Serpensortia - Фанфик Everything I am

И то, что я могу рассчитывать на его прикосновения, если спущусь в подземелья, необычайно воодушевляет. Надо же, меня воодушевляет то, что я интересую Снейпа. А что, лучше памяти о великолепном сексе может быть только повтор этого самого секса. Мне понравилось с ним целоваться. Хорошо, что я не влюблен, иначе это волновало бы меня больше.

— Что ж, мисс Грейнджер, теперь ваша очередь, — МакГонагалл кивает Гермионе и отходит, а та умоляюще смотрит на меня:

— Гарри… я сегодня совершенно не могу сосредоточиться! Не знаю, почему.

Мгновение мне хочется ответить, что воспоминания о ночи любви на школьном столе не должны отвлекать от учебы, но это покажется ей и язвительным, и оскорбительным замечанием. К тому же ее, возможно, терзают сожаления о разбитой модели роновской галактики. Попробуем утешить.

— Расслабь кисть, — говорю я негромко, потом беру за ее руку и задаю нужный угол палочке,— теперь заклинание.

Темно-рыжий котенок, возникший вместо щенка, заставляет меня улыбнуться. Особенно забавна масть.

— Вот видишь, — говорю я ей, — все удалось. Кстати, не забудь напомнить Рону, чтоб он у меня модель галактики забрал после уроков. А то мне сегодня еще надо будет задержаться, Стебль просила кого-нибудь помочь пересадить лютневидки.

Гермиона контролирует себя лучше Рона. Она спокойно поворачивает голову:

— Спасибо, — глаза говорят больше слов, я понимаю, что она благодарит не за выполненное заклинание, а за поддержку.

Мне делается неловко. Залез в чужую жизнь… она вот ко мне не лезет, о чем бы ни догадывалась. А впрочем, во что лезть? Это у них с Роном любовь. А у меня покамест только эротика.

Покамест ? Я в ужасе раскрываю глаза и приказываю внутреннему голосу хоть как-то объясниться. Он мямлит что-то невразумительное насчет оговорки, и что речь вообще не о настоящем, а о планах на будущее с кем-нибудь другим, с кем и любовь будет, и ванильное небо впридачу. Ну ладно. Успокоил.

— Мяу! — раздается со столешницы, и котенок, игнорируя руку Гермионы, норовящую почесать за ушком, решительно сваливается мне на колени. Он неуклюжий, теплый, лапы разъезжаются, но глаза не мутные, а вполне осмысленные. Еще бы. Это ведь не котенок, а бывшая подушка. И зачем он на меня забрался? Я снимаю его с рукава, в который уже вцепились миниатюрные когти, и хочу встряхнуть за шкирку, но в последний момент жалость пересиливает, и я глажу его перед тем, как трансфигурировать ее обратно в предмет обстановки.

Гермиона внимательно наблюдает за мной, я бросаю на нее вопросительный взгляд. Она качает головой в знак того, что все в порядке, а потом произносит:

— Просто он был похож на Живоглота. Я не думала, что так удачно получится.

Я знаю, что рыжим котенок вышел вовсе не из-за воспоминаний Гермионы о громадном огненно-красном чудовище, которое уже столько времени живет у нее дома, сменив магический квартал Хогсмида на маггловскую кухню и блюдце с молоком. Рыжим котенок был оттого, что она думала в эту минуту о моем друге и своем любовнике. И то, что она сказала вслух — не то, что подумала на самом деле. Хотя нам с ней говорить о чем-то очень личном легче, чем с тем же Роном. Наверное, потому, что Гермиона не интересует меня как девушка, а только как проверенный годами друг. Я пожимаю плечами и шепчу:

— Гермиона, что такое с моим лицом? Что ты на нем примечательного высмотрела?

— Ничего, — отвечает она так же тихо, — просто подумала, что тебе тоже могла бы подойти не сова, а какое-нибудь более… отзывчивое животное.

— Мне? — ошарашенно откликаюсь я, — мне только животного для полного счастья недоставало, точно! И куда я его дену? К Дурслям? Или будет жить как жил на третьем курсе твой Живоглот — в спальне? Да его там Симус…

— Ой, извини, я как-то не подумала, — виновато откликается она, но смотрит с прежним лукавством, — и все же, Гарри, тебе не помешал бы кто-нибудь четвероногий. Ты, оказывается, так ласков… к животным, никогда бы не подумала.

— Мне и двуногих вполне хватает, — бормочу я в ответ раздраженно, — ты видела меня на стольких занятиях по Уходу, не заметила моей симпатии к зверям?

— Сравнил, — фыркает Гермиона, — монстров Хагрида и, скажем, собаку!

— Собаку я не захочу, — безжизненно отзываюсь я, — созвездия Гончих псов хватит. И их главной звезды.

— Ох… — она прикрывает рот ладонью, игнорируя строгий взгляд МакГонагалл, — Гарри, не знаю, что со мной сегодня. Глупость за глупостью…

— Просто мысли у тебя не об уроке, — произношу я нейтральным тоном, — не думай об этом сейчас.

Похоже, она понимает, о чем я, потому что хмурится:

— А тебе удается?

Было бы о чем думать. Вспоминать — да, есть о чем, но думать… Я же удовлетворен, зачем?

— Удается, — киваю я.

— Завидую, — вздыхает Гермиона с улыбкой, — а знаешь, Гарри, это здорово, что теперь с тобой можно стало спокойно разговаривать… сам понимаешь о чем.

— Мистер Поттер, мисс Грейнджер! — раздается окрик МакГонагалл, — если вы думаете, что после выполненного задания и похвалы можно посвятить остаток занятия личной беседе, вы заблуждаетесь! Зафиксируйте в своих конспектах эффекты, способствующие превращению, и по возможности развернуто! А также укажите, что именно необходимо для того, чтобы задать трансфигурируемому предмету точные параметры.

— Ясная голова и мирно проведенная ночь, — шепчет Гермиона еле слышно, послушно начиная строчить мелкими буквами. Я не могу удержаться от смеха.

* * *

— И все же я не верю, что ты не думаешь о происходящем, — продолжает Гермиона, когда после обеда мы выходим из Большого зала, а Рона останавливает Эрни МакМиллан.

— Слушай, я считал, что это у меня все мысли вокруг «происходящего» вертятся, — откликаюсь я, — похоже, был не прав. Ты-то чем встревожена?

— В отношении себя — ничем. Да, собственно, и в отношении тебя… только если…

— Что? — я останавливаюсь, но Гермиона тянет меня за руку:

— Пошли, не будем привлекать внимания… Гарри… ты прости, ради Бога, но он вроде как учитель, не находишь, что это…

— Не нахожу, — я сердито дергаю ремень сумки. — В конце концов, я никому не мешаю. От этого никому не плохо. Что здесь такого? Или теперь ты тоже считаешь меня извращенцем?

— Мерлин, нет, конечно! — она даже повышает голос, — просто если мы с Роном после школы поженимся… то что планируете делать вы?

— «Мы»? — передразниваю я, — «нас» не существует. Есть я и он. И классный секс. А потом, Хогвартс кончится… кто знает, что кончится еще? Может быть, меня уже не будет! Какой смысл загадывать? Я хочу успеть пожить.

— Ты думаешь, вас не связывает ничего, кроме… — Гермиона пропускает мимо ушей мои резкие слова, потом прикусывает костяшку пальца. — Вы спали вместе, — констатирует она.