Цветок асфоделя

— Сглазы бывают….

— Ик!

На задней парте веснушчатый крепыш сдавленно икнул, затем еще раз и еще. При каждом икании изо рта у него вырывался разноцветный мыльный пузырь, который лопался с оглушительным треском, оплевывая всех в радиусе метра мыльной пеной. Которая очаровательно пахла розами. Недурной запах, если не считать, что вокруг сидели мальчишки. Не смертельное, но весьма обидное проклятие, не позволяющее болтать.

— Приятно познакомиться с автором мудрой выходки, — Гарри продемонстрировала клочок бумаги. — Главное, она взрослая и отображает уровень интеллекта. Не только ваш, но и ваших товарищей, которые, вместо того, чтобы отнимать у себя время и записывать лекцию, которая пригодится на экзамене, развлекаются игрушками из детского сада, младшей группы, — надо же, некоторые сподобились-таки покраснеть. — А теперь вернемся к занятию.

Уже к вечеру все в замке знали, что на лекциях профессора Певерелл лучше слушать и не отвлекаться.

Гарри усталой тряпочкой растеклась в кресле в личных покоях. Если подводить итог дня, он прошел успешно. Прокляла всего одного семикурсника, да и того не слишком обидно. Младшие курсы слушались беспрекословно, ну, эти еще не познали наглости. Гриффиндорцы тут самые расторможенные, вернуть их в узду требует много усилий. Но она же маг, неужели не справится?

Еще надо сходить, проверить, как там ее змейки. Обещала же.

Гостиная встретила ее настороженной тишиной. У камина всхлипывал первокурсник, пухлый темноволосый мальчуган, Грегори Белби, насколько помнила распределение Гарри.

— Что случилось, мистер Белби? — подошла она к дивану.

Студенты расступались перед ней. И дело даже не в солидарности, очередная проверка.

Мальчик помотал головой, сглатывая злые, как поняла Гарри, слезы. Женщина вздохнула, опустилась на колени и достала из кармана баночку с мазью от ушибов и синяков. Как знала, что пригодится, с утра вооружилась. Правда, предполагала, что понадобится она на вышибалах, но никак не вечером в гостиной. Иногда забывчивость весьма полезна.

— Намажьте, к утру пройдет. Мистер Белби, я предупреждала, что к нашему факультету относятся несколько… предвзято. Это не значит, что вы должны доказывать обратное, бросаться грудью защищать свой новый временный дом. Будьте умнее. Если это сделал ваш враг, проигнорируйте его, если это сделал ваш друг, — прерывистый вздох подтвердил ее предположения, — значит, не такой уж он вам и друг. Оглянитесь, здесь вы сможете найти новых товарищей. Надо лишь уметь искать. И помните, вы приехали сюда не драться, а за знаниями. Они вам пригодятся в будущем.

— Не всем, — качнула головой Белла. Гарри впервые услышала ее голос. Еще тонкий, но уже обещающий стать чувственным, с хрипотцой. — Многие станут главами своих семейств и родов.

— Одно другому не мешает, мисс Блэк. Можно быть главой рода и при этом совершенствоваться, продолжать узнавать новое. Я полукровка, — глаза слизеринцев округлились тому, как легко признает декан подобный факт. — И я основательница своего рода. А еще — Мастер Артефакторики, причем мастерство я получила уже после основания. Вы не можете стоять на месте, оставаться на школьном уровне. Люди идут вперед.

Беллатриса поджала губы, видно было, что она не согласна, но промолчала, предпочла остаться при своем мнении.

— И еще, это касается не только мистера Белби, но и всех остальных. Есть секретное оружие, которое позволит вам выглядеть достойно в любом поединке.

Слизеринцы оживились, подтянулись.

— Никто не боится и не воспринимает всерьез человека, над которым все смеются. Но для этого насмешка не должна быть вульгарной или слишком грубой.

— Например? — Белби уже и забыл, как плакать.

— Если вас называют змеей, пусть говорят, что пожелают. Где вы видели змею, которую бы интересовало мнение мышей?

Слизеринцы довольно рассмеялись, заулыбался Белби. А Гарри внутренне немного расслабилась.

Первый контакт налажен.

Гарри знала, рано или поздно это должно случиться. Идеи Лорда набирали обороты, они находили отклик среди аристократии, особенно молодежи. Вездесущие дети каким-то образом узнавали подробности его политики, обсуждали ее на переменах и чуть ли не в Большом зале. По Хогвартсу ходили мрачные слухи, а преподаватели предпочитали ничего не замечать. Через год Темный Лорд спятит окончательно, начнутся вылазки к маглам и маглорожденным, Том со своей бандой будет убивать такие семьи, "зачищать" от грязной крови. И не сразу магическое сообщество поймет, что это не просто налет вандалов и мародеров, это полноценная война. И Министерство оказалось к ней не готовым, слишком расслабились волшебники за годы спокойной жизни, отвыкли авроры воевать практически подручными средствами. Ведь под знамена Темного Лорда вступит весь цвет аристократии, такие таланты как прирожденные боевики братья Лейстрендж, Северус Снейп, алхимик и дуэлянт, знаток Темных Искусств. И многие, многие другие, всех и не перечислить. Что могли им противопоставить маглорожденные и полукровки, которых не обучали с детства, у которых не было за плечами накопленного опыта многих поколений темных волшебников?

Гарри знала, что рано или поздно пружина распрямится, и ей придется с этим разбираться. Идея вернуться в Хогвартс ее и сгубила. Это уже ее дети. Как она сможет бесстрастно смотреть, как Мальсибер, обожающий Трансфигурацию, становится палачом. Или талантливая в Чарах маленькая Нарцисса принимает в своем доме Лорда и терпит от него Круциатусы. Гарри помнила леди Малфой после войны. Истощенную, измученную, но не сдавшуюся. Там, на скамье подсудимых, она по-прежнему сжимала своими тонкими пальчиками руку Люциуса. Наверное, именно поэтому Гарри и помогла им.

— Профессор Певерелл! — Белла чуть ли не ломилась в дверь. — Прошу вас!..

Гарри с удивлением смотрела на запыхавшуюся, откровенно паникующую старшую Блэк.

— Что случилось?

— Моя сестра, Нарцисса… она в Больничном крыле. Ее кто-то проклял.

— Возвращайтесь в гостиную, чтобы оттуда ни ногой, понятно?

— Да, профессор.

Белла повернулась к факультетской гостиной, а Гарри поспешила в Больничное крыло. Удивительные в своем упорстве дети. Еще ни один не назвал ее деканом, только профессором. Ничего, и не таких переупрямивали.

В Больничном крыле металась от шкафчика с зельями до койки молодая Поппи Помфри.

— Декан, наконец-то, — с облегчением всплеснула она руками. Чепчик перекосился, из-под него выбились буйные кудряшки. — Я не знаю, что делать. Мне не знаком этот тип проклятий.

На узкой койке, прямо на белоснежном покрывале, лежала Нарцисса Блэк. Бледная, без кровинки на лице, казалось, она просто заснула.