Iris Black - Отрезок пути

– Ясно, – кивает она, удовлетворенная моим объяснением. – Интересные тебе вещи дома рассказывают. Нам вот все самим узнавать приходится. Значит, Снейпа исключаем. В конце концов, он действительно нам помог. Кто у нас плохо знает Слагхорна и может быть Пожирателем смерти?

– Половина школы, – мрачно замечаю я.

– Тогда придется составлять психологический портрет злоумышленника. Начинай!

– Почему я?

– У тебя лучше получится, – безапелляционно заявляет Джинни. – Ну?

– Ладно, попробуем, – подчиняюсь я. – Он точно дилетант – профессионалы не допускают таких глупых ошибок. Скорее всего, студент. Не отличается особым умом, это мы еще в прошлый раз выяснили. А еще у него сдают нервы – у любого бы сдавали после второго неудачного покушения. Думаю, на внешнем виде это не может не отражаться.

– Значит, нам надо искать студента, возможно, даже несовершеннолетнего, не очень умного, нервного и скверно выглядящего? – уточняет Джинни.

– Именно. Идеи есть?

– Есть. Малфой.

– Хм… – я задумываюсь. А ведь и, правда, – вид у него тот еще. И нервишки явно пошаливают. Насчет ума… ну, он не дурак, но и гением его не назовешь. Может ли он быть Пожирателем смерти? Вполне. Правда, не все укладывается в эту схему. – А яд он когда добавил? В клубе Слагхорна он не состоит, да и встреч давно нет…

– А он был на Рождественской вечеринке, – раздается совсем рядом мелодичный голос и из-за кустов выходит Луна. – И на вашем месте я бы не стала обсуждать такие вещи в полный голос.

– Ты права, – соглашается Джинни, – мы идиоты. Присоединишься к нам?

– С удовольствием, – вежливо соглашается Луна и садится рядом, поджав ноги.

– Мы думаем, что это Малфой подсунул Слагхорну отравленное вино, чтобы убить Дамблдора, – понизив голос до шепота сообщаю я, рассудив, что не стóит разводить секретов среди своих.

– Я так и поняла. Наверное, вы правы. Малфой точно задумал что-то нехорошее, это по нему видно, – ровным голосом говорит она. – Но у него ничего не выходит, поэтому ему страшно.

– Мне бы тоже было страшно, вздумай я убить директора, – фыркает Джинни. – Одно только непонятно: какой смысл Волдеморту поручать убийство единственного человека, которого он боится, какому-то сопляку?

– Так может быть, он и не ждет результата?

Не успеваю я спросить Луну, что она имеет в виду, как Джинни хлопает ее по плечу и восклицает:

– Точно! Луна, ты гений! Ну, конечно! Отец Малфоя провалил задание в Министерстве и угодил в Азкабан и из-за этого все узнали, что Волдеморт вернулся. Он хочет отомстить, вот и поручил Малфою невыполнимое задание!

– Но ведь это значит, – осторожно говорю я, – что он вполне может его потом убить.

– Да уж, – хмыкает Джинни. – Впору его пожалеть. Хотя он, конечно, скотина…

– Ему бы лучше рассказать обо всем Дамблдору, он бы что-нибудь придумал, – замечает Луна.

– Ага, так он и побежал! Это же Малфой! – возражаю я. – Нам-то что с этой информацией делать?

– А что мы можем сделать? – Джинни пожимает плечами. – Попытаться наставить Малфоя на путь истинный? Я пас. Дамблдора предупредить? Ну, уж если мы догадались, то он тем более. Да и Гарри к нему бегает и обязательно все в красках распишет.

– Что значит: Гарри к нему бегает?

– Ну, у них занятия какие-то периодически. Я слышала, как Гарри об этом говорил, один раз даже записку передавала.

– Это хорошо, – говорю я. – Значит, Дамблдор знает и разберется. А с Малфоем беседовать я тоже не собираюсь. А ты Луна?

