Somber - Кровь и Звёзды

Засунув в рот мятный леденец, найденный в ящике лишь слегка покрытого пылью стола, я заглянула в, как мне показалось, комнату Священника. В основном она была уже пустой, но остались эскизы и чертежи церкви. У изголовья кровати был приколот портрет Селестии. Больше почти ничего не осталось. Мне на глаза попалась корзина с бумажным мусором, и я вытянула оттуда один из комков.

— И зачем было это выбрасывать? — тихо пробормотала я, расправляя листок.

С клочка бумаги на меня смотрела Арлоста. Её взгляд и вся композиция были прорисованы еще лучше, чем даже портрет Селестии. Я посмотрела в её глаза. У Священника должна была быть метка карандаша.

Не удивительно, что мой поцелуй остался без ответа. Он любил её. А затем она сделала… что-то. Неужели она в самом деле убила жеребёнка? Как можно полюбить убийцу?

Я вытащила более-менее сохранившиеся рисунки из корзины, сняла несколько со стены и собрала их в небольшую стопку посреди комнаты. Я верну их позже. Может быть… должен быть какой-нибудь другой способ… возможно, если я…

Из моей груди вырвался глубокий вздох. Всегда пытаюсь спасти пони.

Я задалась вопросом, сколько времени уйдёт у меня на составление плана. Должна ли Крышечка прислать дальнейшие инструкции? А может, мне стоит прислушаться к совету ДиДжея Пон3? Или, может быть, следует попытаться узнать, как починить мой ПипБак? Вирго Зодиак упоминала, что занималась их изучением, но я понятия не имела, где её искать, а ещё не была абсолютно уверена, что с ней связываться с ней безопасно.

Я поднялась наверх. Похоже, что здесь предыдущие хозяева хранили большинство своих вещей. Аккуратная работа телекинеза Священника тоже сразу проглядывалась, второй этаж был плотно заставлен красивыми ящичками, которые были покрыты незначительным слоем ржавчины. Я вошла в комнату, на стене которой, прямо у изголовья кровати была нарисована полная луна. Из любопытства, я заглянула в ближайшую металлическую коробочку и обнаружила там несколько ветхих фотографий и подобные безделушки.

Молодая, светло-голубая единорожка в очках с толстыми стеклами и брекетах стояла рядом с совсем юными Твайлайт Спаркл и Черили, во всю улыбаясь. Она левитировала маленькую модель земного шара с солнцем и луной на его орбите. На шее у неё блестела яркая медаль. Я протянула копыто и вытащила маленькую награду, до сих пор обрамлённую голубой лентой, которая когда-то висела у неё на шее. «Победитель Понивильского конкурса юных астрономов».

На следующей фотографии эта голубая единорожка была намного старше, по-прежнему в очках, но уже без брекетов. Она стояла в синей униформе, рядом с дюжиной других кобыл. «Космопони» — гласила подпись под рамкой.

Еще один снимок. На нём она улыбалась, стоя рядом с каким-то огромным агрегатом и глядела на меня сквозь толстые линзы очков. На другом фото эта единорожка, вместе с небольшой группой пони, смотрели вверх, на планетарную модель. На следующей она встречалась с Твайлайт и Эплджек. Синяя единорожка основательно вцепилась в копыто своей собеседницы, словно пыталась затрясти фиолетового единорога до смерти.

Я нахмурилась, взглянув на полоски в их гривах. Удивительно, как они были похожи. У Твайлайт Спаркл была сестра? Затем я перевела взгляд на следующую фотографию, и нахмурилась ещё сильнее. Это… боевая ракета? Нет. Выглядит слишком большой для этого. Как минарет построенный на вершине украшенного драгоценными камнями и алебастром шпиля, поддерживаемого четырьмя сужающимися контрфорсами. Какой-то… космический корабль?

Фото с луны.

Всё моё тело онемело, когда я увидела фотографию нашей планеты, парящей над лунным горизонтом из слабо светящихся серых камней и пыли. Сияние солнца превращало планету надо мной в силуэт, но я могла разглядеть крошечные искры городов, темную синеву того, что как я могла лишь предполагать, было морями. Зелень полей и лесов. Она выглядела такой маленькой и хрупкой, окруженной всей этой темнотой. Хотя и здесь был свет. Искры света, прекраснее, чем вся непроглядная тьма вокруг. Звезды, казалось, приветствовали, манили, дразнили… может, даже слегка флиртовали.

Мы были на Луне. Не в какой-то там сказке о аликорне, сославшей свою сестру на Луну, но на самом деле добрались туда. Мы сделали это, поняла я, как только взглянула на следующую картину, изображавшую ракету, стоявшую посреди пустой лунной равнины. Она навевала чувство одиночества, острое, но прекрасное. «Как принцесса Луна», поймала я себя на мысли.

Здесь была лишь одна фотография синей единорожки на луне, и я долго рассматривала странный шарообразный шлем и серебристый, украшенный драгоценными камнями скафандр на ней. Она висела над поверхностью луны вверх ногами, словно кто-то остановил время в тот момент, когда единорожка исполняла сальто. Мне стало интересно, что именно позволяло ей парить подобно пегасу: костюм, или же особое лунное притяжение.

На следующей были запечатлены белые, непрозрачные кристаллы, торчащие из скалы и излучающие странный свет. Они выглядели похожими на тот талисман, что нашла Глори, только эти не содержали в себе никаких магических символов. Может быть именно из-за этих кристаллов луна и светится своим мягким светом?

Я сняла коробку со стеллажа, поставила на пол перед собой и заглянула внутрь. За фотографиями лежали старые газеты. «Возвращение с луны!» , кричала первая страница с изображением вернувшейся с луны ракеты, в окружении десятков ликующих пони. Заголовок на следующей газете гласил: «Наше будущее на луне!» , но его вытеснил отчет о ужасной битве с зебрами к югу от Хуффингтона. Следующая газета, датированная следующим месяцем, писала: «Скандал ударил по лунной программе!»

И далее «Астропони Мэриголд — лунная мама. Что за тайны она привезла с собой в кабине?»

Последняя: «Космическая программа временно приостановлена до окончания расследования.» . Я вновь взглянула на изображение кобылки, которая стояла на поверхности луны и улыбалась во весь рот, а затем на фотографию с кажущейся крошечной кобылкой, в окружении десятков мрачных пони. Короткая статья гласила: «Министерство Магических Наук сохраняет министерскую стипендию космического исследователя Мэриголд» . Рядом с ней была небольшая цитата: «Ни одна кобыла прежде не жертвовала столь многим, ради того, чтобы шагнуть дальше, чем большинство пони могли себе представить — Твайлайт Спаркл».

Последней, возможно, самой душераздирающей из всех, была маленькая фотография. Она не была сделана на луне и не была с первой полосы «Вестника Хуффингтона». На ней была запечатлена усталая и грустная Мэриголд, копающаяся в своем саду, рядом со старым коричневым жеребцом, который смотрел на кобылку печальными глазами и протягивал ей несколько ярких цветов, таких же, какие я видела снаружи. Рядом с ней стояла корзинка, с крошечным фиолетовым жеребенком-единорогом внутри и маленькой звездочкой, привязанной к ножке.