Фанфикс.ру Tansan - Команда

— Святая Дева… — Нарцисса нашарила в сумочке платок, подумав, увеличила его до размеров наволочки и отдала сестре. — Белла, ты… любила Руди?

— Разумеется, нет! — Она спрятала лицо в платке и глухо прогундосила: — Я ж его не знала. Тридцать лет прожили вместе, а все будто в день свадьбы — чужой человек. Хотя кто мешал? Просто поговорить, спросить… что там обычно спрашивают? Как день прошел. — Она дернула себя за халат. — Или вот коричневый цвет ненавижу, а ты? Или очередную безделушку привез из Венгрии — зачем? Мерлин, до чего глупо…

Святая Дева, мне пора в Мунго. Я хочу обнять плачущую Беллатрикс Лестрандж.

— Вот, совсем расклеилась. — Белла шмыгнула носом и вдруг принюхалась. — Что у тебя за духи?

Нарцисса поспешно протянула ей запястье.

— Нравится? Это новый проект Люциуса… был.

— Ужасно знакомый запах.

— Невозможно, серия экспериментальная, за пределы лабораторий ее пока не выпускают.

— Нет, я совершенно точно где-то слышала… — Белла прижала кулак к подбородку, — недавно совсем, крутится в голове… впрочем, белиберда какая-то: сижу посреди леса и опять реву. Приснилось, наверное. Неважно. Поделишься?

— Вечером пришлю. А почему ты не попросила Рабастана вызвать эльфов?

Белла насупилась, снова зашмыгала носом.

— Я ж говорю, Рабастан был здесь ровно пять минут и нес полную околесицу. Представляешь, оказывается, Руди был по уши в меня влюблен, а я — жестокая бездушная стерва — одна во всем виновата. Коз-з-зел! Будто это я их двоих с Лордом свела, а не наоборот! Его счастье, что у меня пока сил нет на Круцио.

— Рабастан очень тяжело переживает потерю брата, не стоит принимать его слова близко к сердцу. Конечно, ты не виновата ни в смерти Руди, ни в его к тебе чувствах…

— Да в какие, к шерстепухам, чувства! — завизжала вдруг Белла. — Вы что все, с ума посходили? Я — ненормальная Лестрандж! Круцио за здрассьте, трупы штабелями, меня даже дементоры в Азкабане лишний раз трогать опасались! Какой извращенец в такую втрескается?

— Белла, — терпеливо, как ребенку, принялась втолковывать Нарцисса, — Руди был в тебя влюблен, это знали все, включая Темного Лорда. Да, ты не нежная пери, но и поженились вы не вчера…

— Еще краше, тридцать лет неземной безответной любви! Да Руди тогда только вступил в права Главы Рода, ему нужна была хозяйка для Виверн-касл и будущая мать наследника!

— Ну и где?

— Что?

— Наследник где?

— О… — Белла растерялась. — Наследник? Эм… мы вообще договорились — после победы… то есть, не договорились, а я сказала…

Бедный Руди.

— Дорогая моя сестра, на досуге попробуй почитать Матримониальный Кодекс, там очень подробно расписано, чем грозит жене Главы Рода отказ от исполнения супружеского долга. Если б Родольфус захотел… Ты что, опять плачешь? Перестань, щеки скоро до дыр сотрешь! Домой вернусь — мазь пришлю… нет, лучше сама приду и намажу. Белла! Вот ведь наказание…

— Он меня да… даже… ни разу… не поцелова-а-ал…

— Да что ты! За тридцать лет? Надо ж так запугать парня.

— Цисси… неспра… несправедли-и-иво…

Святая Дева, отвернись и забудь. Я обнимаю Беллатрикс Лестрандж, позволяю ей заливать слезами мое любимое платье, глажу по нечесаной голове. Она чудовище, сумасшедшая убийца и моя сестра. А еще, Святая Дева, я в жизни не видела более несчастного человека.

