Array shellina - Дневник. Первые потрясения

— Глюк? — деловито уточнил Альбус.

— У обоих сразу? — недоверчиво спросил я. Повернувшись к табличке, вместе произнесли:

— Да.

«Чего вы хотите?»

— Выйти отсюда.

Табличка раздвоилась, образовались стрелки с вопросами: «Назад?», «Вперед?».

— Что тут думать, назад идти надо. Раз предлагают, — решительно произнес Альбус. Я мысленно с ним полностью согласился.

Табличка с надписью «Вперед» исчезла. Табличка «Назад» приняла объемные очертания и показала направление позади нас. Мы резво обернулись, но ничего не произошло. Нигде так и осталось. Мы синхронно обернулись обратно к табличке, которая изменила надпись. Теперь ее украшала фигура из оттопыренного среднего пальца и надпись «Ха-Ха».

— Альбус, ты сейчас думаешь о том же, о чем и я? — чересчур ласково спросил я.

— Если ты о том, что профессор трансфигурации немного перегнула палку, то я помогу тебе спрятать труп.

Тут табличка исчезла и перед нами начала образовываться дверь. Мы долго на нее смотрели, прежде чем решились открыть. Поняв, что ничего другого происходить не собирается, мы все же открыли эту дверь и вместе шагнули через порог.

И оказались в пустой комнате. Обернувшись назад, обнаружили, что дверь исчезла. Посреди стояло старинное зеркало в странной раме. По верху была выгравирована вязь рун. Я подошел ближе и прочитал: «Еиналеж». И что это означает? Это слово нам ни о чем не говорило. Дамблдор решил осмотреть комнату получше, а я решил посмотреть на свое отражение. То, что я увидел в зеркале, заставило меня вытаращить глаза и чуть не заорать. На меня смотрел в общем-то я. Но выглядел как-то не очень. Желтое лицо, седеющие грязные волосы. Местами залысины. В одной руке я держал метлу, в другой зажал снитч. Сзади меня стояла Эванс. Одной рукой она меня обнимала, в другой держала свиток, где было написано, что я назначен преподавателем Защиты от Темных Искусств. А еще у меня на груди был орден Мерлина. Я от неожиданности истерично закричал:

— Альбус, оно ужасы показывает!

Альбус подбежал ко мне, а я отошел в сторонку.

— Я бы не сказал, что это ужасы, но отдых на пляже вместе со знойными красотками — это не предел моих мечтаний.

— Если бы на их месте были брутальные мужики в коже, то я бы сказал, что оно демонстрирует самое сокровенное твое желание.

— А тебе оно что показывает? — с любопытством спросил Альбус

— Я с Эванс, с метлой, веду у тебя ЗОТИ и награжден очередным орденом Мерлина.

— И правда жутко. Может все-таки возьмешь Защиту? Ой, оно изображение поменяло. Теперь я стою в пижаме с ночным горшком в руках. Да, горшок бы сейчас не помешал.

— Вы что, охренели что ли? В смысле, ужасы показываю?! — от неожиданности мы подпрыгнули и уставились в зеркало. На нас вместо нашего изображение смотрело лицо бородатого старца.

— А что по-твоему?

— Я показываю самые сокровенные желания, — гордо начало зеркало.

— Я от таких желаний ночью не засну, — проворчал я. — Как нам отсюда выйти?

— Через меня.

— Аргументируй.

— Открыть и войти. И вообще, предупреждать же нужно, что вы темные, а то я пыталось что-то сделать, изобразить, и все коту под хвост! А вообще, заберите меня отсюда — мне тут скучно. Просто скажите: мы забираем тебя, и потом, если вы выйдете отсюда, то я перемещусь вместе с вами.

Мы с Альбусом решительно вошли в проем отворившегося зеркала. И почему мы сразу не обратили внимание, что оно сказало: «Если».

Сначала мы подумали, что вернулись в комнату с пустотой. Я непроизвольно вздрогнул. Тут раздался голос крестного:

— Люмос. — Ничего не произошло. — Похоже, магия здесь не действует. Попробуй ты?

— Люмос. — Результат тот же. — Альбус, а ты не заметил, что в комнате Нигде нам даже мысль не пришла в голову — использовать магию? — Тут пустота начала рассеиваться, обретая очертания жуткого леса, чем-то напоминающего наш Запретный. Только деревья были выше, стояли они гуще и имели причудливую форму. Ветви казались лапами, тянувшимися в нашу сторону и пытающимися нас схватить. Повсюду все было облеплено мхом, а между самими деревьями была натянута огромная паутина. В глубине леса зияли пещеры, из которых тянуло мрачным холодом. Но не это приводило нас в какой-то иррациональный ужас. Мертвая тишина, от которой постепенно начинало звенеть в ушах.

— Миленько так, — как-то истерически прошептал Альбус. — И что дальше?

Я показал на узенькую тропинку, которая вилась между самых неприятных деревьев и пещер, из которых валил какой-то странный белый дым.

— Пошли, тут других вариантов нет, — как-то наигранно весело произнес я.

— Да, точно. Когда нас пугал обычный лес? — мы осторожно двинулись по узкой тропинке. Мы шутили, постоянно говорили, лишь бы перебить эту тишину. Помогало мало, но хоть как-то успокаивало.

— Тебя не напрягают лежащие повсюду, по-видимому, кости и, по-видимому, человеческие? — показал в сторону крестный.

— Альбус, меня больше напрягает повешенный на том дереве парень, — я показал в другую.

Меня вообще это все напрягает. Это не лес, а какое-то кладбище незахороненных людей. Кругом лежали останки, кости, куски человеческой плоти разной степени разложения. Тропа смерти, бля. При вдыхании дыма, валившего из пещер, начинала кружиться голова и в душе поднимался какой-то необъяснимый непонятный страх. Потом все проходило. Шли мы очень долго. Даже я под конец начал уставать, да и Альбуса приходилось уже практически тащить на себе: возраст, как-никак. Лес кончился неожиданно. Просто в конце тропинки внезапно появилась знакомая нам табличка, только желтая и с черными буквами: «Переход». Мы переглянувшись, кинулись туда, где начала образовываться дверь.

Распахнув ее, ввалились в туман. Мерлин, это закончится когда-нибудь? Туман был необычным, он находился в постоянном движении, клубился, словно пытаясь принять форму чего-то. В этом пространстве было ни тепло и ни холодно. Здесь было Никак. Внезапно туман закрутился сильнее и начал приобретать знакомые очертания. Мы находились на вокзале Кингс-Кросс. Под часами стояла ажурная скамейка, на которую я опустился и устало произнес:

— Альбус, ты как хочешь, а я больше никуда не пойду. Хватит. Минерва все это заварила, пускай сама нас и вытаскивает. Я смогу переступить через свою гордость и признать, что смог проиграть бабе.

Альбус присел рядом со мной и вздохнул. Видимо, он тоже так решил. Если судить по его виду, я думаю, что МакГонаглл все равно никому о нашем позоре рассказать не успеет. Не успеет! Я, так уж и быть, постою на страже, чтобы никто крестному не помешал.

Туман начал опять менять свою форму. В одном конце вокзала образовалась дверь с зеленой табличкой «Выход», буквы на этот раз были серебряными, с другого конца раздался гудок и к нам подъехал Хогвартс-Экспресс.