслей, школьница с недоумением обернулась к Илиясфиль.

– Он – лоликонщик! – гордо и обвинительно выдала та, упирая руки в боки.

– … – от такого наезда Рин натурально опешила и на секунду потеряла дар речи, а главное все её внутренние резервы разума отказывались понимать, как разговор вообще мог привести к этому выводу. Как хоть что-то за последние дни могло привести к этому выводу! В данных чувствах она была не одинока, так как на Айнцберн ошалело скрестились взгляды абсолютно всех присутствующих, включая её собственных горничных. – Да с чего ты взяла?!

– Не важно! – без тени смущения отмела запрос доказательств миниатюрная волшебница. – Но он сейчас заперся в одном помещении с Сэйбер и её дочерью-близняшкой!

– И что с того?!

– Ты такая наивная, Рин, – всей позой изобразив сочувственную снисходительность, покачала головой Илия, – дураку же понятно, что сейчас там начнёт зарождаться любовный треугольник! Этого бы не произошло, если бы он ходил с пушистыми ушами, но ты заставила его их убрать, а значит всё, что будет дальше – твоя вина!

– Так! – хозяйка дома рывком взяла себя в руки. – Вы, двое! – на горничных Айнцбернов накатил не сулящий им ничего хорошего мрачный взгляд зелёно-голубых глаз. – Где ваша госпожа нахваталась всей этой вульгарной фантазии?! Как вы занимались её воспитанием!?

– Мы служим Илии только два года… Воспитание только от неё, – впервые на памяти Тосаки заговорила служанка с короткими волосами. Голос у неё был мягкий и приятный, только немного потерянный и слова она чуть-чуть растягивала, будто заторможено.

– Я вынуждена согласиться с госпожой Рин, Илия-сама, ваше поведение… – вслед за коллегой, строго начала носительница длинных волос.

– Ай, хватит, Селла! – отмахнулась Айнцберн. – Всё уже понятно! – свои слова она сопроводила прикрытыми глазками и важным кивком самой себе.

– И что же тебе понятно, карманный архимаг? – капнула ядом Рин, намекая на объём магических Цепей девочки, которые прекрасно изучила при осмотре, а ещё на её рост.

– Что Тосака Рин смогла проиграть собственного Слугу Сэйбер братика Широ! – сияя как трёхсотватная лампочка, самодовольно ответила мелкая.

Внутри Рин дрогнула нехорошая струнка, а в голове образовалась приятная прохлада, от дуновения которой мышцы по всему телу опасно напряглись. Видит Бог – она долго терпела, но крепости всяких нервов есть предел! А сегодняшний день, как и вчерашний, и позавчерашний, и поза-позавчерашний были до зарезу нервными!

– Мм!.. – нацепив на лицо любезную улыбку, с притворным согласием покивала Тосака. – Так вот какие мысли волнуют твоё детское сердечко, Илия-тян. Понимаю: первая влюблённость – это так волнительно…

– Что?! О чём ты говоришь?! – всё самодовольство с миниатюрной волшебницы как ветром сдуло.

– Ну, что ты? Не надо так смущаться – Сефирот и правда красивый парень, маленьким девочкам должны такие нравиться, – продолжая глубокомысленно кивать собственным словам, не прекращала играть на нервах наглой Айнцберн девушка.

– Рин – дура! Вот ещё! Нужен он мне! – как миленькая попалась на крючок Илия, наливаясь краской.

– А-а-а-а… – у Широ набатом билась в голове мысль, что он совершает очень большую глупость, влезая в этот разговор, но это надо было прекратить! Ради самих Рин и Илии! Влезать было очень страшно, но кто, если не он? Сакура, Медуза, Лувия, Медея, Селла, Лизритт и даже Арчер, судя по лицам, были готовы слушать это бесконечно, а ведь темы поднимались очень личные! – Кто-нибудь может объяснить откуда Мордред знает такие слова как «лох», «засранец» и «придурок»? – перевод темы был очень кривым и парень уже внутренне приготовился к последствиям, но… ничего не произошло. Рин просто повернулась в его сторону и с совершенно спокойным видом ответила:

– Само собой от туда же, откуда и весь остальной язык. Или ты думаешь, уроки Фуджимуры-сенсей позволили бы нам понять хоть слово из древнебританского, на котором Сэйбер говорила в пятом веке?

– Н-но…

– Эмия-кун, – наиграно тяжело вздохнула Тосака, – ты же не такой глупый, как хочешь казаться. Разумеется в те времена тоже были ругательства означающие те же вещи.