Алекс Блейд - Откровения. Книга первая. Время перемен

— Иерусалим, Иерусалим! — кричат набожные путники и паломники, когда на другом краю долины, на склоне небольшого холма, предстает перед ними этот святой город.

Дорога плавно поднимается на холм, и ведет дальше — к городским воротам. И по мере их приближения, перед паломниками всё выше и выше поднимается Храм Господа.

Как известно, до времен царя Давида, Бог странствовал, не имея своего прибежища. Но именно царь Давид решил построить ему дом. но он лишь заложил фундамент на горе Сион. И только его сын, Соломон, завершил начатое отцом дело.

Внутри Храма стены были обшиты кедром, а пол выложен кипарисовыми досками. У каждой из стен стояло по пять золотых подсвечников. А в самом центре, в святая святых, находился ковчег Предвечного и незримого Бога, сопровождавший евреев через великую пустыню. Этот Храм Господа простоял четыреста лет, пока вавилонский царь Навуходоносор не разрушил его.

Вернувшиеся из вавилонского плена, евреи отстроили новый Храм для своего Бога. Но в сравнении с первоначальным Храмом, отстроенным Давидом и Соломоном, он был убогим. Пока не появился царь Ирод, прозванный Великим, и не начал перестройку святого Храма Господа. Он вложил в это дело так много искусства и труда, что этот новый Храм Господа стал считаться самым прекрасным зданием во всей Азии. Но для евреев — во всем мире.

Но сейчас полная разнузданность охватила иудейский народ, так как у него не было своего царя, который мог бы доблестным правлением сдерживать эту народную массу. А прибывший в Иудею для успокоения и поддержания порядка сирийский уполномоченный императора — квестор Сабин — лишь подливал масла в огонь своим наглым отношением и корыстолюбием.

— Ультиматум! Долой Римскую власть!

— Смерть римлянам! Смерть свиноедам!

Вся страна сынов Израиля должна была вот-вот взорваться. Где только ни собиралась толпа недовольных — тотчас же выбирала себе «царя». Например, в Амафе, царский дворец был сожжен какой-то толпой бродяг. А некий Афронг — всего-навсего простой пастух — собрал небольшой отряд своих приверженцев, и называясь «царем», делал всё что ему угодно. Он отличался жестокой ненавистью к римлянам и бывшим царским войскам — последних ненавидел за надменность при жизни Ирода, а римлян за те обиды, которые они, по его мнению, наносили иудеям.

Хотя по правде сказать такие «цари» наносили римлянам незначительный вред, свирепствуя больше среди своих собственных соплеменников. Основной угрозой являлись огромные организованные и вооруженные массы людей. Которые стекались нынче в святой город Иерусалим и явно не с целью помолится. Этих людей объединяла ненависть к римлянам, в лице Сабина, которому они жаждали отомстить, и предпочитали лучше умереть в бою, чем подчиниться.

И город Иерусалим был переполнен добровольческими отрядами за освобождение. Заранее опасаясь бунта со стороны многочисленной толпы, собиравшейся в городе, Сабин отправил послов с письмом к Квинтилию Вару в Антиохию. Он настоятельно просил поддержать его, боясь оказаться захваченным в плен.

Люди толпились, собираясь в большое скопление. И как всегда рядом было несколько римских солдат, поддерживающих порядок. Но при этом стоящих немного в стороне, смотря с опаской на всё это. Они явно не хотели вмешиваться — число не на их стороне.

Иуда Галилеянин проходил среди этих людей — сегодня он был лишь одним из многих. Но скоро взойдет его звезда, как он считал. И он получит обещанную ему «силу Богов». Но пока приходилось обходиться своими собственными силами.

Он оказывается рядом с неистово спорящей и препирающейся группы людей. Они спорили о том, что делать с запрещенными изображениями, украшавшими римские гарнизоны в городе. В данном случае речь шла о символе императора и самого Рима.

— Уничтожить всё. Снести эти грязные статуи и разрушить дома этих свиней, осмелившихся украсить их своими образами и изображениями.

— Но посягая на римского орла, мы посягаем на самого императора. Как воспримут это в Риме?

— Долой этого императора, такого же грязного свиноеда, как и все римляне. Изрубить орла на куски!

— Время придет, и вся гниль Рима будет смыта с лица земли Израиля.

Иуда поддержал тех, кто призывал к уничтожению орла. Хотя сам он вполне терпимо относился к различным изображениям. Но люди больше следуют за тем, кто следует древним традициям. Их сердцу ближе верующий и религиозный человек, даже если он призывает к убийству.

— Мы станем сильны, и сам Рим, убоявшийся нашей силы не осмелится более вступать на землю нашу, — так Иуда отвечал им, призывая не боятся римского возмездия.

Народу скапливалось всё больше. Даже слишком много — они спорили, толкались, что-то яростно обсуждали, а некоторые недобро посматривали в сторону стоящих отдельно от других римских солдат. Контролировать такую толпу было сложно. Люди знали чего от них ждут, знали для чего их собирали и для чего вооружали.

Собравшуюся в городе вооруженную толпу людей разделили на три отряда, расположивших отдельно в разных концах. Один из отрядов занял ипподром в северной части города. Другой расположился вдоль восточной, южной и северной сторон ристалища. И последний третий отряд занял оборону, окружив царский дворец. Таким образом они оцепили римлян со всех сторон и держали их в осадном положении.

Сабин укрылся в высочайшей из башен дворца — в башне Фасаила, названной в честь погибшего в парфянской войне брата Ирода. Римские солдаты призванные поддерживать порядок в городе, также поспешили скрыться во дворце, где располагались основные части единственного легиона, который был у Сабина.

У него был выбор, оставаться окруженным в осаде и ждать помощи от Квинтилия Вара, или же попытаться разогнать эту толпу, имеющимися у него силами. И Сабин рискнул, дав легиону сигнал к наступлению против иудеев.

Увидев выступивших к храму римских солдат, толпа ринулась им навстречу, пуская в ход всё что было под рукой — летели камни, палки, дубинки, которые отскакивали от щитов и доспехов, не причиняя никакого вреда.

У кого были ножи и кинжалы, те пускали их в ход, не задумываясь. Кровь была пролита. Евреи массой наступали на солдат, пытаясь охватить тех числом. Когда человеку уже нечего терять, он бросает все свои силы в бой. А римляне беспощадно рубили всех, кто попадался. Начиналась бойня.

Белоснежные улицы заполнили реки крови. Повсюду валялись отрубленные пальцы, части тел и разрубленные трупы. Хоть римлян и было меньше числом, они всё же были лучше вооружены и благодаря своей военной выучке имели перевес над неопытной толпой.

Иудеев стали теснить, а они бежали, рассыпаясь, сталкиваясь, крича, и пытаясь увернуться от острых лезвий, рубящих всех, независимо ни от чего. Какой-то замешкавшийся старик, не удержавшийся в хлынувшем потоке людей, рухнул на землю, и тут же был затоптан своими же — кровь хлынула, кости трещали. Люди не замечая того, бежали по павшим товарищам, с кем еще недавно разговаривали и обсуждали предстоящее.