DarkKnight - Сломанная игрушка

Дэш уткнулась носом в кожу топчана и продолжила рыдать, уже не думая ни о гордости, ни о данном самой себе слове. Проклятый подонок вновь оказался сильнее.

Она уже слабо помнила, как ее отстегивали от ложа, мыли, зашивали, перевязывали и несли в кровать.

— Ты была в шаге, Дэш, — сказал тогда Алекс напоследок, — но теперь мы вновь практически в начале пути. Неужели одна кьютимарка была бы такой уж высокой ценой?.. Ты просто жалкая сломанная игрушка.

Пегаска не ответила. Сознание было далеко отсюда, избавив истерзанные тело и душу Рейнбоу Дэш Вендар от тяжких дум и отчаянных шагов…

Рейнбоу, перед которой в мгновение пронеслась половина жизни, сплюнула в сторону:

— Заткнись, сука.

Судья, поигрывая бластером, сделал шаг в сторону, словно захотев обойти пегаску, но та преградила ему путь.

Голос Рока приобрел несерьезные, игривые интонации:

— Ой, я тебя задел, малютка-пони? Ну прости меня, дурака, я правда не хотел. Все эти плети, наручники и прочая мерзость мне не свойственны. Мне просто нравится боль и смерть. И я тебе обещаю, боли будет очень много. Перед смертью. А то, что при этом правосудие на моей стороне, просто повергает меня в восторг.

Судья это сказал это настолько будничным тоном, что Дэш даже на мгновение забыла о тех ужасах, что с ней творили. И откуда бы судье о них знать. А также что делала она сама, выходя на арену и попросту купаясь в чужой крови, невзирая на судейские сирены и мольбы о пощаде.

Потому что перед ней предстала непроглядная тьма без малейшего проблеска света, воплотившаяся в этом существе.

— Глупое геройство глупой маленькой лошадки, — усмехнулся Рок, когда Рейнбоу не сдвинулась с места.

Вскинув бластер, он надавил кнопку активации. Но вместо смертельного луча оружие издало только тревожный сигнал: зарядов больше не было.

Дэш пошла вперед, походкой, которую знал любой завсегдатай «Пони-Плея»: легкая, непринужденная и даже слегка игривая.

Походка, которой Рейнбоу Дэш Вендар шла убивать.

— Зря вы так надеетесь всегда на свои железки, человеки, — ухмыльнулась пегаска.

Судья вернул улыбку.

— Мне не нужен пистолет, — сказал он, бросая бесполезный бластер на землю, — просто неохота было мараться о твою грязную шкуру.

Рок сделал легкое движение рукой, и в ладонь скользнул короткий клинок.

Рейнбоу нахмурилась.

Судья не производил впечатления обычного психопата с кибер-глазами и завышенным самомнением. Его движения были преисполнены грации знающего свое дело профессионала.

Да, Рейнбоу приходилось драться с людьми. Вернее, с человекообразными синтетами. Те, обычно не ожидая от маленькой пони подобной прыти, становились жертвами этой самоуверенности.

Рейнбоу Дэш полагала, что и остальные люди не слишком сильны. Исключение составлял Алекс Вендар. Профессиональный телохранитель, настоящий мастер боевых искусств и просто настолько сильный человек, что запросто мог согнуть в руках арматурный штырь.

— Ну давай, пугало, — сказала Рейнбоу Дэш и подобралась для атаки, — Покажи мне класс.

— О, с удовольствием, — заулыбался судья, вскидывая тускло блеснувший клинок, — Но я жду в ответ приемлемого уровня…

…Лира очнулась.

«О, Селестия, кто качает мир?!» — мелькнула мысль, наждаком проехавшаяся по внутренней стороне черепа.

Последнее, что помнила единорожка — мелькнувшее копыто Рейнбоу Дэш и ужасающая, громоподобная головная боль.

Все единороги знают, как можно моментально прервать колдовство. Просто коснись рога — и все исчезнет.

И каждому подростку-единорогу уже известно, что рог — часть тела тонкая и во многом деликатная.

Удар по рогу — это не только подлый прием. Это самое тяжкое оскорбление действием, которое только может быть. Примерно как общипать пегаса или сломать ногу земнопони.

С трудом единорожка поднялась на дрожащие ноги.

Она видела, как в соседней луже корчится от боли Вик, пытаясь дотянуться до поблескивающей в неверном свете включенных мигалок железяки.

А еще Лира увидела, как со страшным черным человеком с красными глазами дерется Рейнбоу Дэш. Та самая, что пыталась убить Скуталу… Не поделили добычу?

Сердце единорожки ухнуло вниз, когда она увидела пегасенку, лежащую на спине с окровавленной мордочкой. Впрочем, на душе немного полегчало, едва Скуталу пошевелилась.

Взгляд снова упал на разворачивающийся между Рейнбоу Дэш и судьей поединок.

Пегаска летала вокруг, нанося мощные удары копытами. Но человек ловко уворачивался или блокировал их, а в его руке мелькал короткий клинок. Рейнбоу получила несколько царапин, но решающего удара судья нанести не мог.

Лира попыталась призвать на помощь магию, но голову пронзила такая боль, что от этой идеи волей-неволей пришлось отказаться.

Понимая, что в бою от нее толку будет мало, она подошла к лежащей Скуталу и приподняла окровавленную мордочку. Малышка, не открывая глаз, плакала и стонала, но Лира не могла придумать ничего лучше, чем просто обнять маленькую пони и успокаивающе погладить.

Как ни странно, это возымело действие, и с мордочки Скуталу пропало выражение боли и ужаса.

Лира облегченно вздохнула, но раздавшийся в шуме дождя сдавленный стон заставил ее вздрогнуть.

Обернувшись к дерущимся, она увидела, как судья Рок и Рейнбоу Дэш Вендар сошлись вплотную, прекратив завораживающий и страшный танец смерти. Сошлись так близко, что Лира неуместно подумала о соблюдении приличий при таком тесном контакте. Лицо судьи оказалось так близко к мордочке пегаски, что казалось, еще секунда — и они оба сойдутся в страстном поцелуе…

Но объятия противников не были вызваны страстью. Рок держал нож в левой руке. Поэтому матово поблескивающее лезвие вошло по самую рукоять в правую сторону груди Рейнбоу Дэш Вендар…

«О, Селестия!» — в панике подумала Лира.

— Вынужден признать, — резюмировал судья, — что это было впечатляюще. Но ты всего лишь еще одна маленькая пони.

С этими словами он отбросил Рейнбоу прочь и повернулся к беглецам. Он даже не посмотрел, как пегаска, неловко упав на полурасправленные крылья, перекатилась и осталась неподвижно лежать в стремительно краснеющей луже.

Клинок так и остался в ее теле.

— Что ж, — констатировал Рок, — Остальных мне все же придется убить голыми руками.

Лира, всю жизнь восхищавшаяся людьми, теперь воочию видела, какими чудовищами те могут быть. Здесь, сейчас, в грязных лужах лежали мертвые враги и раненые друзья. Никто и ничто не позволяло думать, что кошмарное чудовище в человеческом обличье остановится на достигнутом.

— Стоять, — вдруг сказали в стороне.

— Ну кому там еще неймется! — раздраженно повернулся судья и снова увидел Виктора Стюарта.