Chukcha - Скотч и немного обиды

Гарри казалось, что он плывет в сверкающем пьянящем тумане. Растянутый анус пылал огнем, но это было совсем не больно: горячие волны наслаждения, исходящие от него, прокатывались по всему телу, расслабляя мышцы, погружая гриффиндорца в сладостную нирвану. Мерлин, как же хорошо! Сейчас стало неважным то, где и с кем он находится, что будет дальше и как придется решать проблемы, которые, несомненно, возникнут уже завтра. Гарри почувствовал, как чьи-то руки разводят его колени, а в анус проникают смазанные чем-то холодным пальцы. Он застонал, с одной стороны наслаждаясь изумительным контрастом, с другой – протестуя против вторжения. Несмотря на восхитительные ощущения, ко второму раунду он готов не был.

Однако его любовников протесты гриффиндорца не интересовали. Пальцы, немного покрутившись и смазав стенки, уступили свое место напряженной головке крупного члена, который начал медленно проникать все глубже и глубже. Гарри вскрикнул от боли, внезапно хлестнувшей вдоль спины, забился, но его уже удерживали за плечи, не давая освободиться.

– Драко, ты понимаешь, что в следующий раз таких проблем возникнуть не должно? – произнес недовольный голос у него над ухом. – Его необходимо растянуть. Я завтра пришлю все, что потребуется.

У Гарри, уже немного пришедшего в себя, от таких слов по коже пробежали мурашки. Он хотел запротестовать, крикнуть, что никакого «следующего раза» не будет, но в этот момент Люциус подхватил его ноги, сгибая Гарри почти пополам, прижимая его колени к его же груди, и резким ударов вошел в него до самого основания. Гарри заорал – беззвучно, потому что голос вдруг совершенно пропал. Раздирающая боль ударила по нервам, но одновременно внутри, в самой глубине, отозвалось что-то другое, невыносимо сладкое, щемящее, переплавляющее боль в обжигающее удовольствие. Гарри судорожно вздохнул и прошептал, боясь, что изумительное чувство уйдет:

– Еще, пожалуйста, сильнее… еще…

Люциус, пристально вглядывающийся в запрокинутое, искаженное наслаждением лицо, самодовольно улыбнулся: он добился того, чего хотел. Теперь мальчишка уже никогда от них не денется.

Глава 6.

В которой Гарри получает подарок, а Драко с ним забавляется

– Гарри, где ты вчера опять пропадал? Я тебя до часу ночи ждал, а потом уснул, – назойливое нудение Рона, словно сверло дядюшкиной дрели, вворачивалось в мозг и нарушало покой этого утра. – Гарри! Ты меня слышишь?!

– Рон, отстань, я... – Поттер осекся, заметив странное оживление за слизеринским столом. Малфой, отодвинув в сторону тарелку с недоеденным завтраком, с довольным видом сдирал блестящую упаковку с большой прямоугольной коробки. Ее принесли сразу две совы, сидевшие сейчас неподалеку в ожидании угощения, которое и получили сразу после того, как Малфой заглянул под крышку, а затем с лукавой улыбкой посмотрел прямо на Гарри.

«Что б меня!.. – беззвучно выругался сквозь зубы гриффиндорец. – Это же наверняка посылка от Люциуса».

После вчерашнего ему казалось как-то неправильно называть старшего блондина мистером Малфоем.

– Хорьку папаша очередные игрушки прислал, – скривился Рон, наблюдая, как Блейз Забини тянется к серебристому банту на коробке и поспешно отдергивает руку.

«Знал бы ты, что это за игрушки, – вздохнул про себя Поттер, провожая взглядом Малфоя, выходящего из зала с коробкой под мышкой. – Я вот скоро, похоже, узнаю». Он зябко поежился, вспомнив резкое «надо растянуть», походя брошенное вчера Люциусом. Слово ассоциировалось только с прокрустовым ложем, о котором он когда-то прочитал в подаренной кузену книжке с древнегреческими мифами. Конечно сомнительно, что Малфои собираются покончить с ним столь болезненным способом. Хотя сама по себе боль… Гарри непроизвольно облизнул губы. Вчера, когда Люциус проник в него, сильно и глубоко, было отчаянно больно. Так больно, что он не выдержал и закричал, за что до сих пор было стыдно. Но потом…

– Эй, Гарри, ты на чары не опоздаешь?

– А? – вынырнув из своих фантазий, Гарри закрутил головой. Большой зал был почти пуст, остававшиеся за столами ученики торопливо допивали свой сок и поднимались с мест.

– Бл… – ругательство готово было сорваться с языка, и Гарри буквально поймал его, зажав ладонью рот. – Мне ж бежать на четвертый этаж, – простонал он. – Рон, гиппогриф тебя залягай, ты чем думал?!

На чары Гарри предсказуемо опоздал, но профессор Флитвик сделал вид, что не заметил тихонько проскользнувшего за заднюю парту гриффиндорца, и не только не снял баллы, но даже отработку не назначил. Весь урок Поттер сидел с отсутствующим видом, благо шло повторение пройденного материала, и в аудитории творился форменный беспорядок: порхали в воздухе бабочки с кружевными крыльями и огромные снежинки, а на полу росли лиловые подснежники. Подобную дребедень Гарри наколдовывать умел, но подозревал, что просто не удержит палочку подрагивающими пальцами. К концу занятия он все-таки взял себя в руки и заставил пару листов пергамента свернуться в два крупных тюльпана. Цветы горделиво покачали бутонами на длинных гибких ножках, приоткрыли тугие лепестки и… полезли друг к другу целоваться.

Щеки гриффиндорца вспыхнули. Он воровато оглянулся и попытался уничтожить любвеобильную флору, но ни огонь, ни вода пергамент почему-то не брали. Тюльпаны самозабвенно обнимали друг друга широкими листьями, изгибались под ласками, а потом один бутон начал медленно погружаться в другой. Гарри поспешно наколдовал пергаментную коробку, прикрыв это безобразие от окружающих. Коробка почему-то получилась зеленой, с серебристой лентой, совсем как утренняя посылка Малфоя. Спасло гриффиндорца от позора только окончание урока.

Уменьшив коробку, Гарри сунул ее в карман и выскочил из класса. Не хватало сейчас еще объясняться с Гермионой, все занятие косившейся на него с укоризной. Подумаешь, опоздал! Впервые, что ли? Какое счастье, что выбранные предметы у них почти не совпадают. Дальше день покатился как обычно: очередное поспешно написанное эссе, самостоятельная работа у МакГонагалл, разговоры с одноклассниками и прочая школьная суета. К обеду Гарри и думать позабыл о Малфое с его игрушками. Но стоило только гриффиндорцу войти в Большой зал и увидеть сияющую от предвкушения физиономию Драко, как в ушах зазвучал вальяжный баритон Люциуса и его небрежное «растянуть».

Малфой довольно улыбался. Нет, не так, он улыбался именно Гарри кривой понимающей улыбкой, поигрывая чем-то небольшим, похожим на маггловский брелок с колечком для ключей. Поттер передернул плечами: ничего хорошего подобная усмешка не сулила. В этот момент перед ним на столе с тихим хлопком появилась записка. Поспешно накрыв ее рукой – пока Рон, увлеченный салатом, ничего не заметил – Гарри ловко уронил записку себе на колени, а оттуда прямо в сумку. И попытался продолжить обед, но аппетит исчез бесследно. Пробормотав какие-то извинения, Гарри выбрался из-за стола и выскочил из зала. За первым же поворотом он остановился и сунул руку в сумку. Записка послушно скользнула в ладонь.