Максим Осинцев - Консорциум. Книга вторая. Переписать судьбу

Хотя у предмета была своя цена. Жюли совсем забыла английский и всю свою жизнь в США, до инцидента с вирусом «Армагеддон». И я был готов заплатить такую цену, если ей стало легче в чем-то другом, и это было именно так. Она стала запоминать какие-то события из жизни пансионата. Вспоминала книги, которые прочла за свою жизнь и многое другое. Но совсем скоро, мне придется вернуть ее к забытию.

Мне еще предстоит извиниться перед Жюли, но ведь это все ради Элизабет. Жюли должна это понять. Нет, она обязательно поймет и скажет: «Иди! Она тебя ждет!»

Долгое время мы сидели вместе, и она рассказывала мне разные истории. О соседке, которая в молодости была талантливой актрисой. О докторе Перье, который назначил ей очередную процедуру. О том старичке, что живет в палате «248» и вот в данный момент пытается пробежать кружок вокруг небольшого футбольного поля. Он присылал ей цветочек.

Как мне не хватало этих, с одной стороны, глупых историй, а с другой — таких жизненных. Не хватало Жюли, вечно рассуждающей обо всем, что ее окружало и этом взгляде, который всегда направлен в небо, чтобы увидеть солнце и понять, что даже этот день прожит не зря. Эта не ясная мне старческая философия жизни, которая кажется такой медлительной, но с возрастом появляется другой термин: «рассудительной».

Малой же нас почти не слушал, да он нас и не понимал, поэтому он внимательно читал какую-то книгу, которую на всякий случай захватил с собой. Да и Жюли до него не было никакого интереса. К ней вновь приехал я и это был повод праздновать. Нет, не так, как представили бы многие. Праздновать можно и в душе. Тихо, чтобы никто не мог услышать, но так радостно, что улыбка даже при явном усилии не сползет с твоего лица. Именно такой и была Жюли. Даже в старости и с болезнью, она оставалась живой!

Но все рано или поздно должно закончиться и наша с ней встреча должна была подойти к концу. Мне даже ничего не нужно было говорить. Жюли понимала все сама.

— Тебе пора уходить, Виктор. Мне было очень приятно тебя видеть.

А я сидел и смотрел на нее. Я не мог что-либо сказать. А ведь я приехал сюда за фигуркой пса. Я должен был его забрать ради Элизабет. Но я не мог оставить свою лучшую подругу в беспамятстве. Но Жюли, словно прочла это у меня в глазах и вложила фигурку мне в руку.

— Он нужен тебе больше чем мне. Песик уже сослужил мне службу и ему пора послужить тебе. Иди, Виктор. Она ждет тебя. Я знаю.

Я только и смог, что выдавить из себя:

— Спасибо.

Она вновь улыбнулась и похлопала меня по руке.

— Иди.

Мне было очень тяжело, но я поднялся. Улыбнулся ей напоследок и не сказал этого страшного «Прощай!», так как в глубине души надеялся, что увижу ее вновь. Но понимал, что вряд ли наша встреча состоится еще раз.

А она смотрела так, словно и не думала о том, что мы больше не увидимся, хотя по ее же словам понял, она знала это еще тогда, как только я пришел сюда. Она знала больше, чем говорила или показывала. Но этот взгляд я, наверное, никогда не смогу забыть.

Провожала меня и знала, что больше не увидит, но делала это так, что в душе оставалось это маленькое зернышко надежды. И чувствовалось, что оно вырастет в прекрасный цветок нашей новой встречи. И я никогда не отпускал от себя эту надежду, хотя и знал, что все будет не так, как нам того хотелось бы.

Малой поднялся следом за мной и когда мы уже уходили, я услышал, как звонкий голос Жюли, словно вернувшийся из молодости, читает стих о любви:

Вне времени и пространства. База Консорциума, кабинет Главы.

Глава Консорциума.

Все разваливалось прямо на глазах. Все, что с таким трудом было создано, просто-напросто рассыпалось. И я, казалось, ничего не мог с этим поделать. И у меня был свой собственный план отступления. Он явно отличался от тех планов отступления, которые обычно рисуются в умах людей. Я бежать никуда не собирался, но перед концом нужно было собрать все части в единое целое. Нужно было закончить начатое перед тем, пока все не рассыплется полностью.

Но что прямо сейчас я имел на руках?

База Консорциума разграблена ренегатами и один из этих ренегатов прямо сейчас находится среди моих людей в роли крота, которого так и не смогли выявить. Предметов в хранилище почти не осталось, а те, что есть на строгом учете. Но о них-то я как раз и не беспокоился. У меня все еще была морская звезда и с ее помощью я способен на многое.

Двое из колоды временно выведены из строя. Носорог и сверчок выбыли из игры, с обязательным возвращением в игру позднее. Но время на исходе и ждать было некогда. Прибегнуть к силе морской звезды? Нет, я слишком слаб, чтобы тратить свои силы на такие пустяки. Но еще остался бык и колибри. Авангард, я бы сказал. Что же, это достаточно хорошо, но не идеально.

Охотники Консорциума. Их почти не осталось. Не больше сотни и еще полсотни раненных. Толку немного. Да и если будет очередное нападение на базу — мы не выстоим. А набирать новобранцев — слишком долго. А их обучение займет еще большее время. Нет, в этом плане я был в проигрыше.

Система линз выведена из строя. Еще сутки-двое мы ни на что неспособны. Ни вернуть своих охотников на базу, ни отправить их на новое дело. Ситуация обострилась. Радует лишь то, что прямо сейчас этой проблемой занимается Король. Может управиться пораньше, хотя особой надежды не было.

Арсенал так же подвергся нападению, и система теперь принимает всех наших за врагов. Пробраться до главного исина если кто и попытается, не доходя до следующего поворота, будет изрешечен словно сито. А значит, здесь нужен кто-то либо очень быстрый, либо очень крепкий. Крепких никого не было. А быстрой была лишь Дама со своим колибри. Но после возвращения управления, если Дама вообще справится с задачей, она будет без сил и колода на время потеряет еще одного члена. А это меня не устраивает.