Сергей Ким - Ничья жизнь

— Несущественно, — произнесла командир. — Для этого он и был создан. Но чувства к делу не пришьёшь — запомни это, Синдзи.

— Вам, сидящим на командном центре, хорошо говорить, — тоскливо протянул я. — А у меня в бою были совсем другие впечатления — когда эта тварь стреляет по тебе и пытается убить, трудно мыслить обычными категориями… По тебе стреляют — беги, враг отвлёкся — бей… Извини, Мисато, но кроме чувств мне и нечего было по сути предъявить. Весь мой бой — это одни только чувства. Чувства, но не эмоции…

— Прирождённый Пилот… — проворчала Кацураги. — Рицко мне уже все уши этим прожужжала… Неужели и правда умение пилотировать Еву заложено на генетическом уровне?..

— Кто знает, — пожал я плечами. — Как-то об этом не задумывался — для этого у нас есть научный отдел, вот они пускай и узнают, что к чему… А я буду просто драться — такая у меня работа.

— Родину защищать, — тут же ввернула капитан. Что-что, а вот память у неё просто отличная…

— Да, — просто кивнул я. — А как же иначе? Только получается, что у меня Родина — вся планета. Я бы и рад отказаться от этой миссии — не знал бы горя, просто учился в школе, слушал музыку и читал про войну… Но раз уж больше некому, то кто, если не я? Кто, если не мы?

— Хорошо, что ты это понимаешь, Синдзи, — вздохнула командир. — И правда, кто если не мы?..

Я не солгал тебе, Мисато, ни на полслова.

Да, я такой. Правда, только правда и ничего, кроме правды. Я не космополит, но трудно оставаться прежним, когда ты по рождению русский, по крови теперь японец, а вместе с тобой дерутся люди из самых разных стран. Плевал я на все остальные страны, на весь этот западный мир, но раз уж даже здесь нашлись нормальные люди, то, быть может, ещё не всё потеряно? Быть может, после Второго Удара у нас у всех появился второй шанс всё исправить и наладить? Болью, кровью и потом смыть накопившиеся грехи, построить, чёрт побери, прекрасный новый мир на обломках старого… Коммунизм? Да, пожалуй. Но без партий и плановой экономики, а просто общество справедливости, где каждому будет воздаваться по способностям и где все будут равны. Не одинаковы, но равны в возможностях и шансах.

Великая цель, великая миссия…

Жаль только, что не мне её исполнять. У меня другая работа — драться с Ангелами, а не нести в этот мир добро и справедливость. Просто быть нормальным человеком, а не тварью, и стараться не преумножать зло. Просто быть нормальным человеком, зная, что рядом вот друзья, а где-то там есть враги, идеальные враги. Слава богу, не другие люди, а бездушные создания, несущие смерть и разрушение. Борьба с ними — это даже не война, а просто работа по истреблению паразитов и вредителей. Тяжёлая, грязная, муторная, но необходимая.

Потому как Ангелы — это ещё одно испытание для нас, для людей. Вестники Апокалипсиса, с которыми мы в силах сражаться. Идеальный враг — бесконечно чужой, непонятный и внушающий отвращение пополам со страхом. Но мы сильнее этого страха, у нас есть силы, чтобы встретить врага лицом к лицу, не опустив руки и не впав в отчаянье.

Чтобы кто-то жил после нас и смог строить по-настоящему светлое будущее, кому-то сейчас придётся драться. Хочешь — не хочешь, уже неважно. Враг на пороге твоего дома и пора подниматься в бой. Потому что больше некому. Кто если не мы? Никто, кроме нас.

Мы обречены на бой, а Ангелы обречены на смерть. Они уже мертвы — все, до единого, но ещё просто не знают этого. Мы бьёмся с мертецами…

Проснулся я на следующий день просто невероятно поздно — аж в десять часов утра. Схватив в охапку полотенце и прочие помывочные принадлежности, направился в ванную…

И только при попытке умыться, когда до меня дошло, что я ранен (забинтованная рука была резво отдёрнута от струи воды), в голову пришло осознание — да я же в двухдневном отпуске!..

Ощущение оказалось очень приятным… И в то же время странным. Как оказалось, я уже совершенно отвык от сладостного ничегонеделанья, сбой в устаканившемся распорядке дня привёл организм в самое настоящее недоумение.

Кстати, об организме и его состоянии. Не знаю, чем уж там меня лечили в лазарете, но раны на мне заживали просто как на собаке. Обожжённая левая ладонь всё ещё побаливала, но не так уж и сильно — я ей даже мог почти не морщась за что-нибудь хвататься. А тонкий глубокий порез на правом боку, затянутый аккуратными стежками швов, так и вообще производил впечатление вполне зажившего — просто запекшаяся кровяная корка поверх и всё. Понятно теперь, почему эту рану даже не стали бинтовать…

Сходил на кухню, выпил стакан воды и вернулся к себе в комнату. Включил комп, врубил на всю катушку музыку, затарился яблоками и завалился на постель с книгой по истории мирового танкостроения…

Которая мне быстро наскучила. Встретиться с любимыми панцерами было очень даже приятно, но вот чего-то нового почерпнуть мне в данном источнике было уже очень сложно. Танки времён Второй Мировой и Холодных войн — это всё хорошо известно и досконально изучено… Некоторый интерес вызвали только последние страницы, посвящённые развитию инженерной мысли в данной области в настоящее время, но не более. Ничего революционного даже самые ведущие страны, сильно ослабшие после глобального кризиса, вызванного Вторым Ударом, оказались придумать не в силах. Хотя, пожалуй, даже и не хотели. В условиях, когда Третья Мировая война стала уже вполне сложившимся фактом, никому уже не требовались сверхсовременные и жутко дорогие новинки. Проще, больше, быстрее — вот основной принцип военной, да и не только мысли в этом мире. Многие разработки даже стали излишними из-за своей чрезмерной новизны — никто уже больше не бредил танками с лазерами и электромагнитными пушками, с конвейеров продолжали сходить всё те же Т-72, Абрамсы и вторые Леопарды. Единственным примером нового, хотя и малосерийного производства, стал отечественный Т-97, плакат с которым висел у меня над постелью. Сильно зализанные очертания корпуса, стомиллиметровая пушка-пусковое устройство от БМП-3, спаренная с 30-миллиметровой автопушкой и пулемётом ПКТ калибра 7.62. На крыше — зенитный 12.7-миллиметровый "Корд", закреплённый на автоматической турели. Более лёгкий и быстрый, чем другие русские танки, создан для уничтожение вражеских БТРов [3] БТР — бронетранспортёр. и БМПэшек [4] БМП — боевая машина пехоты. , позиционируется как боевая машина поддержки…

Я задумчиво почесал затылок.

Значит, получается, что оригинальную БМПТ [5] БМПТ — боевая машина поддержки танков. Вооружение состоит из 30-мм автоматических пушек, 30-мм автоматических гранатомётов, пулемётов и противотанковых ракет. Предназначена для борьбы с пехотой и лёгкой бронетехникой. всё же не смогли вписать в обычный штат танковых соединений и разработали более удобный вариант. Но. Спрашивается, а на хрена разработали-то? Неужели старые-добрые "семьдесят вторые" уже не удовлетворяли потребностей?