Мария Веселая - Я родилась пятидесятилетней. Книга 2 (СИ)

— Совет нашего университета так не думает, — мягко заметил мужчина, пощекотав кончиком косы шею Сары, от чего она тут же с веселым визгом вырвалась и погрозила ему пальцем.

До меня вдруг дошло, кем эти люди ещё, наверняка, являются друг для друга.

— Роман между преподавателем и студенткой?

Пара весело рассмеялась:

— Вообще-то, студентом этого милого профессора являюсь я, — улыбаясь, просветил меня мужчина.

И они снова начали смеяться, но уже над моим выражением лица.

— На самом деле, я старше его на полгода, — заговорчески подмигнув, поделилась Сара.

Мужчина закатил глаза и проворчал о том, что маленькие собачки до старости щенки.

— А она замещает на кафедре своего отца и опыта преподавателя, по сути, не имеет, — нашёлся и сдал девушку парень, улыбнувшись так задорно и по-мальчишески, что я моментально поверила в то, что ему не больше двадцати восьми.

— Я потомственный преподаватель, — взвилась Сара, чем заставила Джо откашляться, спрятав улыбку.

— Хотя я больше люблю историю изучать, чем просвещать в неё других, — девушка очаровательно сморщила носик. — Поэтому я без сожаления сменила работу, когда отец заболел, а должность координатора экспонатов занял какой-то малообразованный хлыщ, думаю, по знакомству…

— Примерно, как ты в колледж, где ректор — дед, а отец — профессор, — мужчина невозмутимо отхлебнул свой кофе и хитро посмотрел на любимую, которая тут же зарделась, но быстро взяла себя в руки и напустила на себя чопорный вид:

— Мистер Холл, на следующей неделе, не позже вторника, будьте добры, сдать мне написанное от руки эссе на тему: «Двойные стандарты в Древнем Египте или мужской шовинизм, как причина воцарения Клеопатры»…

— Давай просто посмотрим «Мумию», крошка? — попытался сторговаться парень.

Сара пронзила его яростным взглядом, но быстро смягчилась, стрельнув глазками на очередь у витрины и проворчала:

— Два, Джордж… Два клубничных оргазма для нас с Беллой, и я подумаю над твоим сомнительным предложением…

Что-то мне подсказало, что она больше кокетничает, чем обижается. Наверное, этим «что-то» была ложечка десерта, которую девушка соблазнительно облизала. Боясь откровенно фривольного разговора без мужских ушей, я решила перевести разговор на безопасную тему:

— Значит, ты работала в музее и должность скромного чичероне променяла на строгого преподавателя?

— Да, пока работала гидом-экскурсоводом, мечтала наказывать оценками или дополнительными отработками зевающих посетителей.

Сара улыбнулась воспоминанию, аккуратно расправила бумажную салфетку и снова свернула её в треугольник:

— Как думаешь, я не перегибаю?

Это она спрашивала про забавную тиранию Джорджа, который, кажется, только и ждал подсказок, как бы побаловать свою девушку? Кажется, да…

— Я думаю, что мне пора по-доброму завидовать вам двоим, — я решила быть максимально честной. — Сейчас редко встретишь столь эмоционально созвучные пары.

— У тебя не так?

Глядя в это открытое и по-детски милое личико, я почему-то решила открыться. В конце концов, разве встретимся мы ещё раз? Куда проще излить душу и спросить совета случайного знакомца, чем рассказать то же самое хорошему другу, который прочтёт по лицу больше, чем ты готов раскрыть.

— Когда-то было так… Но сейчас на этом месте пустота, которую почти невозможно заполнить никакой приятной компанией.

— Скучаешь по нему? — проницательно спросила Сара, увидев мои глаза, впрочем, скорее утверждая и не уточняя ничего более.

— Смертельно, — согласилась, не совладав с лицом и голосом, который очевидно дрогнул.

— Соболезную.

Потянувшись через стол, девушка ободряюще сжала мою ладонь, которая была непривычно холодной по сравнению с её, и протянула салфетку, которой я, впрочем, не воспользовалась. Слезы не покинули глаз, я просто приказала себе не сметь расклеиваться и подумать о чём-то весёлом… Например, о лице Эдварда, когда я назвалась его сестрой…

— Но ты жива, наверняка он хотел бы видеть тебя счастливой… Он наблюдает за тобой с небес и радуется, если улыбаешься ты.

Меня хватило лишь болезненно усмехнуться её искренней вере, уж я-то знала кое-что о жизни после смерти.

— Делаю все, что в моих силах. Вообще предпочитаю гидры сомнений и меланхолий уничтожать в зародыше, а не нянчить этих хлопотных питомцев, но иногда они такие миленькие, такие хорошенькие, что так и хочется пригреть их на груди в припадке рефлексии… Эх, лучше бы завела английского мастифа…

Сара рассмеялась:

— Я такая же, пытаюсь держать себя в узде, но натуру не спрячешь. Джордж не такой… Со стороны может показаться, что он угрюмый, закрытый, однако это не так… Просто ему нужно чуть-чуть привыкнуть к чужим людям. Именно он научил меня, что рефлексировать и страдать ради духовного очищения или внутреннего роста необязательно. И это чертовски странно, ведь это я старше… Это я привыкла ходить мимо полотен Веласкеса, слушать Моцарта, читать стихи… Я привычно проходила мимо этого, кичась своей эрудицией вместо того, чтобы остановиться и впитать это в себя, прочувствовать, — Сара с любовью посмотрела на своего мужчину, который уже расплачивался за десерт.

— Мир заиграл причудливой мозаикой витражей из маленьких и больших удовольствий. Кажется, что я всю жизнь, как дурочка, собирала эти маленькие кусочки, не зная, что с ними делать, а он, такой большой, немного неуклюжий, наконец пришел и собрал из них мою историю, а потом показал, как причудливо падает свет солнца из такого окна… И я влюбилась.

Джо бесшумно подошел и сел рядом с Сарой, приобняв девушку за плечи.

— Когда впервые увидел её, я подумал, что это восковая куколка, — мужчина улыбнулся воспоминанию и заправил светлый локон за ушко любимой. — Ну, знаете, из тех, что представлены у мадам Тюссо… Все в аудитории шумели, бурно жестикулировали, но не она… Она неподвижно сидела за столом, читала книгу и даже, кажется, не моргала.

— Я бываю чертовски увлечённой, если сталкиваюсь с хорошей книгой, — фыркнув, девушка с интересом заглянула под обложку Стругацких, но Джо властным жестом пресёк её поползновение и пододвинул том ближе ко мне.

— О, да… А если книга не так хороша, как ожидалось, она летит в стену, — засмеялся мужчина, ласково дразня подругу, но в его голосе звучали лишь тепло и любовь. — Маленький варвар… Знаете, Сара — единственный преподаватель, который позволяет себе вырывать листы и сто раз зачеркивать неудачные эссе.

Девушка закатила глаза, поясняя мне:

— Если у меня хорошее настроение, я рисую грозный смайлик цветными карандашами, который грозит пальцем и советует переписать работу.

— Ммм… То есть, когда твой нарисованный Сэм показывал мне фак, ты была в хорошем настроении?