Самат Сейтимбетов - Дело Гермионы

— И вправду странно, — искренне соглашаюсь. — Чтобы преподаватель Прорицаний не могла предсказать что-либо? На чём гадали?

— На чаинках. Чай был вкусный, а в чаинках я ничего не увидел, хотя там, в книге, десять страниц посвящено тому, как в чаинках видеть знаки судьбы. И тут Сивилла как подкралась, заглянула через плечо и говорит, мол, все Поттер, смерть уже идёт за тобой. Лаванда с Парвати давай визжать, остальные стонать, как будто я прямо там должен был умереть. В общем — ужасный предмет, хотя и лучше, конечно, чем история магии.

— Это да, — киваю в ответ.

Мы, собственно, только что с этой самой истории магии. Профессор-призрак Бинс, как и прошлые два года зануден, многоречив и не слишком смотрит, есть кто в классе или нет. Гоблинские войны 17-го века, ну кто такую ересь на первом уроке читает? Но Бинсу всё равно, что студентам всё равно, и он читает, бубнит и читает, и просто усыпляет на месте. Его преданности предмету можно только позавидовать, ведь даже смерть не остановила его от чтения лекций, но интереснее от этого они не стали.

Да и в школе историю не слишком — то любил, честно говоря.

Мы подходим к опушке Запретного Леса, и Кеттлберн толкает речь, как нам всем повезло. Ведь мы выбрали уход не за кем-нибудь, а за Магическими существами, и в Британии больше нет такого места, где было бы столько именно магических существ, как в Запретном Лесу. Птицы, звери, рептилии и прочие насекомые — если они магические, то требуют отдельного ухода, и цель УЗМС — именно научить нас этим принципам. В этом году мы будем изучать существ, первого и второго класса опасности, по классификации Министерства. Первый класс — самый низкий, это, в сущности, просто зверушки, с небольшой толикой магии. Второй — «безвредные и поддающиеся приручению».

Всего классов опасности пять, но следующие два курса мы максимум будем работать с третьим классом, вида «умелый волшебник справится, в случае необходимости». Четвёртый и пятый классы опасности — феникс и василиск, если брать примеры из жизни — это уже не для школьников. Немного работы с четвёртым классом опасности будет только у тех, кто выберет УЗМС на последних двух курсах. Пятый же класс, к которым, кстати, относятся драконы и акромантулы, желающие двигаться по стезе работы с магическими существами изучают после школы, под присмотром опытного мага, ну и так далее. В общем, нормально так, в этом году на безвредных существах отработаем приёмы, посмотрим, что да как, и Кеттлберн на нас посмотрит, у кого откуда руки растут.

Кстати, пикси — эти синие фейки, год назад выпущенные на нас Локхартом — относятся к третьему классу! Кеттлберн дополнительно поясняет, мол, ЗОТИ на то и ЗОТИ, чтобы тамошние тварюшки были круче рангом, чем на УЗМС. Потом он показывает нам отлично знакомых мне Лукотрусов, и рассказывает, вот, мол, второй класс, и если не трогать их деревья, то эти создания из палочек и коры никогда вас не тронут. Внимательно запоминаю дерево — вот уж не думал, что волшебную древесину можно найти прямо на опушке Запретного Леса.

Хотя, зачем теперь мне эти походы в Запретный Лес?

Проще совой заказать, а если нельзя, так через орденцев — преподавателей или Хагрида заказать совой. Или сразу готовые артефакты, или, если уж так пальцы чешутся, нормально выполненные заготовки. Деньги ещё остались, в школе их всё равно особо некуда тратить.

Ладно, предмет вроде ничего себе так, посмотрим, что будет на ЗОТИ.

Кабинет ЗОТИ, где заикался Квиррелл, а Локхарт развешивал свои портреты, встречает нас почти аскетичной обстановкой. Люпин потрудился на славу, и создал можно сказать нормальную рабочую атмосферу. Парты раздвинуты, то есть класс можно сказать почти пустой. Перед доской возвышается шкаф, старый, потёртый от времени и частого использования шкаф, в таких обычно белье хранят. Во всяком случае, в фильмах точно такое видел.

Люпин делает приглашающий жест, мы подходим ближе, и шкаф начинает трястись, как будто кто-то пытается вырваться изнутри. Лица учеников (ЗОТИ у нас со Слизерином) вытягиваются, и, памятуя годичной давности события, они начинают тихо отходить. Ремус улыбается кончиками губ.

— Сегодня у нас будет практическое занятие! — объявляет он. — В этом шкафу сидит боггарт, и сегодня вы с ним сразитесь! Боггарт, это небольшая тварь, не имеющая постоянного облика. Он превращается в то, чего вы боитесь, и питается вашим ответным страхом. Поэтому боггарты очень любят прятаться в темноте в различных закрытых вещах, вроде шкафов, сундуков или даже просто под кроватями.

Ага, ещё один слизень-мозгоед, который шарится по чужим черепушкам. При таком количестве мозголазателей, магам давно следовало бы наладить выпуск ментально-защитных вещей. Конечно, можно делать круглые глаза и говорить, что боггарт питается эмоциями, но образ страха — откуда он тогда берет? В общем, по идее, эта хрень на меня не должна действовать. Пока я в диадеме, разумеется. Худо-бедно, но деревяшка пока справляется. Люпин тем временем продолжает лекцию, и ученики слушают его, опасливо косясь на шкаф.

— Так как боггарт пытается вас напугать и питается вашим страхом, то борются с ним при помощи смеха. Это совсем несложно, требуется простое заклинание и немного фантазии. Итак, чтобы победить боггарта, нужно представить его в нелепом виде, и произнести заклинание Риддикулус! Вот так вот, смотрите.

Люпин показывает движение палочкой, и мы пару минут отрабатываем произношение. Впрочем, там нет ничего сложного, как и в самом боггарте. Ну, превратился он в твой страх, ну обгадился ты… мдааа. Интересно, во что эта тварюшка может превратиться у меня? Что пугает меня больше всего? Подумав и сообразив, снимаю диадему, и кладу во внутренний карман мантии. Извини, дорогая, но я должен это увидеть! Если я прав, конечно, но, думаю, что прав.

— Кто хочет попробовать первым? — оглядывает учеников Люпин. — Подходить к шкафу нужно будет по-одному, потому что если вас будет много, то боггарт не будет знать, в кого ему превращаться. Это ещё один способ противодействия боггарту, но сегодня у нас — практическое занятие! Сосредоточьтесь, вспомните, чего вы боитесь больше всего, и мысленно измените этот образ, добавив в него смешного. Подготовка заранее помогает всегда.

Ученики, достав палочки, мнутся с ноги на ногу, вспоминают страхи, что-то бормочут, но вперёд не идут. И я их прекрасно понимаю, но все же.

— Разрешите, профессор? — выхожу вперёд.

— Конечно, — кивает Люпин. — Как только увидишь свой страх, представь его смешным и произнеси заклинание Риддикулус. Если не получится, ничего страшного — я загоню боггарта обратно в шкаф.

— Да, профессор.

Люпин кивает и распахивает дверцу трясущегося шкафа. Оттуда немедленно вываливаются несколько мёртвых тел. Моя жена и дети. Я знаю, что это обманка, но всё равно пробирает, и пальцы начинают мелко подрагивать. Смотрю на лицо жены, и понимаю, что не в силах сделать что-либо и всё было напрасно. Шепчу «прости, дорогая», и резко выхватив палочку, кастую Риддикулус. Тела превращаются просто в альпийскую горку, или даже просто клумбу. Не слишком смешно, но по сравнению с трупами жены и детей просто обхохочешься.