Serpensortia - Фанфик Everything I am

Я тру тыльной стороной ладони заслезившиеся от яркого неба глаза и сажусь, преодолевая секундное головокружение. Гермиона точно сказала бы, что читать лежа — вредно. Зато удобно, только спина затекает.

Ладно. Я закрываю книгу и убираю ее в сумку, на всякий случай проверив, что мантия-невидимка все так же лежит на дне. Сегодня она вроде не должна мне пригодиться, но кто может знать наверняка? Я уже понял, что мои визиты в подземелья обычно соответствуют плану только в том, что я прихожу к назначенному времени. Все остальное — на волю хозяина кабинета.

Замечательно, Гарри. И когда это ты стал вверять происходящее его воле?

Да не вверяю я. Я просто пытаюсь сказать, что Снейп непредсказуем.

А ты сам?

А сам я перезанимался и как дурак веду разговоры сам с собой. Большое спасибо, что хоть не вслух.

И то правда. Кстати, если не поторопишься, опоздаешь.

Я хмыкаю собственным мыслям и бросаю взгляд на часы, застегивая ремешок. Без двадцати. Черт возьми, когда готовишься — уж сколько раз замечал! — стоит только сделать паузу, и потом оказывается, прошло невесть сколько времени. А вроде всего минуту назад книжку читал. Так мозг отдыхает, объяснила недавно по этому поводу Гермиона, когда подобный вопрос задал Рон. Нет, о Роне я сейчас думать не буду — не время и не место.

И лучше, наверное, в самом деле поторопиться, он же сказал, что мои опоздания должны укладываться в четверть часа. А я не хочу к нему опаздывать.

Шрам снова тянет какой-то незнакомой болью — как будто по нему с силой проводят горячим пальцем.

Не поддамся. Я проверяю Зеркало, мельком подумав о том, что защита стала уже частью меня. Я поддерживаю ее на автомате. Не этого ли добивался Снейп, когда утверждал, что я сам должен найти способ охранять сознание? Только создав Зеркало самостоятельно, я смог сделать его непроницаемым.

Если бы еще быть уверенным, что оно выдержит, когда… Когда.

Так, об этом тоже, кажется, лучше не думать.

Я вхожу в прохладный, темный после освещенной лужайки главный холл и направляюсь к лестнице, ведущей вниз. Конечно, хорошо бы не думать. Мне иногда кажется, когда я думаю о Волдеморте, он об этом знает. А может быть, наоборот — мысль о нем посещает меня именно тогда, когда он размышляет, как сжить меня со свету. Моя вечная тень. Угроза, всегда стоящая за плечом. Если бы не окклюменция… если бы не Снейп… если бы не…

Я решительно обрываю себя. Вот на последнее, так и не сорвавшееся с языка даже в мыслях, надолго рассчитывать точно не стоит. Уговор касался только секса. Нянькой при мне он работать не нанимался, и будь я проклят, если попрошу. На это у меня вполне достанет гордости. Промолчать — и принимать только то, на что мы договаривались.

Внизу живота что-то вздрагивает, но я усилием воли прогоняю неуместное сейчас возбуждение.

Это даже не увлечение. Он поддерживает мой рассудок, чтобы я не наворотил чего-нибудь непоправимого до того, как придется оправдывать «имидж героя» и успел принести пользу. А я получаю удовлетворение. Чем плоха сделка?

Разве что тем, что не предусматривает совместного сна кроме как непосредственно после и никогда — просто потому, что у меня болит шрам и мне страшно.

И ни о том, ни о другом я ему не скажу.

Ступеньки, ступеньки и еще раз ступеньки. Когда идешь по территории Слизерина, всегда кажется, что коридоры бесконечны. Гораздо длиннее, чем представляются сверху. Они разветвляются, раздваиваются, расчетверяются, настоящий лабиринт — как студенты в них не путаются, не представляю. Но мне не грозит заблудиться — и даже не потому, что я уже не раз ходил здесь по ночам, а потому, что дорогу к классу Зельеварения мы выучили еще на первом курсе со второй попытки. Избави Мерлин — опоздать на урок к Снейпу! Страшнее ничего и представить было нельзя — по крайней мере, в учебное время.

Вот и массивная черная дверь. Я киваю ей, как старой знакомой, и прохожу мимо. Завернуть за угол, сделать десяток шагов — и будет его кабинет, а дальше…

Что за вечер у меня сегодня? О его личных комнатах тоже думать не стоит.

В прошлом году, когда я ходил на окклюменцию из-под палки, я ужасно боялся, что Снейп просмотрит мои мысли-воспоминания, как цветной фильм. И еще отпустит несколько язвительных комментариев. Теперь я уже не боюсь этого — и потому мысли, подчас совершенно дикие, прыгают себе в голове. Их не получается не думать. Удается только вовремя заталкивать обратно, чтобы не портить настроение ни себе, ни другим.

Правда, недавно и это не удалось. Когда я пришел сюда и начал предъявлять претензии по поводу Малфоя.

Щеки обжигает румянцем, когда я вспоминаю, чего успел наговорить Снейпу, пока он сам меня не заткнул. Весьма эффективный способ бороться с моей мнительностью, между прочим. Вот бы мне кто подсказал столь же эффективный способ для борьбы с Волдемортом.

Без семи минут семь вечера. Можно не торопиться — только не хотелось бы, чтобы меня здесь сейчас увидели.

И как назло, стоило мне только подумать об этом, из-за пройденного поворота коридора слышатся голоса.

Я прикусываю губу, поспешно прикидывая, что лучше: прийти к нему на несколько минут раньше и дать понять, что спешил, или накинуть мантию-невидимку и пропустить идущих? Куда они, кстати, направляются? Мне казалось, что это тупиковый коридор. Похоже, я ошибался.

После секундного раздумья я решаю, что второе предпочтительнее, и успеваю завернуться в легкую ткань плаща до того, как слизеринцы появляются из-за угла.

Я прислоняюсь к стене, ёжась от холода, которым пропитаны вековые камни, и только очень прошу сам не знаю кого, чтобы об меня никто не зацепился сумкой.

Их четверо. Я смотрю на появившуюся из-за поворота компанию и не верю собственным глазам. Сзади, как и положено быкам-телохранителям, вышагивают Крэбб и Гойл с одинаково бессмысленными выражениями лиц. Мне иногда кажется, что Малфой, когда ведет разговоры, которые кажутся ему важными, накладывает на свою свиту некое заклинание тупости. Чтобы не понимали, о чем идет речь.

Перед колоритной парочкой вышагивает сам Малфой — аромат духов заставляет меня сморщить нос. Надо же так выделываться? Как девчонка. А мнит себя героем-любовником.

Но эта троица неудивительна сама по себе. А вот четвертый… Рядом с Малфоем идет Симус Финниган.

Он выглядит взвинченным и обеспокоенным. Малфой наблюдает за его рваной жестикуляцией с презрительной полуухмылкой, однако слушает внимательно. Они говорят очень тихо, несмотря на то, что вокруг безлюдно, и только когда равняются со мной — приходится вжаться в стену, чтобы груда мышц по фамилии Гойл не отдавила мне ногу — я слышу обрывок разговора:

— Так ты точно уверен? Может, это вечное гриффиндорское рвение, и тебе попросту мерещится на пустом месте?