Илья Ганин - Королевские клетки

— А…

— А я, оруженосец, — вступил Джеррисон. — Куда хуже понимаю как, с кем и за что торговаться. С кем воевать, а с кем — не надо. И тут уже принц Ричард все понял, всех нашел, со всеми договорился — а я только-только догадался о чем да почему речь шла. Поэтому он — скажет, а я — завоюю. Или отобъю. Вместе с вами, недоучками, если только вы нас в болоте не утопите… Это я персонально тебе намекаю на твой "путь", Ройс!

— А зачем вы это… ну, договоры там всякие учили?!

— Рик, поясни? А то я сейчас кого-то стукну… — взмолился Джеррисон.

— Затем, чтобы понимать почему и что на самом деле приказали. — Начал объяснять Ричард — Например: вот предположим, ты и правда получил такой мой приказ. Почему ты его получил?

— Ну… я-то откуда знаю?!

— Из головы. Разбери его еще раз.

— Ну… с полком прибыть к столице.

— А что, в столице — парад такой, что Первой Роты не хватает?

— Э-э-э… то есть на нас напали?!

— Еще раз — тебе сказали "прибыть". Что я тебе про срок сказал?

— То есть не напали, но могут?

— Уже лучше. Ты — пехота. Значит чего король ждет?

— Ну… Уэльстер, может… Или Авестер.

— Ага. А послали тебя — к столице. Может, в Ханганат еще сходишь?

— Ну… Тогда вирмане. А какая разница?!

— А большая. Если вирмане — можно идти по дорогам, быстро, скрываться не надо — они дальше побережья не заходят. А если Уэльстер — то тебя перехватывать будут. Но ты не все варианты перечислил. Может быть, тебя на охрану чего-то большого вызывают. Или что-то сопроводить надо? Вот ты и должен знать почему, зачем и куда ты идешь.

— А может, просто так вызвали? Ну, на смотр, там… И договоры-то тут причем?!

Рик застонал.

— Считай, умный. Может, до тебя дойдет когда-нибудь.

Говорят, мы любим людей за все то хорошее, что им сделали. Совсем небесспорное выражение, но в случае с Его Высочеством Амиром Гуллимом (и еще семь имен и обязательных титулов) это для Лилиан вполне могли счесть верным. Она им гордилась — как большой и заслуженной победой.

За прошедший год от обтянутого кожей с неровными алыми пятнами скелета юноша почти вернулся к своему, наверное, постоянному виду — стройного, гибкого красавца-юноши, с большими немного грустными глазами и мягкой улыбкой. Он попросил письмом о встрече заранее, и Лилиан конечно согласилась.

— Сиятельная графиня, я прибыл к Вам с посланием Короля… — и Амир с полушутливым поклоном передал ей два свитка — один с одной печатью, другой с двумя.

— Короля? — удивилась Лилиан.

— Да, — уже серьезно сказал ей Амир. — Его Величество Эдоард передал мне эти свитки для Вас вчера. Содержания их я не знаю. Он не говорил ничего о срочности.

Свитки сразу потяжелели. Что же такое написал ей Эдоард Восьмой, что это нельзя было передать обычным курьером?

— Я приехал попрощаться, графиня. Пора.

— Куда — пора?!

Амир улыбнулся:

— Заниматься бесполезным делом… Помните, Миранда сказала, что принц в хозяйстве бесполезен?

Лиля помнила.

— Говорят, что в расставании уезжающий забирает…

— … одну треть печали, а две трети оставляет ожидающему. Трудно поверить, что Вам останется такой тяжелый груз.

— У вас тоже так говорят?

— Мы — страна караванов и купцов. Конечно. Не уделите мне полчаса?

— Конечно! Лонс, возьми пожалуйста! — Лилиан отдала ему свитки и тихо шепнула: "Глаз не спускать!". Амир качнул головой.

Они повернули в сад.

— Когда вы отплываете?

