Алекс Блейд - Революция. Книга вторая. Жертва

— Нет, — коротко бросил Мортем. — Ты проконтролируешь все до конца. И возражения здесь не принимаются. Ты в последнее время даешь слабину. Это слишком заметно становится. А мы должны быть уверены в грядущем. Тебе бы лучше перебраться в ближайшее время в Англию. Оттуда для тебя будет больше возможностей контролировать и наблюдать за развитием событий. Хоть немцы и планируют к концу года громить Лондон, как ты заметил, война затянется, захлебнувшись в оборонительных редутах. Так что Лондон будет безопасен какое-то время. А здесь, в Бельгии, скоро станет жарковато, несмотря на нейтралитет который ей обещали. Те планы военных наступлений, с которыми я был ознакомлен, подтверждают твои слова о желании в кратчайшие сроки разбить противника. Как с той, так и с другой стороны. Вот только наши новые игрушки не усилят наступательные возможности армии, а изменят в корне тактику боев. К концу года, силы, брошенные на фронт, будут исчерпаны в кровавой летней бойне. И страны будут перестроены под нужды военной машины, вытягивая все соки из народа и экономики. Война ресурсов и мощностей. Твоя задача как можно дольше поддерживать этот конфликт, и втянуть в него как можно больше народу, особенно Америку. Параллельно необходимо будет раскачать также и внутренние противоречия в европейских странах, породив масштабные протесты против войны и революции. Патриотизм вмиг закончится, как только они увидят истинное лицо разрухи, которую принесет война. И разгорится пожар по всему миру, и останется лишь пепел. Осталось решить последнее. Когда будет наша четвертая встреча. Если Проэльё выполнит свою роль, не думаю, что угроза объединения человечества вновь проявится ранее конца века. Все зависит от дальнейшего развития событий и отношений. Но думаю, к 2000 году, мы вновь соберемся для оценки ситуации и угроз в мире.

Первым встал из-за стола Мортем, за ним поднялись Морбус и Фамес. Протянув руку во внутренний карман своего пиджака, Мортем достал серебристый плоский диск. С одной стороны у него были два отверстия, куда и вставил пальцы Мортем, и сжал диск в своей руке. В стене, позади него, расширяясь, возникла мерцающая линза. Мортем продолжал сжимать диск, пока линза не достигла достаточного размера, чтобы человек спокойно мог пройти через нее, не сгибаясь.

— Проход стабилизирован, — Мортем убрал диск обратно в карман и сделал шаг по направлению к линзе. — Проэльё, после завершения войны, вернешься в Иерусалим. Оттуда присоединишься к нам, через наш старый переход.

Не прощаясь, Мортем перешел в линзу, и сразу же за ним метнулся Морбус, со своей неизменной, едва заметной, насмешливой улыбкой. Фамес задержался немного, закрыв глаза, сосредоточившись на сверчке. Предмет слабо, но все же отзывался на его призыв.

— Я мог бы вернуть твой предмет, — Проэльё встал из-за стол направляясь к Фамесу. — Такие вещи не должны оставаться у людей.

— Ты же знаешь, сверчок не всем подчинится. Людей со слабой волей, получив сверчка, не ждет ничего кроме смерти или сумасшествия.

— Но если он попадет …

— Оставь сверчка. Теперь у него своя судьба. Лучше бы тебе заботится о своих собственных предметах.

— Как хочешь, но я все же изъял бы его. Согласно правилам опасные предметы не …

— Не более чем ядерная боеголовка в руках дикарей. Нам это не угрожает, а вот для людей это только усугубит положение. Повторяю, оставь сверчка. Мы уже не охотимся за предметами. Они свою задачу выполнили.

Старик Фамес отвернулся от него, показывая что разговор на этом окончен. Он чувствовал что связь с предметом слаба и сверчок не на той стороне, но приказ должен выполнить. Линза стала тускнеть, и старик поторопился перейти, пока она не стала нестабильной. Время сажать прошло. Теперь мы будем пожинать плоды наших трудов.

Апрель-июнь 1914 г.

Босния

Слабость по прежнему мучила его. Он знал что ему осталось не так уж и много. Поэтому и вызвался на это мероприятие, которое должно было стать последним в его жизни. Гаврило Принцип медленно начал подниматься, выходя из тени дерева, под которым сидел, размышляя о приближающемся дне. В последнее время он все чаще стал задумываться о смерти, и о дальнейшем. Нет, он по прежнему был тверд в своем намерении, и ни в коей мере не планировал отступать. Хотя сомнения в благом намерении грядущего возникали все чаще. Взглянув на свои часы, отсчитывающие время начала великого события, он решил, что пора уже возвращаться. Пока у него было свободное время, он все чаще и чаще проводил время на свежем воздухе, предаваясь своим раздумьям. Верил ли он в правоту? Несомненно. Но какие будут последствия? Вот что волновало его. Данило Илич говорил, что это изменит жизнь славян на Балканах к лучшему. Старик император уже одной ногой в могиле. Лишившись наследника, империя рухнет в собственных распрях. Император Франц-Иосиф был стар, дряхл и немощен. Империя, возглавляемая им — огромна, разношерстна и строптива. На южных границах Австро-Венгрии было неспокойно. Все так, но тот ли это удар, который нужен для освобождения? День за днем он возвращался к этому вопросу, уверяя себя, что когда настанет тот день, и тот момент, сделает все, что от него требуется, независимо ни от чего.

Он решился на это весной, когда было объявлено, что в Сараево вскоре приедет посланник императора — эрцгерцог Франц-Фердинанд из дома Габсбургов. С супругой, естественно, герцогиней Хотек, именуемой не иначе как Прекрасная София. Насколько было известно Принципу, София была лишена прав на престолонаследия из-за своего невысокого происхождения, как впрочем, и их с эрцгерцогом дети. Будучи генеральным инспектором вооруженных сил, Франц-Фердинанд должен был убедиться, что дух солдат в боснийских гарнизонах как никогда высок, дисциплина превосходна, а желание умереть за императора переполняет всех и каждого. И для этого он прибудет в Сараево, а также на открытие какого-то музея. Все что Принцип знал об эрцгерцоге, до того как решился на покушение, сводилось к тому, что Франц Фердинанд не любил русских и еще больше сербов, но при этом сам категорически выступал против превентивной войны с Сербией.

Такой шанс выпадал раз в жизни. Сделать что-то ради страны и своего народа. Упустить такой случай было бы преступлением. Ради этого он и вступал, еще будучи студентом, в «Млада Босна». Бороться за свою независимость любыми средствами, но в основном это был террор. Большинство членов организации составляли сербы. Все они в «Млада Босна» с завистью погладывали на Сербию, добившуюся своей независимости. Но Сербия это только начало. Они хотели освободить всех славян на Балканах. И создать свою независимую сверхдержаву, выйдя из под гнета Австро-Венгерской и Османской империи. Крошечная Сербия вела себя вызывающе, оглядываясь на российского царя-батюшку. В Боснии молодежь тоже училась у русских, однако предпочитала заимствовать опыт у врагов режима — эсеров и анархистов. Бомба — кардинальное средство, пули — лучшие пилюли, террор — кратчайший путь к автономии и независимости. Их идеи были хороши, и амбиции не уступали. Но вот организация террора как такого в «Млада Босна» уступала, и была лишь на уровне идей. А для него было мало только идей и протестов против Австро-Венгрии. Он хотел борьбы, чтобы участвовать в самом пекле освободительного движения. И вот когда выпал такой случай, он вызвался сам.