Антон Маевский - Зеркало Деметры (СИ)

В . Произнесите это название.

О . Не могу.

В . Почему?

О . Оно вам ничего не даст. По крайней мере, сейчас.

В . Вы уверены, что не боитесь со мной так разговаривать?

О . Нет. Страх – естественная эмоция. Но у меня нет выбора. Я разговариваю с вами настолько почтительно и откровенно, насколько это возможно.

В . Вы выше меня по званию?

О . Не думаю.

В . Вас послали с Феззана?

О . Нет.

В . С Хайнессена?

О . Нет.

В . Откуда же?

О . С Радагаста.

В . Это правда?

О . Вообще-то нет. Но вы хотите четкого ответа, и я даю его вам. Тот, который могу.

В . Вы агент республиканцев?

О . Нет.

В . Политической разведки?

О . Нет.

В . Военной разведки?

О . Нет.

В . Что связывает вас с адмиралом Линденгардом?

О . Ничего, кроме его гостеприимства.

В . В чем была ваша задача в девятнадцатом секторе?

О . Она изложена в моем удостоверении. Я – флотский корреспондент.

В . О чем вы беседовали с Линденгардом, когда находились в течение полутора часов в его кабинете?

О . Можно сказать, что это было обычное интервью. Если же вы хотите деталей – обратитесь к самому адмиралу. Если вы еще этого не сделали.

В . Я не собираюсь сообщать вам о том, что сделал и чего не сделал. Мне нужны ответы на вопросы.

О . Я вам их даю.

В . Не полностью.

О . Да. Потому что к полным ответам вы не готовы.

(пауза)

В . Поясните.

О . Попытаюсь. Дело в том, что никакой человек не готов с ходу воспринять информацию, резко меняющую его картину мира. Сразу включаются разнообразные психологические защиты. Если я запросто скажу правду, вы или не поймете, или не поверите… а скорее всего, и то и другое. И взаимопонимание только затруднится. Иное дело, что вы можете сами, постепенно, дойти до верного объяснения. Вот этому я и стараюсь помочь.

(пауза)

В . Вы пытаетесь мной манипулировать…

О . В очень небольшой степени. Когда мы дойдем до сути, никакие манипуляции не понадобятся.

В . Все ли ваши ответы были правдивы?

О . Нет.

В . В какие моменты вы лгали?

О . Попробуйте вычислить сами.

В . Вычислю. Но не боитесь ли вы, что я, например, решу на вас проверить то, что вы говорили о своей выносливости?..

О . Не боюсь. Никакого серьезного вреда моему здоровью это не принесет. Пробуйте, если хотите.

В . А наказания за шпионаж вы не боитесь?

О . Не очень. Прежде всего, шпионаж не доказан.

В . Но незаконное проникновение на военный объект – доказано. Уже сейчас. Знаете, я позволю себе перевернуть диалог. Как вы докажете, что вы – не агент республиканцев? Презумпцию невиновности не поминайте, пожалуйста. Здесь она не действует.

О . Никак. Вы можете допросить меня как республиканского шпиона, пожалуйста. Можете даже под химсредствами. Но боюсь, я вас разочарую. Я даже не знаю, как их разведслужба называется.

В . Значит, вы все-таки агент Феззана? Даже если прибыли и не оттуда…

О . Нет. Вы мыслите по шаблону, и шаблон вас подводит. Ну, представьте, что я агент… допустим, Нифльхейма. Мира инеистых титанов. Вас бы удивило такое сообщение? Конечно, вы рационалист, и попытаетесь это истолковать рационально. То ли я сошел с ума, то ли я агент какой-то подпольной секты… Ну а если ничего из этого не подойдет? Как тогда?..

– Он тебя дурит, – сказал Йорг Зенгер. – Манипулирует.

Эрнст Абель устало вздохнул.

– Манипулирует – да. Безусловно. А вот насчет дурит – не уверен. Ты с ним разговаривал?

– Нет, конечно.

– Поговори, – посоветовал Абель. – Я разрешаю. Уже ясно, что подсаживать тебя к нему в камеру или что-то подобное нам не придется, так что скрывать от него твою физиономию незачем. Поговори – и давай обменяемся впечатлениями.

– Я пока не хочу, – сказал Зенгер. – Ты же знаешь, я считаю, что лучше судить по чистому содержанию разговора. Без невербалки.

Абель махнул рукой и потянулся к кофейному аппарату. Чашку он наполнял уже разу по четвертому.

– …Ну, и какие выводы ты из него делаешь? Из чистого содержания.

– Эффект слалома, – сказал Зенгер, не раздумывая. – Вихрь снежинок в разные стороны. Нас хотят или от чего-то отвлечь, или к чему-то вынудить.

– Возможно, – сказал Абель. – Это нам ничего не дает.

Зенгер пожал плечами.

– На то и рассчитано. Чего он хочет? У тебя есть хоть какие-то версии?

– Считай, что нет. Я с ним беседовал пять часов. Я очумел, честно говоря. Кажется, он специально старается заморочить мне голову.

– Кажется, так и есть. Но все-таки зачем?

Абель залпом допил кофе.

– Хорошо, – сказал он. – Сухой остаток. Во-первых, он фактически признался, что является нелегалом. Со всеми перекосами и отговорками – признался. Хотя бы это у нас есть. Во-вторых, он имеет прикрытие. Это точно. Он не бравирует тем, что не боится нас – он действительно боится очень мало. На пустом месте такого не бывает. И в-третьих… В-третьих, у него есть некая задача, которая пока нам неясна. Смысл всех его «капелек тумана», или «слалома», как ты говоришь, в том, чтобы она и дальше оставалась неясной. Гадать, в чем она состоит, сейчас бессмысленно, у нас все равно нет информации. Просто некое неизвестное.

– Большое неизвестное, – дополнил Зенгер.

– Да. Возможно, это что-то, о чем мы вообще не можем догадаться. Или можем, но не догадываемся… Не знаю. Я гадать больше не буду. Сочинять гипотезы – для нас не занятие. Но и выяснить что-то вот так, сидя тут на заднице, мы не можем.

Абель умолк. Зенгер подождал.

– И выводы?..

Абель откашлялся.

– Выводы я уже сказал. А теперь давай посмотрим на то, какие возможности у нас вообще есть. Просто сидеть и ждать, пока придет ответ с Радагаста – это еще дней десять в самом лучшем случае, у нас столько времени нет. А больше и копать-то некуда. За одним исключением…

– Запросить Линденгарда, – проговорил Зенгер.

– Да… Если он ответит. И если он ответит правду, а не скормит нам очередную легенду – что, скорее всего, и случится. Чья бы это ни была операция, Линденгард в нее уже влип.

– Может, и не влип, – сказал Зенгер. – Может, он просто получил приказ. С такого верху, что ослушаться невозможно. И тогда опять получается, что вся эта история – тайная операция Феззана. Настолько важная, что ее секретят даже от нас.

– А мы ее сорвали… Ну что ж, это возможно. Но не страшно. Если бы наш друг мог открыто предъявить нам свои полномочия, он бы это уже сделал. Не сделал – сам виноват. В такие игры надо играть по правилам. Уверен, что он это понимает.