Шион Недзуми - Цветок асфоделя

Гарри снова зашипела.

— Все лучше, чем она снова где-нибудь подцепит блэковскую заразу.

— Блэковскую? — одновременно спросили целители. Но если бледная моль недоумевал, то Сметвик подобрался.

— Смотрите, мистер Сметвик, — Гарри прояснила ауру девушки. — Вот сюда, — она показала кончиком палочки на бледное плетение. Ауру опутывали студенистые нити, почти незаметные, невидимые, если не знать, что и где искать. — Защитное заклинание, называется "Паук". Придумано Фобосом Блэком, его применяют к темным артефактам, чтобы уберечь от рук тех, кто не принадлежит к роду. Правда, используют его не только Блэки. Обычно они стараются не разбалтывать заклинаний, но Фобос не последовал традициям по каким-то своим причинам. Паук опутывает сетью ауру и очаг и медленно растворяет в себе, выпивает его досуха. Полностью, не только из ядра, но и из крови.

— Значит, жертва умирает, так как маги не могут жить без… волшебства в крови.

— Да, — Гарри кивнула. Снова повернулась к Стоуну. — Мне нужен артефакт, над которым она работала в последний раз.

Старик кивнул и призвал завернутую в ткань вещицу. Гарри отбросила покровы и увидела почерневшую от времени шкатулку с чеканкой и гравировкой Мастера Артефакторики, что сработал ее.

— Ну, что? — Нокс нетерпеливо подался вперед. Гарри окинула его подозрительным взглядом. Имеет виды на девушку? Хм, интересно.

— Нотты, — вынесла она вердикт. — Шкатулка принадлежала им, род существовал в одно время с Фобосом Блэком, поговаривали, они были товарищами по оружию и так далее, — она осматривала поверхность, следы и обрывки кружев заклинаний. — Вот он и защитил артефакт. Нынешние потомки, по-видимому, решили продать ее, все же темной магией от нее фонило изрядно, а пользы никакой. До того, как был задействован Паук.

— Ты сможешь убрать его?

— Да, — слова у бывшей Поттер не расходились с делом.

Если бы кто-то осмелился заглянуть в окно гостиной маленького домика в Лютном переулке, он бы увидел картину из прошлого, описывающую шабаши ведьм. Трещал камин, воздух вибрировал от жара. На диване изгибалась и постанывала юная девушка, мокрая от пота одежда облепила ладную фигурку с небольшим пухленьким животиком. Иногда она приоткрывала мутные глаза, и тогда седой старик трясущимися руками подносил ей стакан воды, из которого девушка могла взять от силы капель десять. Над нею склонились двое: мужчина и женщина. Их тени соединялись, сплетались, повинуясь пламени камина. Звучали в замкнутом пространстве монотонный речитатив старого заклинания, мужчина страховал, поддерживал состояние девушки стабильным. Казалось, будто ее собираются приносить в жертву всесильным темным демонам, что столпились по углам и тянули, тянули к жертве свои длинные руки-щупальца.

Женщина в облегающем платье, с распущенными длинными волосами, змеившимися почти до бедер являлась олицетворением представлений человеческих о ведьмах. Не красавица, со сведенными от злости и усталости губами, ее влажная кожа мерцала в свете огня, загорелая, бархатная. А глаза наполнялись потусторонним ведовским сиянием, свойственным лишь сильным магам.

Палочкой выписывала она сложные, многосоставные фигуры, острым кончиком, как вязальным крючком, подхватывая провисшие нити ауры, подтягивая их, цепляла паразита и отводила в сторону, разъединяла с человеком. И щедро изливала собственную магию через руны и катрены, делилась сырой, чистой, неразбавленной силой, лишь слегка отфильтровывая магию Смерти, что даровала кровь. Никто, кроме нее и ее потомков, не в силах перенести влияние божественной крови.

Гарри не помнила, сколько это продолжалось. Помнила лишь, что помянула бы всех Блэков от Фобоса и далее за их ненависть к не-чистокровным и поистине мерзкое воображение. Но больше всего за то, что разбрасывались своими вещами и заклинаниями где ни попадя. Хотя это все было преувеличением: своими изобретениями древнейшие и темнейшие не делились, Фобос стал в этом отношении исключением, белой вороной.

Она бы помянула их всех, но заклинания требовали концентрации, Паук, как и любая другая темная магия, не желал отдавать свою жертву просто так. Гарри пришлось с ним сражаться. И без помощи Сметвика вряд ли бы справилась.

На исходе ночи, когда она, наконец, опустила сведенной рукой палочку и пошатнулась, кто-то подхватил ее под руки и переместил на диван. В губы ткнулось горлышко флакончика с зельем. Укрепляющее, как опознала Гарри. Снейп бы порадовался возросшим возможностям бывшей ученицы в Зельеварении. И получил бы резкую отповедь, что преподавать надо лучше, как детям, а не взрослым студентам на подготовке к Мастерству.

Следом пошло Восстанавливающее. Бледная моль перед глазами расплывался, но сиял от счастья. Кажется, планы на девушку были не у Нокса, а у молоденького целителя.

— Я домой, — прохрипела Гарри натруженным, пересохшим горлом. Взглянула на часы и поморщилась. Через пять часов ей уже идти на работу.

— Можешь сегодня отдыхать, — Нокс за локоть поднял сотрудницу. — Я провожу тебя.

Женщина лишь устало кивнула, прикрыла глаза, положив голову на плечо мужчины. Пусть теперь он ведет ее, она слишком устала.

Стоун с супругой вряд ли заметили их уход: они кружили вокруг очнувшейся внучки и никак не могли поверить, что она жива, здорова, пришла в себя. И даже сохранила магию. С ними остался Сметвик для дальнейшей диагностики и выписывания распорядка дальнейших действий, способных вернуть девочку в норму.

Свежий воздух немного отрезвил, но не настолько, чтобы Гарри могла поднять тяжелую голову от плеча Ричарда.

— И ты даже не будешь читать мне нотации? — спросил Нокс. — Теперь, когда мы остались одни.

— Ты меня с кем-то путаешь, — с трудом ворочая языком, сумела ответить женщина. И собеседник получил свою долю ехидства. — Тебе вполне хватит Гиппократа.

Нокс застонал. Приятеля он знал отлично, не сомневался, утром тот придет и будет пенять, какой товарищ безответственный, раз не следит за собственными подчиненными. Как будто Ричард всесилен.

Только интересно, откуда так хорошо его знает Смит, если они виделись от силы два раза.

— Спасибо, — он поправил мокрую прядь волос, отвел ее от лица. — Дэвид… мой двоюродный брат. Кроме него у меня никого не осталось. И он… они с Амелией помолвлены.

Теперь становилось понятно, чего он так взвился на ее замечание в гостиной. Гарри вздохнула, слабо улыбнулась. Мужчины… иногда они совершенно, как дети.

Дальнейший путь волшебница помнила слабо: Нокс провел во двор, а на лестнице вынужден был поднять на руки. Гарри хватило даже на испуганный взвизг шепотом. Ее никогда и никто не носил на руках. И лишь магическое истощение вкупе с усталостью мешало ей насладиться ощущениями полностью.