Александр Остапенко - Шанс для неудачника

Вот косоглазая корова!! Признаюсь, зрелище не для слабонервных, я на автомате зажег пламя Посмертной Воли и, подхватив под мышки Ямамото сделал гигантский скачок вперед. Позади раздались взрывы, и пахнуло жаром, а в спину ударило слабой воздушной волной.

— Фух, — выдохнул Такеши и его глаза блеснули сталью, — похоже, если не возьмусь всерьез, пройти не получится.

Вот идиот. Парень хороший, но идиот. Хотя, оригинальный Тсуна моментами тупил еще хуже, так что мне можно сказать повезло с хранителем.

— Теперь автомат, — невозмутимо предупредил Реборн и начал поливать нас свинцом, а со стороны Ламбо полетело еще три ракеты.

Ракеты, я подпрыгнув отбил подальше, где они и взорвались. А от пуль Ямамото увернулся сам. Хотя подозреваю Реборн сильно не целился, иначе парень просто не угадал бы, куда палит карапуз. Когда же это кончится?

— Десятый! — отвлек меня от размышлений крик Гокудеры, который мне усиленно подмигивал и держал в руках зажженный динамит.

Что?! И он туда же?! Может ну его это испытание? Сейчас беру Ямамото под мышку и на максимальной скорости делаю ноги? Сейчас я могу использовать первый уровень уже полторы минуты, а прошло только секунд 15–25. Решено, вот сейчас отбиваю вот эту кучу динамита, ракет и вот этот выстрел из базуки Реборна…..е-мое, я так не играю!!

— Что за…!! - открыл рядом рот Ямамото, которого тоже, похоже, проняло.

Выбора нет, максимальный выброс пламени! Время вокруг замедлилось, а если вернее ускорился я. Неделю назад мне удалось осуществить свою идею, выбрасывать очень много пламени за раз, что многократно ускоряло мою реакцию и увеличивало скорость с силой. Однако после этого был слишком сильный откат, я плевался кровью и едва мог ползать пару часов, не говоря о том, что время первого режима сокращалось раза в 4. Вообщем попробовал один раз и зарекся использовать этот прием только в крайнем случае. Вот сейчас этот случай настал. Преодолевая сопротивление воздуха, отбил в стороны все ракеты, краем глаза отмечая как продолжает медленно-медленно бежать Ямамото, потом отклонил половину динамита и тут время начало возвращаться в норму. Ксо, ксо, ксо! Я не успеваю! Приземлился рядом с Такеши, пробежал один шаг и тут тело налилось свинцом и я, споткнувшись полетел на землю. К счастью меня успел подхватить Ямамото и рывком вытянуть за собой. Позади раздалась серия взрывов и я, сплюнув кровь, вздохнул с облегчением. Ламбо и Гокудера, вот засранцы. Мы с вами еще поговорим. А к тебе Реборн мои счеты все растут.

— Фух, почти попали, — тоже облегченно выдохнул Ямамото, поддерживая меня под руку.

— Ты прошел тест. Теперь ты официально числишься в семье, — улыбнулся подошедший Аркабалено.

Ууу, садист. Ничего я тебе все припомню. И мстя моя будет страшной.

— Спасибо, — почесал в затылке улыбающийся Ямамото и тут к нему подошел Гокудера и схватил за рубашку на груди.

— Молодец, — буркнул без особой охоты Хаято, — ты защитил Десятого, так что мне не остается, больше ничего, кроме как принять тебя в семью. Но правая рука десятого я. А ты лопатка.

— Лопатка?! — оторопел Такеши, а после обнял одной рукой Хаято за шею и захохотал, — какой ты смешной на самом деле оказывается-то! Но я не собираюсь так просто снимать свою кандидатуру на право быть правой рукой Тсуны. Так что ты ушная раковина.

— Что за?? А ты волосы в носу!

— Что?! А ты тогда сопля!

Боже, мой. Я лег на землю, смотря на голубое и чистое небо. Что за детский сад ясельная группа? Хотя лучше пусть так, чем дерутся. Да и вроде они нашли общий язы хоть в чем. Черт, как же все болит то.

— Скорее, разряд! Сердце не бьется! — командовал один из врачей, склонившись над миниатюрной девушкой, которая была с ног до головы залита кровью, — отлично пульс есть! Немедленно начинаем операцию!

Спустя четыре часа сложнейших операций девушка с темно-фиолетовыми волосами лежала на больничной койке подключенная к аппаратуре жизнеобеспечения. Вся правая сторона ее лица была обмотана бинтами. Рядом с девушкой стоял врач и несколько медсестер.

— Доктор Хинель, — шепотом произнесла одна из медсестер, — что случилось с бедной девочкой?

— Она спасла котенка из под машина, в итоге лишилась нескольких важных внутренних органов и правого глаза, — сухо ответил доктор, — она выжила только чудом, но боюсь это не надолго. Ее родители не собираются помочь ей органами, а без них, она протянет не больше полугода — года в лучшем случае.

Вздохнув врач вышел, а вслед за ними вышли и медсестры. Как только закрылась дверь из тени в углу, вышла до этого незамеченная никем фигура, которая присутствовали и во время операции так же. Это была девушка, одетая в белый балахон, с капюшоном одетым на голову, и в белой маске закрывающей верхнюю половину лица.

— Любопытно, какая чистая душа, — тихо произнесла девушка, тебе еще рано умирать. Живи.

По комнате пробежал легкий ветерок, а когда он стих, в палате лежала лишь покалеченная девочка. Показали на приборах жизнеобеспечения пришли в норму.

Мужчина, вокруг которого клубился фиолетовый туман, не давая рассмотреть его очертания, сидел на местами разрушенном полу, в позе лотоса. Внезапно он встрепенулся и открыл правый глаз горящий красным огнем. Оглядевшись, мужчина повел головой из стороны в сторону, словно прислушиваясь к чему.

— Да, хорошо. Я все сделаю в лучшем виде, — произнес он пустоту, словно говоря с кем-то, — подобное для меня плевое дело, но нужно согласие…в таком случае, я сам поговорю с ней. И еще осмелюсь задать вопрос. Я слышал о моем коллеге, который объявился внезапно. Возможно, ему нужна помощь?…..как будет угодно я, подожду.

После этой тирады незнакомец снова прикрыл свой глаз и погрузился в прерванную медитацию. Помещение окутал еще более густой туман, окончательно скрывая фигуру жреца из виду.

Я лежал на кровати и беспокойно ворочался, пытаясь уснуть. Все тело ломилось, после использования выплеска пламени. Но хуже всего почему-то постоянно крутилась в голове фраза на латыни, перевод которой я никак не мог вспомнить. «Sacerdotes, audire me. Hodie indiget opem innocens anima.». И самое паршивое интуиция уже два часа подряд не умолкала. Все это сильно расшатывало нервы не давая уснуть. Наконец, ближе к полуночи, я смог очистить мысли от назойливой фразы, а интуиция успокоилась. Понятия не имею, что произошло, но одном уверен. Ничего хорошего это мне не сулит. С такими паршивыми мыслями я и уснул. Но даже во сне отдохнуть не удалось. Я, почему-то сидел в кабинете за столом, а передо мной на стене висел большой плазменный экран, по которому пробегали строчки личных дел моих хранителей. Улавливать удавалось лишь отрывки: