Serpensortia - Фанфик Everything I am

А мне все равно скучно.

Я размышляю, что произойдет, если убрать из заклятья слово, оказывающее купирующий эффект на действие, и проверить эффект на Малфое. Или на Финнигане. Сейчас об успешности чар свидетельствует поочередный кашель студентов, работающих в парах. Рон уже подавился воздухом, показывая мне большой палец, я тоже полминуты кашлял так, словно в горло залетела бабочка. Флитвик остался доволен.

Зачем нам все это? В конечном итоге, Пожиратели смерти знают никак не меньше заклятий и проклятий, а Непростительным нас после четвертого курса учить не рискуют.

Как если бы мне не пригодился опыт, который преподал тогда Барти Крауч! Что с того, что он хотел меня убить. Я получил наглядное представление об Imperio, Crucio и Аваде. Лучше в лабораторных условиях, чем сразу в боевых, разве не так?

В этом году Защиты от Темных Сил в программе просто нет. Вообще-то предполагалось, что будет, и даже название было известно: Основы Боевой Магии. Предмет раскидали по другим курсам, элементы преподает МакГонагалл, часть — как сейчас — Флитвик, кое-что — Снейп. Поскольку вычитывать защиту от опасных существ представляется неактуальным даже мне.

Наверное, Дамблдор пришел к тому же выводу. Теперь нас обучают обороняться от «враждебных намерений теоретического противника».

Черта с два теоретического. Волдеморт быстро продемонстрирует всем свою любовь к практическим занятиям.

Я зеваю. Вторая пара Чар подходит к концу, и Флитвик озвучивает баллы, набранные факультетами. Он это делает чаще других. Я невольно вспоминаю изображенную им в воздухе сводную факультетскую таблицу. Гриффиндор был вторым вместо четвертого.

Как давно это было.

Да нет же, недавно, возражает внутренний голос. Интонации у него гермионины, а убежденности нет. Не помню. Может, и недавно. Неинтересно даже гадать, сколько баллов мы набрали. Хотя, кажется, не так мало.

После пары меня пытается задержать Дин, которому, наверное, весь день не терпелось пообщаться. Оправился от утреннего удивления? Я отрицательно качаю головой, жестом прерываю начинающих что-то торопливо говорить друзей и иду на улицу. Они за мной не следуют. Уроки кончились, так что до шести я предоставлен самому себе. Один.

Я спускаюсь во двор и усмехаюсь. Разве я не всегда один?

Несправедливая мысль — но мне все равно.

Мне хочется все прекратить.

Надоело.

Довольно.

— Войдите.

Я открываю дверь его кабинета и вхожу, глядя прямо перед собой. Снейп восседает за столом и погружен в чтение массивного фолианта в черном кожаном переплете. Наверное, какой-нибудь труд по зельям. Я притворяю дверь и жду, пока он обратит на меня внимание.

— Сядьте, Поттер, — точно тем же тоном, что сегодня на уроке.

Я прохожу к уже знакомому полужесткому креслу и устраиваюсь в нем, опустив руки на подлокотники. Мои ботинки, конечно, давно изучены до мелочей, но лучше уж смотреть на них, чем рассматривать потолок и стены. Несколько минут проходит в молчании, и в голову закрадывается мысль о том, что сегодня даже Снейпу нет до меня дела. В иные времена меня бы это порадовало.

Наконец он закрывает книгу, без всякого усилия откладывает увесистый том на край стола и устремляет на меня взгляд. Он явно не в духе сегодня, я замечаю это по тому, как подрагивают углы его губ. Раньше лицо Снейпа казалось мне нечитаемым. А теперь я вполне способен различать на нем эмоции — или хотя бы их тень.

— Поттер, вы очищали сознание перед сном?

О Мерлин, я и забыл. Впрочем, атаку Дамблдора ведь можно засчитать за тренировку?

— Да, сэр, — отвечаю я спокойно.

— Что ж, давайте проверим.

Он сосредоточен сегодня так, словно я в чем-то здорово провинился, и он мечтает меня наказать. А для этого мне нужно в очередной раз выставить себя дураком. Ему мало было моего сегодняшнего опоздания?

Я встаю из кресла и дожидаюсь, пока Снейп выйдет из-за стола и займет напротив меня позицию с палочкой наизготовку.

— Один… два… Legilimens!

Я пытаюсь противиться раньше, чем он договорит до конца. Ведь у меня получилось в кабинете директора! Imago, шепчу я, чувствуя, как отливает от лица кровь, Imago!

Снова короткие, ранящие воспоминания детства. Дадли, гоняющийся за мной по дому с палкой в руке — решил поиграть в победителя вампиров. Мне была отведена роль немёртвого и причитался осиновый кол. Если не в сердце, так хоть по спине огреть…

Мальчишки с Тисовой улицы, дразнящие меня за очки и поношенную одежду…

Гермиона, лежащая в госпитале, неподвижная как кукла, с остекленевшими глазами…

Василиск, в оскаленной пасти сверкают двухфутовые клыки, в моей руке меч, но он кажется просто игрушкой…

Imago!!

Я снова стою на четвереньках, упираясь ладонями в каменный пол. Явный прогресс: я поставил Зеркало, не потерял сознания и не плачу. Очень даже неплохо. Только с Дамблдором было лучше. Или у меня на Снейпа такая реакция?

Я судорожно дышу сквозь стиснутые зубы, предпринимаю героическое усилие и поднимаюсь на ноги — шатаясь, чувствуя дурноту, но поднимаюсь! И стою, глядя на Снейпа с оттенком прежней ненависти. Садист. А впрочем, что мне за дело? Телу уже практически безразлично, как его истязают. Мне самому уже все равно. Я это прекращу. Я слишком устал.

— Соберитесь, Поттер, — пробивается сквозь шум в ушах холодный голос, — вы недостаточно уверенны! Я недоволен вами сегодня.

Странно. А я думал, что показал наилучший результат. Что его не устраивает?

— Думаю, в свете того, что вы все же не потеряли сознания, стоит попробовать еще раз. Очистите рассудок! Забудьте о том, кто перед вами и сопротивляйтесь только магии. Так вам будет легче.

Получается, он знает. Знает, что у меня только на него такая реакция. И что из этого следует? Я должен понять. Должен!

— … Legilimens!

Я не успеваю подготовиться, не успеваю занять оборону, и этого следовало ожидать после того, как я сейчас подумал о…

«— Педик чертов, слизеринская подстилка! Думаешь, я никому не скажу?

— Повтори, что ты сказал?

— Я сказал, тебе, извращенец, от меня не отделаться! Если тебе нравится, что тебя ебут в жопу, я позабочусь, чтобы об этом узнали… »

Я бью Симуса. С остервенением, не в силах вырваться из воспоминания, забывая о том, что у нас есть наблюдатель.

Как только я осознаю это, картинка меняется. Теперь это гриффиндорская спальня, и моя кровать, и рука скользит по члену, а губы на выдохе вот-вот выкрикнут имя… Жар опаляет даже сейчас, и я в отчаянии воздвигаю преграду Зеркала, пока он не услышал… Пока не увидел…

Imago! Imago же…

Я стою посреди кабинета, чувствуя, как холодом сводит щеки. Я закусил губы так, что уже не ощущаю боли. Все. Это конец. Если он убьет меня на месте, это будет благодеянием, если нет, дойду до озера и утоплюсь.