DarkKnight - Сломанная игрушка

— А теперь послушайте Вы, детектив. Эта пони — не убийца, а жертва. Она едва спаслась из лап твари, которую только по большому недоразумению именовали человеком. То, что я снял с рельс маглева, было комком из слез, крови и боли, не желающим жить. Даже после курса нанолечения и последующей реабилитации она приходила в себя год. Гребаный год, пока мы всем скопом пытались выцарапать добрейшую душу из бездны, куда ее загнали болью и страхом.

— Это она вам рассказала?

— Она рассказала мне такое, что у меня волосы дыбом встали. Поверьте, такое Пинки выдумать просто не в состоянии. Никакой сбой программы не способен породить подобный кошмар. Думаю, Вы прекрасно осведомлены, где у продукции Ваших работодателей пролегают границы воображения.

Дик Трейси вздохнул и сказал:

— Она убила человека. Перерезала горло. Вы хоть понимаете, в какой опасности находитесь? Синтет со сбитой программой, склонный к шизофрении и немотивированной агрессии…

— Немотивированной?! — задохнулся от возмущения Стивен, — Да знаете ли Вы, что с ней делали?

— Только в общих чертах.

— Да ни рожна Вы не знаете! Для начала ее саму истерзали так, что средневековые инквизиторы рыдали бы крокодиловыми слезами. А потом заставляли смотреть, как с другой пони делают то же самое!

— Но зачем?

— Хотели вызвать сбой поведенческой программы. Особого рода сбой, усугубить предусмотренный программой «синдром Пинкамины», предназначенный для экстренной психической защиты. Чтобы сделать из добрейшего создания маньяка-убийцу. Насколько я понял, целью было выставить конечный результат на гладиаторскую арену против новой фаворитки. А заодно воплотить в жизнь какой-то мерзкий древний пасквиль, — в голосе Стивена проступил сарказм, — «Беспощадная Пинкамина против злобной Рейнбоу Дэш, спешите видеть! Кто же станет кексами сегодня?»

Дик Трейси понял не все, но суть уловил. Стало не по себе.

— Но она же убийца, — сказал он, но прежней убежденности в голосе не было.

— Ей дали нож со словами, что только она может прервать мучения жертвы. Она и вправду их прервала. Только еще порезала хозяина, после чего сбежала. А потом в отчаянии уселась на пути маглева и стала ждать поезд. Не хотела жить тем, во что ее превратили.

…Розовая пони сидит на широком обледенелом рельсе. Одежды на ней нет, но плевать. Нет смысла бояться простуды, когда ждешь смерти.

Слезы замерзают на щеке, прочерчивая дорожку в свалявшемся от крови мехе. Второй глаз вытек и уже не может ни видеть, ни плакать. Прямые волосы висят слипшимися бурыми сосульками.

«Что же я теперь такое? Я ведь отняла жизнь живого существа…» — думает Пинки Пай, и холодный ветер будто продувает насквозь саму душу когда-то беззаботной и веселой пони.

Но ничего. Скоро все кончится. Из метели приближаются три огня, и в завывание ветра вклинивается пронзительный свист.

Пинки закрывает единственный глаз и ждет короткой вспышки боли, за которой последует сладостное забвение…

…Что-то тяжелое налетает совсем с другой стороны и сносит пони с рельса. Скоростной вагон, поднимая воздушную волну, пролетает мимо, а Пинки оказывается в снегу, придавленная запыхавшимся человеком.

Первая паническая мысль — хозяин все-таки отыскал. И сейчас снова будет пропахший кровью подвал, полный боли и страха, железа и химии…

Пони начинает плакать и вырываться, но вскоре понимает, что человек не пытается причинить ей новую боль. И пахнет совсем не химикатами и кровью, а одеколоном и выпечкой. И гладит по гриве, шепча в розовое ушко успокаивающие слова…

Голубой глаз судорожно распахивается и видит молодого человека, который хотя и крепко, но совсем не грубо обнимает розовую пони и несет куда-то.

— Пусти… — тихо просит Пинки, — Оставь меня.

— Нет. Я не позволю тебе… Если понадобится, свяжу, но не дам разбрасываться жизнью, предназначенной нести смех и радость.

— Ты не знаешь, кто я…

— Я знаю, кто ты, Пинки Пай.

— Но ты не знаешь, что было…

— Теперь то, что было — неважно. Осталось в прошлом, навсегда.

— Но зачем тебе это?

— У меня живут целых пятеро пони, которые нуждаются в улыбках. Нуждаются в тебе, Пинки Пай.

Стивен Агилар чувствует, как слипшаяся от крови грива истерзанной пони сама собой делает попытку завиться беспечными кудряшками.

Розовое копытце гладит человека по груди, прикрытой курткой. Спустя несколько минут пони говорит тихо-тихо, так что Стивен еле может различить:

— Пятеро пони… и один человек…

— Не для протокола, детектив, — сказал Стивен, — но я бы на месте Пинки поступил бы так же, причем намного раньше. А она терпела в том подвале столько, что потеряла счет времени.

— Могу я ее хотя бы продиагностировать? — спросил Дик и быстро добавил, — Ничего особенного, только вербально.

— Она не знает, чем закончился ее отчаянный удар ножом, — предупредил Стивен, — Не ворошите прошлое. Она заслужила покой.

— Я не буду спрашивать о прошлом. Пара стандартных вопросов, которые позволят установить, несет ли она опасность.

— В моем присутствии, детектив.

Владелец этого табуна лошадок, очевидно, не верил Трейси. Тот не обижался, повидав на службе и не такое.

— Без проблем, — сказал он.

…Когда они подошли к Пинки Пай, та как раз спорила с белой Сюрпрайз о цвете посыпки пирожных. Естественно, Пинки изо всех сил отстаивала розовый цвет, а пегаска — белый. Так уж повелось, что пони старались окружать себя предметами, что либо несли на себе знаки в виде кьютимарок, либо подходили под цвет шерстки.

Пони как раз сошлись на том, что пирожные посыплют разной пудрой, потому что так будет веселее. Столкнув копытца в быстром брохуфе, они расстались: Сюрпрайз упорхнула куда-то в сторону кухни, а Пинки Пай подошла к людям.

— Привет, Пинки, — поздоровался Дик и даже присел, чтобы сравняться с пони ростом, — Меня зовут детектив Трейси. Можно тебя спросить?

— Конечно! — пони уселась на круп и обезоруживающе улыбнулась. Белая майка была в паре мест заляпана сластями, а яркие шортики делали пони похожей на простую девчонку-подростка.

Дик подумал, что на счастливой мордочке пони застарелый шрам возле глаза смотрится жутковато.

— Я хотел бы провести с тобой простой тест, — сказал детектив, включая коммуникатор и вызывая на экран службу вербального тестирования поведенческих программ, — а ты отвечай просто «да» или «нет». Договорились?

— А это весело?

— Кхм… Возможно. Начнем? Это не займет много времени.

— Оки-доки-локи!

— Итак. Просыпаясь по утрам, ты давно не испытываешь чувства бодрости.

— Нет! — Пони захихикала, — Как же можно не испытывать бодрости в новое, прекрасное утро?

Детектив не смог подавить улыбки и продолжил: