Марк Кузьмин - Ворон. Дилогия

Кире тоже нелегко. У него с Энджи были некоторые отношения. Не сказать, чтобы особо близкие, но ему было хорошо с ней. Может в будущем это переросло бы во что-то большее, но теперь. Потери и ее предательство сломали его.

Он стал молчаливым, хмурым и довольно мрачным человеком. Если раньше челка падала на правый глаз, и он стригся и поправлял ее, то теперь он перестал это делать. И еще он сказал, что понял «печаль войны». Шикаем он овладел, хоть и не был этому рад. Вабиске — меч, который увеличивает вес всего, чего ударит. Необычное оружие. Особенно его форма.

Хинамори так же долго была в печали. Плакала она долго, пока за ней не пришел какой-то беловолосый парнишка и не забрал ее домой. Когда она вернулась, ей стало намного лучше.

Хотя я недавно отметил, что она стала просто без ума от капитана Айзена.

Дело то в том, что когда я ушел, к ним пришел еще один пустой, но капитан Айзен легко его уничтожил. Гин пошел за мной, а Айзен остался помогать студентам. Вот она и чуть ли теперь не боготворит этого человека. Может это ее защитная реакция? Привязать себя к якорю, чтобы не утонуть в печали? Возможно. Это было бы логичным решением. Она довольно слабовольная девушка и такие действия помогают ей держаться. Буду надеяться, что со временем это пройдет.

Хиро так же было нелегко принять такое. Но он смог зарыться с головой в книги, потому удар на свою душу он смягчил. Он стал немного жестче после этого и больше уделял внимание учебе и исследованиям. Мой метод кидо он серьезно обкатывал и считал, что у него есть какая-то идея. Может чего полезного в будущем он и изобретет.

Со мной же тоже не все ладно.

Я долго переживал по случившемуся. Особенно мне было плохо от того, что меня не пустили на кладбище, где было надгробие Кано. Я хотел тоже проститься с ним, но кто пропустит туда простолюдина…

Мне вообще было паршивее всех. Я ведь там был. Если бы не моя слабость, то я мог бы спасти их. Но я понимаю, что виновата просто случайность. Я не мог бы остановить или предугадать тот взрыв.

Грустно было, что для Анзу не нашлось надгробия. Мы не знали, где были упокоены ее родители, потому не могли пойти туда. Потому мы все вместе решили, сделать для нее свое надгробие. Наподобие того, что было у моих Меченых друзей. А потом подумали и на большом камне в глубоком уголке парка, где она прятала фотографии своего любимого, написать имя и Кано. Нас не пускают туда, так что мы создадим свое место. Конечно, с разрешения директора.

Крупный камень в корнях дерева не заметен, если не искать его специально. Так что возможность того, что кто-то найдет его, маловероятна.

Ну, а мы сможем помянуть их, когда захотим…

Вытащить из хандры меня смогли только мои учителя. Они просто вернули меня к тяжелым тренировкам и даже усложнили их.

Но я не жаловался теперь.

Если бы я был сильнее… Если бы я был только сильнее…

Я стал просто одержимым тренировками и упорно тренировался каждый день.

А тренировки у меня шли еще от одного учителя.

Куроцубаса учила меня владеть моим новым мечом. А учиться мне нужно многому. Самой саблей фехтовать не просто, а уж делать это на огромной скорости еще сложнее. Странно, что мой меч так выглядит. Я был уверен, что он мужчина, а оказалась девушка, которая немного похожа на Хебико. Интересно это связано с тем, что я хочу быть с ней. Она воплощение моих желаний? Сама Куро не знала ответа. Может и так, а может и нет. Да и вообще форма меча довольно необычна. Вероятно тут тоже скрыт смысл. Я хотел легкое оружие, но не короткое, вот и получил шамшир.

Куроцубаса — ускоряющее оружие. Оно олицетворяет мои желания быть быстрее и любовь к скорости. Частое применение сюнпо развило мое восприятие, потому мне не так сложно использовать меч. Но она так же ускоряет мой разум, чтобы я мог еще лучше сражаться в данном состоянии.

У меня есть два уровня Ускорения:

Пассивный — 1 уровень. Он действует постоянно. Моя скорость передвижения, атаки, восприятие увеличена примерно на 10–15 %.

Ускорение — 2 уровень. Увеличение моей скорости в несколько раз. Я бегу, атакую и думаю в несколько раз быстрее и остановить в таком состоянии меня довольно сложно. Да, стену я не пробью, но ударить на полном ходу с минимальными повреждениями для себя я могу. Скорость зависит от вложенной реацу. Потом если резко вложить много, то получится такой взрывной старт, как тогда.

Вот этим всем мне и пришлось учиться пользоваться.

В том бою Куроцубаса много помогала мне. Поправляла мои действия и спасала меня в самые опасные моменты. Да, я могу в целом вновь так же двигаться, но сил я лишусь быстро. Ведь технически в тот день мой занпакто был в шикае 3 минуты, и я потом два дня не мог подняться от истощения.

Дзеро-сенсея и Дай-сенсея очень заинтересовал мой меч, и они учили меня одновременно и сюнпо, и сражаться с использовании меча. Сюнпо отлично подходит для манёвренности. В Ускорении мне очень сложно контролировать направление. Чтобы поворачивать, особенно на резких углах, нужно тормозить, а тормозить в реальном бою — это подставиться под удар. Именно поэтому мне подходит сюнпо. Сюнпо больше зависит от контроля, а не силы, так что применять его могу часто и много.

Тренировки затянули меня сильно, потому я не заметил, как прошли эти два месяца. Я так увлекся тренировками, что уже даже мои учителя были мной недовольны и часто тормозили меня.

Единственное что спросили у меня это на счет моего способа Кидо.

Он почему-то очень заинтересовал Дзеро-сенсея.

— Значит, ты можешь копировать процессы внутри души, — задумчиво сказал он. — А влиять можешь?

— Не пробовал.

— Понятно, — задумался он. — Все, отдыхай, — сказал он. — На этой неделе уроков наших у тебя не будет.

Это все что они мне сказали, и у меня странно образовалось свободное время. Которое я решил потратить с пользой, на то, что не успевал делать.

Вновь нарядился в серый плащ, как и раньше, но, как и раньше был там один. Это было неприятно.

Я чувствовал себя особенно одиноко.

Особенно неприятно было в дождь. Сразу все неприятные моменты всплывали в голове.

Вот сейчас я стоял тут, перед камнем наших друзей и меня посещали не самые приятные мысли.

— Мое кладбище все растет, — мрачно сказал я, стоя тут. — И все надгробия на нем, лишь камни,… Что омываются дождями слез…

Тяжелый вздох.

— Решил стать поэтом? — подал голос Ренджи. Я почувствовал его приближение. С того дня моя чувствительность резко возросла. Сначала было неприятно, но потом я начал привыкать.

— Нет, — пожал я плечами.

Я мок под дождем и не думал укрыться.

Он стал рядом.

— Я хотел тебя спросить, — начал Ренджи. — Ты все еще любишь Хебико?

— Я и не переставал.