Magenta - Шпеер

Vivat! Вы не магл отныне».

— Ну да, сейчас побегу в ложу вступать, — проворчал Гарри. — Выдумываете вы всё, герр Шпеер... Сейчас модно про это писать, что ли? Всё волшебство перепортили... Может, вы и сам масон, а? Власть — это не колдовство, а дерьмо последнее! Должен же кто-то всем управлять... И что, наверху все масоны, по-вашему? — он насмешливо фыркнул и отшвырнул книгу.

— Я вам до сих пор не написал, герр Шпеер, — пробормотал он, усаживаясь за стол. — Ну, так вам и надо. Вы мне по сто лет отвечаете...

«Уважаемый мистер Шпеер, большое спасибо за Ваше объяснение, — бодро зацокал по клавиатуре директор. — Не подумайте, что я не старался понять Ваши аллегории. Но когда я попытался соотнести историю Нового Леса с тем, что мне известно о реальном развитии событий, то не нашел связи. Баран и его подручные захватили власть в Лесу и в Поле и ликвидировали всех несогласных, ну это ясно, у любой власти есть противники. Но, по-Вашему, получается, оппозиция имеет что-то конкретное против Фиддла? Я про Ключ от Дупла, где были спрятаны шкурки убитых бурундуков. Ведь этот Ключ так и не нашли, потому что противники Фиддла передавали его друг другу по эстафете, в конце концов Ворон унес.

Я не разбираюсь в символах, но подумал, раз внутри Барашка прячется Змей, то он коварный и мудрый. Ну и опасный. Значит, остальные бараны, в которых скрываются волки, просто злые хищники? Но почему Ключ, я не понял. Ведь звери в Вашем Лесу не пользуются человеческими вещами (как у Оруэлла). Единственный предмет — ключ. Что он значит?

«Приключения Фиддла» мне очень нравятся, Вы из жизни сделали сказку. А вот во второй Вашей книге Вы сделали из сказки жизнь. Это грустно. Не думаю, что Кроули имела в виду то, о чем Вы пишете. Правда, я еще не дочитал, так что извините, если что-то не понял. А символы можно везде увидеть, даже там, где их нет. Вот у меня на работе и пирамиды, и совы, и львы, и чаши разные для украшения, а сегодня заметил звезду на потолке. И что из этого следует, кроме того, что сейчас мода на антиквариат? Наверное, на масонов тоже мода, поэтому Вы о них пишете. Но при чем тут Кроули?

Простите, что все это спрашиваю, просто на Ваши книги такие противоречивые отзывы, что я запутался и не знаю, кому верить. Если я отнимаю Ваше время, то тоже извините, мистер Шпеер. В любом случае, спасибо за все, что Вы написали, когда представляешь собственную жизнь как сказку, то становится легче. Даже если это не очень веселая сказка. До свиданья, и еще раз спасибо.

Искренне Ваш, Гарри Эванс».

Г. Эванс отправил письмо в неведомые дали, добрался до дивана и устало вытянулся на постели, размышляя, не переборщил ли с искренностью.

«Какое дело Шпееру до моей жизни, — с неудовольствием подумал он. — Какого черта я это написал? — мелькнуло запоздалое сожаление. — Уже окончательно съехал, жалуюсь, как дурак».

Решив, что всему виной бессонная ночь, Гарри мысленно обругал хитрого предводителя команчей, тамплиеристого тамплиера, опасного флибустьера, разбойника и прочих аватаров главного редактора, завернулся в плед и смежил сонные веки.

«Посплю полчаса, — решил он. — Потом выйду погулять, быть может...» — не додумав мысль до конца, Г. Дж. Поттер провалился в сонное забытье.

Наброшенная Морфеем пелена сновидения понемногу расцветилась красками: над головой выгнулось высокое лазурное небо, невидимое солнце швырнуло потоки палящих лучей на землю, заливая светом желтый песок, изрытый тысячами сандалий и лошадиных копыт.

Восседая на гнедом скакуне, бряцая сверкающими доспехами, смелый гладиатор Г. Дж. Поттер гарцевал на арене Колизея, небрежно поигрывая пикой. Ряды и ярусы амфитеатра заполонила восторженная толпа. Зрители, пестрящие яркими хламидами всех расцветок, сливались в радужную палитру, солнечные блики играли на шлемах воинов и скользили по позолоте знамен.

В уши ворвался приветственный крик тысяч голосов.

Отважный гладиатор подобрался — навстречу ему, с дальнего конца арены, стремительно летел противник. Белый конь врага вздымал клубы пыли, и фигура всадника, грозная и сверкающая латами, приближалась со скоростью пушечного ядра, все ближе и ближе.

Толпа ревела.

Гладиатор Г. Дж. Поттер крепко сжал свою пику, зло сощурил глаза и, пришпорив боевого коня, ринулся в атаку.

Все выше вздымалась пыль, все ярче сверкали латы, и вот уже различимо лицо Белого Врага — надменное, гордое, замкнутое. Платиновые волосы хлещут по плечам, покрытым серебром кольчуги, сурово и страшно сверкают из-под сведенных бровей голубые арийские глаза.

— Шпеер, ты!..

С победоносным криком гладиатор Г. Дж. выбил пику из сильной руки противника. Со страшным ревом и грохотом доспехов прекрасный ариец повалился на песок.

В застилающих глаза клубах пыли судорожно задергались копыта поверженной лошади.

— Убей, убей! — взвыла толпа, красноречиво жестикулируя большим пальцем.

— Ты не дочитал книжку, дурак, — спокойно сказал растянувшийся в пыли немец.

Гарри растерянно оглянулся на толпу. Крики зрителей становились все громче, в ушах победителя зазвенело.

«В дверь звонят!» — мгновенно вынырнул из сна директор и подскочил в постели.

Бросив взгляд на часы и не понимая, показывают они восемь вечера или утра, Гарри ринулся к двери, пытаясь сообразить, кого принесла нелегкая.

— Иду, иду! — он распахнул входную дверь и недоуменно заморгал.

Завернувшись в старый, протертый до дыр халат, на пороге мялся маленький и плюгавый старичок сосед.

— Мистер Кричер?.. — удивился Гарри. — У меня не играет музыка.

Плюгавый проживал на третьем этаже над их квартирой и изводил придирками Сириуса и Гарри, которые якобы слишком громко включали музыку и мешали спать. Сириус почему-то звал соседа Блохой.

— Нет, я не за этим, — проскрипел Кричер. — Мистер Блэк совесть потерял, МНЕ звонит! Говорит, у вас телефон не работает.

— Сириус? — окончательно проснулся Гарри. — Когда он вам звонил?

— Вы что, совсем оглохли с музыкой вашей? — раздраженно сказал старик. — Он и сейчас на проводе. Идемте, если хотите поговорить.

Впервые в жизни Гарри захотелось обнять и расцеловать склочного соседа.

Через минуту он уже топтался в пропахшей непонятной плесенью и, очевидно, никогда не проветриваемой квартире Блохи, прижимая к уху трубку старенького телефонного аппарата.

— Малыш, не спрашивай, где я и что, — прошипела трубка голосом крестного.

— Сириус, у тебя неприятности? — захлебываясь словами, заговорил Гарри. — Скажи, что мне сделать? Ты кому-то должен, скажи честно, я не буду ничего говорить, только объясни, что происхо...

— Долго рассказывать, и не по телефону. Домой я звонить не могу, — обычно веселый голос крестного звучал приглушенно и серьезно. — Просто хотел сказать, чтоб ты не переживал.