Максим Осинцев - Консорциум. Книга вторая. Переписать судьбу

Медлить больше было нельзя. Я преодолел последний пролет. Был лишь небольшой коридор, ведущий в две стороны, и в одной из сторон была еще одна лестница на крышу. Но меня интересовал другой коридор, в конце которого, переливаясь свечением, висела линза.

Я направился к ней и перед тем, как прошел сквозь нее, произнес последние слова, которые уже давно хотел произнести:

— Прости, Виктор, что впутал тебя в это…

Время действия неизвестно. Местонахождение неизвестно.

Малой.

Я оказался на небольшой поляне, окруженной деревьями. Лесистая местность.

Линза за моей спиной исчезла.

Я обернулся и увидел вдалеке деревянный домик, а за ним водную гладь. Здесь было утро, но я не сомневался, что линза перенесла меня не только в пространстве, но и во времени.

Местность казалась мне знакомой, но еле ощутимо. Как маленькая песчинка, которую я способен увидеть при солнечном свете, но так и не смог поймать. Эта мысль была подобна этой песчинке.

Тяжесть все еще была при мне, но, пройдя сквозь линзу, я кажется, все же смог сбросить с себя лишний груз, оставив все беды и проблемы, связанные с Виктором там, в Москве две тысячи восьмого года. Теперь же мои ноги, под управлением сурка и наутилуса несли меня прямо к этому деревянному домику.

По пути я увидел привязанное к одинокому дереву с помощью каната автомобильное колесо. И тогда случилось это.

Я даже часто заморгал и потряс головой, но образы не пропали. Я видел двух мальчишек. Один сидел в этом колесе, а другой толкал его, заливаясь радостным смехом. Это длилось недолго, а после образы растаяли в солнечных лучах.

Я направился дальше и обогнул фасад дома, чтобы подойти к крыльцу и передо мной возник новый мираж. У небольшого озера был пирс, на краю которого сидели все те же мальчишки, и, кажется, ловили рыбу. Мальчишкам было лет по семь, не больше.

Они смеялись, а потом появился и третий фантом, на крыльце домике. Это была та самая девушка с фотографии, на ней был фартук, и она махала своей маленькой ручкой мальчишкам:

— Морти! Найджел! К столу!

И мираж растаял.

Я направился по пирсу к краю. Доски скрипели под моими ногами. Видать прошло слишком много времени, и доски совсем прогнили. Но, тем не менее, я дошел до конца пирса и опустился, скинув ноги к воде, и зачерпывая носком своего кроссовка воду, мутную и зеленоватую, но столь привлекательную в солнечных лучах.

Вокруг меня щебетали лесные птицы. Воздух был чист и свеж. Желудок тут же заурчал, требуя пищи. Но есть мне было катастрофически нечего, поэтому пришлось унять голод, по крайней мере, до первой же возможности.

Сидел так я недолго. Это дело опостылело мне уже через минут пять. Я поднялся и все так же, поскрипывая досками, добрался до домика. Он наклонился вбок, видать давно уже за ним никто не ухаживал. Свод прогнил, а крыша и вовсе обвалилась. Не полностью, конечно, но бреши заметны будут и слепому. Труба камина грубо отделилась от крыши и лежала почти целая рядом с крыльцом. Кирпич покрылся плесенью и поистерся, но будь время и возможность, здесь все можно было бы привести в порядок.

Кресло-качалка на крыльце совсем обветшала и не качалась под потоками ветра, так как одна ее сторона треснула и разошлась. Дерево отсырело, и я даже побоялся, что если, не дай бог, сяду — тут же рухну на доски вместе с остатками самого кресла.

Доски проскрипели под моими ногами, пока я шел до двери. Дерево распухло, а сама дверь осела. Я догадывался, что дверь заклинит, попробуй я ее открыть, это и произошло. Я попытался ее толкнуть, но эффекта не было. Подергал, приподнимал и многое другое, но дверь так и не поддалась. Пришлось применить грубую силу и в третий раз, как я налетел на нее своим плечом — дверь вылетела и упала навзничь, вырвав замочную скважину, оставив ее в стене.

Мне в нос тут же ударил запах затхлости, такой сырой с нотками плесени. Я быстро оббежал взглядом прихожую и тут появился новый фантом: прямо из светотени и лучей солнца, что проникли в дом через дверь, образовался образ мужчины, что снимал плащ и вешал на вешалку, что сейчас лежала на полу, да и вовсе рассыпалась пополам.

Затем мужчина снял шляпу и ботинки с ног, а после из соседней комнаты вылетело те двое мальчишек и прямо прыгнули на шею мужчины.

— Привет-привет, — говорил мужчина.

А дети так и заливались радостными возгласами:

— Папа! Папа! Мама, папа приехал!

Мужчина обнял своих детей и в прихожей появился образ той девушки с фотографии, она улыбнулась и мираж развеялся.

Я прошел в гостиную и увидел большой стол, который был накрыт разной утварью, но везде повис толстый слой пыли. Когда-то здесь был праздник: об этом говорили сдувшиеся шарики, что покрылись плесенью и лежали на деревянном полу или так и остались висеть на стенах.

От всей этой пыли, поднятой моим приходом, я чихнул, да так звучно, что чих прокатился по всем дому и вернулся ко мне отголоском эха.

В следующей комнате был коридор, ведущий на кухню, а так же стояла винтовая лестница, ведущая на второй этаж. Кухня меня не интересовала, и я тут же поднялся наверх. Лестница скрипела подо мной, и я боялся, что в любую секунду одна из ступеней просядет, и я навернусь вниз.

Добрался до второго этажа, который, казалось, сохранился чуть-чуть лучше первого. Запаха затхлости здесь почти не было, только пыль, дерущий нос. Мне пришлось прикрыть нижнюю часть лица рукавом свитера, чтобы не учихаться. Но даже так у меня были приступы, когда вот-вот и чихнешь, но они проходили, так и не огласив весь дом новым громким звуком.

На верхнем этаже было всего три комнаты. Две спальни, если быть более точным и один санузел. В одной из спален была большая кровать и я сразу понял, что это комната того мужчины и женщины, родительская спальня. Обставлена она была скудно: кровать, две прикроватных тумбочки, одна из которых совсем отсырела и развалилась в труху, стоило мне только коснуться ее, и в довершение шкаф для одежды, открыв который я вдохнул омерзительный запах, который я даже не смог себе описать. Матрас на кровати превратился в один сбившийся пружинный ком, присаживаться на который я даже не решился, — еще не хватало, чтобы из него выпрыгнула одна из пружин и впилась в меня.

После я заглянул в детскую и перед моими глазами появился очередной мираж. На своих кроватях (а это была двухэтажная кровать, что часто ставят в семьях с двумя детьми-одногодками) сидели, свесив ноги, мальчишки и о чем-то беседовали, но я не мог разобрать даже слова, только сплошной поток из голосов и звуков. После мальчишка, что сидел на верхней уровни кровати, спрыгнул и бросился к большому кованому сундуку, которого к сведению сейчас в комнате не было. Он открыл его и как раз в этот момент к мальчишке подошел его брат.