Бремя судьбы (ЛП)

— Один из вас может остаться в приёмной, а ос...

— ...Этот вопрос уже согласован, — прорычал Моуди, а затем посмотрел на Тонкс, которая кивнула в ответ. — Мистер Поттер останется со своими опекунами, пока его присутствие не понадобится.

Секретарша ещё раз посмотрела на Гарри, потом кивнула и поспешила вернуться на свое место. Не успел Гарри ничего спросить, как Сириус завёл его в комнату. Ремус зашёл следом за ними и закрыл дверь, отгородив их от Тонкс и Моуди. В комнате было довольно уютно. Вдоль стен буквой “П” стояли несколько диванов с обивкой коричневой и тёмно-синей палитры, оставляя центр комнаты свободным. На стенах висели обычные картины, а не портреты, которые могли бы наблюдать за ними. В дальнем углу стоял стол со стопкой пергаментов, несколькими перьями и чернильницей. Увидев последнюю, Гарри вздохнул с облегчением и тут же смутился. Казалось бы, такая мелочь, как чернильница, а он сразу почувствовал себя лучше.

Рука, опустившаяся на его плечо, вырвала Гарри из задумчивости.

— Как ты, Сохатик? — обеспокоенно спросил Сириус.

Гарри посмотрел на крёстного и тепло улыбнулся.

— Я в порядке, — честно ответил он. — Твое слушание тоже проходило тут?

Сириус помрачнел.

— Э-э... нет, — признался он. — Моё слушание проходило внизу, в одном из залов суда рядом с Отделом Тайн. После окончания прошлой войны с Волдемортом ими никто не пользовался. Сказать по правде, это даже не залы суда, а какие-то подземелья. Мы бы ни за что не допустили, чтобы подобное слушание проводили там.

В отчаянной попытке отвлечься от мыслей о приближавшемся слушании Гарри ухватился за новую информацию. Усевшись, он с любопытством спросил:

— А что за Отдел Тайн? Ни разу о нём не слышал.

— Он занимается сверхсекретными разработками, — ответил Ремус, садясь рядом с Гарри. — Никто, кроме работников этого Отдела, не знает, что именно они там изучают... хотя нет, это не совсем так. Никто просто не хочет интересоваться этим. Точно известно лишь об одной сфере их исследований — пророчествах.

Несколько секунд Гарри моргал, пытаясь разобраться в том, что он только что услышал.

— Какие пророчества? Вроде того, что сделала профессор Трелони перед побегом Петтигрю? — спросил он.

Услышав его вопрос, Сириус с Ремусом переглянулись. А у Гарри при мысли о пророчествах в голове возникали лишь картинки с волшебницами вроде профессора Трелони, сидящими в окружении своих хрустальных шаров и предсказывающими смерть ничего не подозревающим волшебникам.

— Неужели люди действительно в это верят? Я думал, предсказания — это пустая болтовня, годящаяся лишь на то, чтобы пугать людей мыслями о скорой смерти.

Сириус усмехнулся.

— Не надо сдерживаться, малыш, — прямо сказал Сириус. — Говори, что думаешь на самом деле.

Гарри только пожал плечами.

— А что вы хотите, чтобы я сказал? — спросил он. — Профессор Трелони предсказывает мне мучительную смерть на каждом уроке. Да вы хоть представляете, сколько раз мне приходилось сдерживаться, чтобы не рассмеяться, когда Трелони восклицала, что мне грозит встреча с гриммом? — Сириус с Ремусом попытались сдержать смех. — Ну, один раз она оказалась права... один раз за два с половиной года, что я её знаю. Так что где тут взяться уверенности в её способностях?

— Ну, истинные пророчества редки, — честно ответил Сириус. — Настоящие предсказания обычно произносятся без предупреждения и не зависят от нашего желания. Истинные Провидцы встречаются крайне редко. Поверь мне, в Отделе Тайн прекрасно знают, когда пророчество настоящее, а когда — нет.

У Гарри возникло ощущение какой-то недосказанности, но он не стал развивать тему, решив, что сейчас не время спорить. Откинувшись на спинку дивана, Гарри задумался над тем, сколько ещё он не знает о волшебном мире. Он узнал несколько законов этого мира на третьем курсе, и то лишь из-за сложностей с усыновлением, которые возникли у Ремуса потому, что он был оборотнем. От Сириуса с Ремусом Гарри знал, как обстояли дела много лет назад, ещё до исчезновения Волдеморта, но этим дело и ограничивалось. Порой парень ненавидел тот факт, что его растили магглы.

Следующий час прошёл в ожидании. Гарри всеми силами старался думать о чём-угодно, только не о слушании. Сириус принялся ходить взад-вперёд, нервируя тех, кто сидел на диване, но они держали язык за зубами. Оба — и Гарри, и Ремус — знали, что когда Сириус о чём-то беспокоился, его лучше было не трогать. В такие моменты его внутренний зверь брал верх над человеком. И сейчас Сириус находился в том состоянии, которое можно было описать лишь как “режим защитника”. Он беспрестанно поглядывал на дверь, словно призывая кого-нибудь войти.

Наконец терпение Сириуса лопнуло.

— Пойду узнаю, из-за чего задержка, — произнёс он, подойдя к двери и открыв её.

Обернувшись, Сириус посмотрел прямо на Ремуса, которому не нужны были слова, чтобы понять, о чём просит друг. Он кивнул, и Сириус вышел, прикрыв за собой дверь.

Гарри посмотрел на часы, отметив, что до восьми осталось всего пять минут. “Значит, дело не только в том, что Сириус нетерпелив”.

— Думаешь, возникли какие-то проблемы? — волнуясь, спросил Гарри.

Ремус обнял его за плечи и прижал к себе.

— Нет, не думаю, — честно ответил он. — Скорее всего, ещё не все члены Визенгамота собрались. Такое случается, особенно когда проводится закрытое заседание. Ты же знаешь Бродягу. Он хочет поскорее с этим разобраться. Он просто жаждет, чтобы Амбридж заплатила за то, что она с тобой сделала. В последние дни Сириус был необычайно терпелив, но, похоже, всё-таки не выдержал. Он злится, сынок, и не знает, что делать со своей злостью. Злится на Амбридж, за её неправомерные действия, на Министерство, которое допустило подобное, и на Дамблдора, который не сумел это предотвратить.

— Но профессор Дамблдор не знал! — запротестовал Гарри. — Никто не знал.

Ремус кивнул.

— И это одна из главных ошибок, которые люди совершают по отношению к Альбусу Дамблдору, — тихо сказал он. — Многие верят, что у Дамблдора есть ответы на все вопросы, что он всезнающ, но правда в том, что всё знать невозможно. Но, несмотря на то что Дамблдор тоже человек, мы с Сириусом считаем, что как директор Хогвартса он не справился со своими обязанностями. Мы оставили тебя на его попечение, а он не смог обеспечить твою безопасность. — Гарри дёрнулся, собираясь возразить. — Так бы посчитал любой родитель, если бы его ребёнок пострадал, Гарри.

Звук распахнувшейся двери заставил обоих вскочить на ноги, однако дверь открыл не Сириус. И не Тонкс, и не Моуди, и даже не профессор Дамблдор. Это сделала профессор Амбридж. Поверх мантии на ней был надет пушистый розовый кардиган, вроде того, что был на ней в первый день занятий. На её лице играла странная улыбка, от которой Гарри почувствовал себя жутко неуютно. Эта улыбка ему совсем не понравилась.