— Через три дня.

Садик у Лили в Тарале был сравнительно небольшой — сколько успел расчистить хромой садовник. Наверное, еще год назад Лиля бы загнала туда всех (во главе с собой) устроила очередной штурм и за три дня… И было бы только хуже. Сад не вырастает за десятинку, и даже за год. Да и теперь уже не было возможности бегать во главе толпы.

— Почему все-таки сейчас?

— Через месяц погода в проливах испортится. Мы как раз успеем их пройти… И, что важнее, мои люди настаивают на том, чтобы я сам, как наследник, сейчас не находился в Ативерне.

— Почему?!

Амир, до сих пор смотревший на тропинку, посмотрел прямо в глаза Лилиан.

— Потому, что сейчас у вашей великой страны может начаться непростое время. Пришли грустные вести — пропал наследник трона…

Лилиан чуть не ляпнула "это еще неизвестно!.." — но вовремя прикусила язык.

— Не следует, — спокойно сказал принц Амир. — вмешиваться в дела чужого трона, если они самого тебя не касаются. Так что свита моя настаивает — и я, к моему глубочайшему огорчению, не имею им ничего возразить.

Принца в этот раз сопровождал конный десяток такого вида, что от границы земель им дали аж два десятка кавалеристов "в сопровождение".

— А что же Тахир? Он… останется? — последние недели Тахир жил в свите принца, приезжая в Тараль один-два раза в неделю. Времени катастрофически не хватало.

— Тахир дин Дашшад не может к вам приехать. Он передает через меня все испытанное им восхищение, почтение и заверяет, что если что-то когда-то в отношении вас будет зависеть от него — он сделает столько, сколько позволит ему Кобылица… Не обижайтесь на него. Я запретил ему.

— Почему?!

— Потому, что если он встретится с вами или напишет вам — он должен будет, как и всякое редчайшее сокровище, доставить вас к трону Хангана. Или умереть, пытаясь это сделать. Вы ведь не поедете? А так — капризный принц потребовал от него находиться при нем неотлучно, кто же виноват? Путь Кобылицы прошел другой тропой.

— А вы? Не обязаны — доставить?

Амир смотрел спокойно и серьезно.

— Я знал, что Вы будете гневаться. Вы уже относитесь к нему, как к своему человеку — и не хотите, чтобы он жил по чужим правилам… — Амир предупреждающе поднял ладонь. — Подождите. Я попробую объяснить. — Амир помолчал, как будто собираясь с духом. — Степь — велика и безбрежна. Но дорог в ней нет, и быть не может — что будет есть табун, если пойдет по дороге третьим? Пустыня велика, но и в ней нет дорог — песчаные волны ходят по пустыне, гонимые волей ветра. Но род идет — и ведет их глава рода, хранитель тропы. Идет купеческий караван — и ведет его караван-баши, из рода хранителей тропы. Если он ошибется, если не выведет всех к источнику — род умрет. Караван погибнет. Если он не найдет источник вовремя — караван погибнет. Придет рано — вода не накопится в оазисе. Придет поздно — столкнется с другим караваном. Хранитель видит путь в звездах и ветре, в вкусе травы и запахе песка. Он отвечает за всех. Он волен в жизни и смерти каждого, кто идет с ним. Если настигнет человека тохар… безумие — он может убить его. Если кто-то возразит хранителю тропы — он умрет. Так появился ханганат, так появились Ханганы.

Ваш король — не хранитель, не повелитель жизней. Он военный вождь. Ваш граф — судья и командир. От него можно уйти, скрыться, жить одному. В пустыне, в степи — нельзя жить одному, не может путешествовать одиночка. Поэтому мы вольны распоряжаться жизнью наших людей. Тахир из рода Дашшар волен был выбрать — останется ли он здесь, или вернется домой. Он выбрал. Не гневайтесь на него и на меня — таков Путь, указанный нам Кобылицей.