jharad17 - Walk the Shadows

Что если он просто сотрет себе память?

Не было ли это самым лучшим решением? Он не будет помнить ничего: ни поместье, ни бледные руки Волдеморта, ни пробирающий шепот Люциуса… он бы ощутил поистине душевное спокойствие. Ему больше не причинят боли. Рука еще сильнее затряслась, он собрался с духом, и слова почти сорвалось с языка, когда Снейп внезапно схватил его за запястье.

— Что ты делаешь? — зарычал мужчина и отдернул палочку от его головы.

— То, что уже давно должен был сделать, — сказал ему Гарри и вырвал руку из хватки мастера зелий. Палочка по-прежнему была у него. Это уже что-то.

— Глупый ребенок! Ты хотя бы знаешь, как накладываются эти чары? Ты хочешь подчистую вытереть свою память?

— Мне все равно! Да какая вообще разница?

Снейп взглянул на него, в его черных глазах пылал огонь.

— Если тебе действительно все равно, то пожалуйста. Вперед. Сотри себе память. Откажись от своей жизни, своих друзей, всего волшебного мира. Стань сквибом, возвращайся назад к маггловской жизни или начни новую с чистого листа, если тебе действительно все равно.

Откуда-то из горла вырвался полный боли крики, и Гарри прижал ладони к глазам. Ему не было все равно, совсем наоборот, черт возьми. И это всегда было его проблемой. Мог ли он вычеркнуть из памяти все воспоминания о первых и самых лучших друзьях, воспоминания о Роне и Гермионе? Мог ли он забыть Хагрида, Ремуса или… или Сириуса? Нет, это невозможно. Ему была дорога память о них, но остальные воспоминания мешали ему спокойно жить.

— Тогда сделаете это за меня! — закричал он и протянул палочку Снейпу. — Вы знаете эти чары, вы можете забрать только… только эти несколько недель.

Снейп не сделал ни единенного движения, чтобы взять палочку.

— Гарри… это нехорошо. Ты можешь стереть эти воспоминания, да, но это не избавит тебя от чувств, связанных с ними. Ты не будешь знать почему не хочешь, чтобы к тебе прикасались, не говоря уже о том, что идея физической близости будет заставлять тебя дрожать и плохо себя чувствовать. А еще ты не можешь стереть воспоминая у тех, кто знает о том, что случилось, кто умышленно или неумышленно может напомнить тебе.

— Что? Вы не… — внезапно Гарри ощутил сильный холод. И тошноту. Почувствовал себя абсолютно беспомощным. — Вы имеете в виду Малфоя.

Очень тихо Снейп сказал:

— Я не говорил конкретно о Драко, но, да, это то, на что я намекал. Мне сложно представить, что Темный Лорд или Люциус будут держать в секрете то, как они… обращались с тобой.

— О, господи, господи. Меня сейчас стошнит… — не сделав и двух шагов в сторону ванной, он упал на колени и извергнул остатки ланча на коврик перед камином. Он корчился на полу, пока не ощутил абсолютную опустошенность. Остались только кислый привкус рвоты и соль слез.

* * *

Опустившись на колени, Севеурс убрал грязь взмахом палочки и думал, что неплохо бы наколдовать ведро. Но тошнота мальчика, похоже, прошла, и теперь он просто трясся, обхватив себя руками. Чтобы убедиться, что это не очередной приступ, Северус положил руку на его спину, и хотя Гарри дернулся как норовистый жеребенок, он не отскочил в сторону, как делал это раньше.

Северус расценил это как прогресс, ведь мысль, что другие студенты могут узнать о случившемся в Топшэме, не заставила Гарри вновь погрузиться в пучину страха и ужаса. Неужели мальчик совсем об этом не думал? Это абсурдно. И все же… возможно, он был слишком зациклен на выздоровлении и поэтому не уделял слишком много времени мыслям о будущем?

Возможно, так и было, хотя ему с трудом в это верилось. Казалось, Гарри чрезмерно беспокоит его будущее, по крайней мере, та его часть, что касалась сражения с Темным Лордом. А еще он периодически думал о прошлом. Возможно, в этот раз проблема заключалась именно в этом: он не мог справиться с новыми проблемами из-за того, что и без того хватало старых.

Он еще подумает над этим. А пока… он призвал стакан воды и протянул его.

— Гарри. Возьми стакан и выпей. Это поможет тебе почувствовать себя лучше. Или хотя бы твоему горлу.

Гарри машинально потянулся за стаканом, и его рука задрожала, когда он стал подносить его ко рту. Когда мальчик сделал глоток, Северус понял, что не знает, что делать дальше и начал круговыми движениями растирать спину мальчика. Казалось, это сработало: мальчик немного расслабился, и, когда его дрожь утихла, его щеки снова обрели краски.

— П-простите, сэр, — прохрипел он, выпив половину стакана.

— Не извиняйся. Давай поднимемся с пола.

— Вы же не будите теперь всегда говорить «мы» словно нянька? — пробормотал Гарри.

Северус тихо фыркнул.

— Наглый паршивец. Я буду так делать, если мы вскоре не встанем. Мои колени не так молоды, как твои. Кстати, ты оштрафован за использование слова из черного списка. Снова.

— Какого, «нянечка»?

Лишь зарычав в ответ, Северус поднялся на ноги и протянул Гарри руку. После короткого, почти мимолетного сомнения, Гарри принял ее и поднялся. Он все еще выглядел бледным, и его рука была холодной и влажной, но было ясно, что он преодолел этот конкретный случай.

Так же было совершенно ясно, что необходимость Окклюменции резко возросла.

— Пойдем, сядем за стол, — сказал Северус и махнул Гарри на стул, который тот занимал несколько минут назад. Он снова отдал палочку Гарри и положил руку ему на плечо. Глаза мальчика горели решимостью, что нравилось Северусу гораздо больше его покорности, и неважно, что он еще пожалеет об этом, когда начнутся занятия. — Держи ее у виска и сосредоточься. Когда воспоминание будет полностью под твоим контролем, извлеки его с помощью палочки. Будь осторожен и не торопись, чтобы оно не прервалось.

Гарри кивнул, затем закрыл глаза и стиснул зубы. Он прижал палочку к голове прямо над ухом, но теперь его рука не дрожала, что порадовало Северуса. Он осознал, что мальчик вызвал в памяти одно из «трудных» воспоминаний, когда его лицо исказилось от боли и он сильнее зажмурился.

Северус сжал его плечо, дав ему знать, что он не один.

— А теперь вынь его, Гарри, — подбодрил он, и рука мальчика медленно начала двигаться. Показался край воспоминания — жидкое серебро растягивалось во все более длинную нить, пока палочка тянула его от головы. — Медленнее, вот так. — Гарри начал тяжело дышать, дрожа всем телом, но продолжал крепко держать палочку. — Легче, легче, — говорил ему Северус, а потом воспоминания закончилось, и Северус направил его к Омуту Памяти.

Воспоминание дергалось и извивалось, словно живое, прежде чем переместиться в каменную чашу. Гарри осел на стуле. Пот струился по его лицу.

Северус протянул ему воду.

— Выпей, а потом мы попробуем заняться еще одним, — Гарри бросил на него короткий взгляд, и он поправился: — Ладно. Ты попытаешься, а я буду тебя морально поддерживать.