Без двадцати одиннадцать в дверь коттеджа Люпинов тихонько постучали. Не дождавшись ответа, постучали еще раз, погромче. После третьего стука супруги нехотя расцепили объятия.

— Кажется, не отстанут. — Люпин потуже затянул пояс халата, оглянулся. — Ты тут, наверное, прибери пока. — И поплелся открывать.

На пороге стояли четверо молодых людей очень знакомой наружности. Недовольная гримаса на лице хозяина дома сменилась удивленно-радостной улыбкой.

— Гарри?

— Привет, Рем. Извини, не предупредили. Что, сильно не вовремя?

— Такие гости всегда вовремя, мы уж не чаяли, когда… Заходите-заходите, только тише, Тедди спит.

— Ой, — Гермиона протянула позвякивающий пакет, — а мы ему гостинцев принесли.

— И вот это. — Рон аккуратно прислонил к стене большую, плоскую, ярко раскрашенную коробку. — Развивающий коврик, для детей от трех месяцев. Мама сказала, если б у нее такой был, она бы еще пятерых родила.

— Так что повезло, что не было. — Джинни пристроила на тумбу для обуви торт и стянула с ноги кроссовок. — А где Тонкс?

— На кухне. Тапочки?

Хором:

— Не-е-е…

— Тогда пошли.

Тонкс, тихо взвизгнув от восторга, умудрилась повиснуть на шеях сразу у всех четверых гостей.

— Ребята, наконец-то! А мы ждем-ждем… Только почему без совы? У меня бардак, к чаю ничего…

— Мы с тортиком… упс. Джин, где торт?

— В прихожке оставила, сейчас…

— Тише, я сама…

Хором:

— Нет!

Люпин, мягко:

— Лучше пусть Джинни сходит, дорогая, а ты чаю завари. — Он сотворил четыре табуретки и бесшумно отодвинул от стены стол. — Садитесь, ребята. Как Альбус вас всех отпустил?

— Он не отпускал. — Рон пристроил под столом длинные ноги и подмигнул Тонкс. — Мы сбежали.

Люпин нахмурился.

— Вас хватятся.

— Не-а. — Гарри снял с торта крышку и трансфигурировал ее в большой нож. — Сегодня мы играли с Райвенкло. Тридцать четыре минуты, счет четыреста пятьдесят — двадцать, у них траур, у нас башня ходуном ходит, потому что кубок в кармане.

— Поздравляем. Только как они празднуют без героев матча?

— А мы сказали, что идем целоваться.

Тонкс прыснула.

— Черти. Дамблдор все равно скоро обнаружит, что вас нет в замке. Рем, может, патронуса ему послать?

— Не надо, не обнаружит. — Джинни скорчила кислую мину. — У него какие-то чрезвычайно важные дела со слизеринским хорьком. Тонкс, статус замужней дамы на тебя худо действует, ты становишься натуральной занудой.

— Поговорим об этом лет через восемь. — Тонкс поставила перед ней блюдце. — А сейчас давайте чай пить.

Среди слизеринцев не принято плакаться в жилетку. Среди Упивающихся Смертью — тем более. Минуты неизбежной неловкости после окончания беллиной истерики Нарцисса пережила с трудом, сто раз успела пожалеть о своей утренней выходке, поклялась себе отныне быть паинькой, слушаться мужа и никогда больше не идти на поводу у внезапных капризов. Осталось лишь дождаться, когда Белла высунет нос из платка, пожелать ей всего хорошего — и бегом домой, но… не бросать же сестру в таком состоянии. Мало ли, что ей в голову придет… ой. Интересно, палочка у нее далеко? А у меня? Однако, влипла: и уйти нельзя, и оставаться страшно — с Беллатрикс Лестрандж станется заавадить свидетеля своей слабости. Ох, Святая Дева, Mater Dei, ora pro nobis peccatoribus(3)… прости мне глупость мою и помоги отсюда выбраться. Обещаю больше никогда…