Иван Фаатович - Левый Шиба

Куукан глубоко врезался в левое плечо Юграма, распорол шинель, сломал ключицу, прошел ниже, сквозь лопатку и вылетел из спины, оставив глубокую царапину на заднице. Подчинив реяцу вокруг себя, враг успел дернуться, вывернуться и избежать смерти.

Хашвальт сориентировался мгновенно и мой следующий удар он встретил мечом, наши клинки столкнулись и задрожали. Заставив его замереть на секунду, я переместился за спину и, не теряя времени, сделал укол. Стальной молнией Куукан вонзился в плечо Юграма, в который раз за сегодня окрасив шинель в красный. Квинси успел развернуться, меч вонзился на двадцать сантиметров выше сердца.

Рука в белой перчатке сжала мое левое запястье. Я разжал кулак, выдернул катану и рванулся, увлекая за собой Хашвальта. Его хватка была стальной, квинси не сдвинулся ни на миллиметр, казалось, его пальцы впились в мою руку.

- Тебе везло слишком часто! - прорычал он, нанося удар.

Он держал меня на вытянутой руке, я был слишком далеко, чтобы ударить катаной. Вытянул палец, прошептал мое любимое заклинание. Красная молния оцарапала его живот. Широкое лезвие описало дугу в воздухе, я закрылся Кууканом. На секунду мне почудилось, будто над Хашвальтом висят гигантские весы, одна чаша которых весьма перевешивает другую. Правое плечо пронзила адская боль, по груди заструилась теплая, вязкая жидкость, а он все продолжал давить. Я словно оказался под прессом и только прочность Куукана, упершегося в здоровое плечо и отчаянно сжатую, изрядно ослабевшую кисть правой руки удерживала меня от участи быть разрубленным.

Ладонь левой руки раскрылась, чувствуя, как ноги вгрызаются в пол, я, видя, как чаша весов ползет обратно наверх, почти восстановив равновесие, прошипел.

- Хёга Сейран, - я выплюнул это с кровью, вложив львиную долю реяцу.

Всесокрушающая волна льда смела моего врага, как тростинку, сокрушила и понесла далеко вперед по коридору колонн. Правая рука повисла безвольной плетью, плечо оказалось распорото чуть ли не до груди. Не знаю, каким чудом он не задел легкое, но пару ребер сломал уж точно. Лезвие Куукана чуть не выпало из ослабевших пальцев. Похоже, этот удар должен был отрубить мне руку.

- Хирью Гэкизоку Шинтен Райхо! - молния чудовищных размеров пронеслась в ту сторону, где приземлился Хашвальт после первого кидо.

Он вылетел из облака пара, с замерзшими волосами и кусочками льда на ресницах, в то же время обгорелый. На нем остались одни замерзшие штаны, вся остальная одежда сгорела к чертям. На левой половине тела был страшный ожег от молнии. Хашвальт в мгновение ока оказался передо мной, его нога смазалась, мелькнула в воздухе так быстро, что я не успел среагировать. Ребра треснули, в следующую секунду я встретился с каменной колонной. Невидимые весы вновь приблизились к равновесию. Усилием воли я унес себя подальше от проклятой колонны, оказавшись вновь перед Штернриттером. В левой руке я сжимал свой меч, он же был безоружен. Клинок Юграма упал куда-то вниз, вместе с остатками колонны. Он метнул его туда, надеясь пригвоздить меня, и сделал бы это, не успей я уйти. Все тело болело и тряслось, во рту стоял солоноватый привкус крови. Как будто схлопотал Иккоцу, или даже два. Нужно немного времени, чтобы придти в себя...

- B, это Balance? - схаркнув на землю зуб, спросил я. Мы оба тяжело дышали, и состояние было практически одинаковым. У него разрублено плечо, и у меня. Плюс сломанные ребра, повреждение органов, треснувшие кости. У него обморожение, ожог, те же внутренние повреждения, скорее всего, и, возможно, дырка в животе.

- Не важно, насколько враг силен. Волею Его Величества я имею власть уравнять чаши весов. К сожалению, чтобы склонить их в нашу сторону, приходится прикладывать собственные силы, - сказал он, морщась от боли.

Сзади что-то взорвалось. Я перенес себя на одну из колонн, чтобы посмотреть и сглотнул. Ичибей вступил в бой с врагом только что. Остальные члены нулевого отряда пали замертво. Несколько квинси наблюдали за их сражением.

- Похоже, чаша весов в этой битве склоняется и без моей помощи, - сказал Юграм. Он говорил спокойно, без особого торжества или злорадства. Просто констатировал факт. И с ним было трудно спорить. Мои пальцы дрожали, я пытался принять трудное решение. Ичибей один не справится, это уж точно. Тут только один Хашвальт чего стоит. Я сглотнул, глядя за одну из колонн. Там пряталась Йоруичи. Что будет с ней, если они победят? Что будет с теми, кто остался в Сейритее? С моими близкими? С женой Кенсея? С Ичиго...

Я думал, хватит ли мне духу совершить задуманное? Тольк что я осознал - хватит.

- Ты уверен? - раздался в голове взволнованный голос.

- Да.

Хашвальт не торопился нападать. Он понимал, что сорвись я сейчас в битву с Яхве, толку от этого будет не больше, чем от козла молока. Свою задачу он выполнил на все сто - он меня остановил. Я пожелал, и рядом появилась Йоруичи. Похоже, что-то такое отразилось на моем лице, и девушка взволнованно спросила, в чем дело.

- Возможно, я слишком редко говорил это, но я хочу, чтобы ты помнила...

- Что? - спросила она.

- Я люблю тебя, - прошептал я. Она закатила глаза, как всегда делала, когда бесилась.

- Нашел время!

- Йоруичи, - на этот раз я сказал серьезно и громко, - Позаботься обо мне. Я вернусь.

- О чем ты?! - вскрикнула она, так и не поняв. Я не мог ответить, уже проавлившись во внутренний мир.

Куукан ждал меня на одной из крыш. Все такой же свежий и бодрый, в той же одежде, что и всегда. Да и на мне не было повреждений, я словно и не сражался только что с Магистром Штернриттером.

- Ты все же решился. Думаешь, получится? - спросил зампакто.

- Надеюсь на это. Другого решения мне в голову не пришло, - сказал я.

- Мне тоже, - грустно усмехнулся он.

- Что ж, Изаму, - в руках Куукана появился меч. Такой же, каким он был в банкае, только теперь он источал белый свет, - я дарую тебе её. Свою душу.

Лезвие вошло в мое сердце, но боли я не почувствовал. Моя рука дрожала, клинок в ней, такой же Куукан, медленно наливался светом. Несколько секунд я боролся с нерешительностью, и, когда образ меча начал угасать, я вонзил свой меч в его сердце.

"Почему вместо того, чтобы слиться душой с синигами, стать единым целым, зампакто умирает в муках?" - вертелась в голове строчка из письма Ичибея.

"Потому, что Синигами не жертвует собой в ответ. Потому что не стремится стать единым целым с клинком, а просто хочет его поглотить", - таков был мой ответ, такое решение я нашел для этой задачки.

Я был готов к чему угодно, включая мгновенную смерть, но некоторое время ничего не происходило. Какая-то странная пустота, как будто я лишился чего-то важного, поселилась внутри. Куукан стоял передо мной молча, он медленно растворялся. Мир вокруг начал рушиться. Исчезали дома, деревья, машины. Исчезали облака, медленно гасло солнце. Я посмотрел на свою руку, она тоже стала прозрачной, начала распадаться на духовные частицы. Через секунду мир мигнул, грудь пронзила резкая, невыносимая боль. Я очутился в реальности, и рукоять Куукана торчала из моего сердца. По груди стекала кровь, густая, темная. Перед глазами все поплыло, я завалился вперед, и мой мир погас окончательно. Последним, что я чувствовал, была надежда. Я надеялся, что этот мир уцелеет. Я желал защитить его. Я желал жить.