– Нет, – она качает головой. – Он не послушает. С ним директор говорить должен, не мы.

С этим не поспоришь. Странно, что до сих пор не поговорил. Все-таки дело уже зашло слишком далеко, чтобы продолжать щадить малфоевское самолюбие. Кэти до сих пор в Сент-Мунго, Рон в больничном крыле. И кто будет следующим? Дамблдор еще и из школы постоянно исчезает, как будто он не директор, а просто мимо пробегал. Так нельзя, по-моему.

– Кстати, кто-нибудь предполагает, что у Дамблдора с рукой? Я просто подумала, что раз у нас так все хорошо пошло…

Мы с Луной синхронно мотаем головами.

– К сожалению, – печально произносит Луна. – Я сначала предположила, что его покусали смилорги1, но нет – это совсем другое.

Я подавляю неуместное желание расхохотаться. Что еще она могла сказать?

– Жаль, – вздыхает Джинни, – я уже голову сломала – ни в одной книге ничего подобного не видела. Все, что я знаю, – это то, что, когда Дамблдор забирал Гарри в середине июля, рука у него уже была черной.

– Мне пора идти, – неожиданно говорит Луна и грациозно поднимается. – Нужно дописать эссе по гербологии.

Взгляд, которым провожает ее Джинни, можно без преувеличений назвать ненавидящим. Равно как и взгляд, который она переводит на свой учебник после того, как Луна скрывается из виду. Но от помощи отказывается наотрез. Гордая.

– Странная все-таки девчонка, – задумчиво произносит Джинни, очевидно, решив плюнуть на гербологию окончательно.

– Ты только сейчас это заметила?

– Да нет, я не про ее фантазии, – отмахивается она. – Я про то, что она слишком много знает. На прошлой неделе она ответила на вопрос Флитвика…

– И что в этом странного?

– То, что он его тогда еще не задал, – поясняет она.

– Ну… – я мысленно прошу у Луны прощения, – у таких… хм… странных людей иногда бывают скрытые таланты… – Джинни я доверяю, но это не моя тайна.

– Да, наверное… Просто мне иногда от нее не по себе… Знаешь, такое ощущение, словно она видит меня насквозь. Я знаю, что она хорошая, и даже до Министерства ничего плохого ей никогда не делала. Но с ней… как бы это сказать?.. с ней очень сложно дружить…

Я согласно киваю. Именно так – сложно. И хочется, вроде бы, и человек она замечательный – другая на ее месте не стала бы общаться с людьми, которые еще вчера называли ее полоумной. А, впрочем… не мне об этом судить…

– Зато с тобой дружить легко, – говорю я, чтобы сменить тему.

– Нет, – Джинни мотает головой, – ты все врешь. Я еще хуже, просто ты очень терпеливый. А я только все время жалуюсь.

– Вовсе нет!

– Вовсе да! – передразнивает она, скорчив гримаску. – Постоянно жалуюсь! С тех пор, как ты утешал меня в классе трансфигурации, когда мы познакомились, помнишь?

Помню. Еще бы я не помнил. Это было, когда я учился на втором курсе, а Джинни, соответственно, на первом. Я знал, как ее зовут, знал, что она сестра Рона, но никогда с ней не разговаривал и не обращал особого внимания. Да и с чего бы? Но в тот день не обратить на нее внимания я не смог бы при всем желании.

Это было в январе. Гермиона тогда еще лежала в больничном крыле, и я был практически на грани паники, потому что успел привыкнуть к ее постоянным подсказкам. Кажется, тогда я впервые задумался, а так ли они полезны. Не помню уже, каким именно образом я оказался возле класса трансфигурации незадолго до отбоя, – видимо, просто шел мимо. И прошел бы, если бы не услышал тихие всхлипывания. Конечно, каждый человек имеет полное право реветь без свидетелей, но ведь причины могут быть разными и некоторые требуют вмешательства. Поэтому я осторожно приоткрыл дверь и заглянул в класс.