Фанфикс.ру Schizandra_chi - Точка опоры

— Милая, почему ты не плачешь? Разве тебе не грустно? Не бойся, ничего постыдного в слезах нет.

Малышка сначала посмотрела на нее с недоумением, потом помотала головой, улыбнулась и вновь повернулась к надгробию.

— Я не буду плакать. Я маме перед смертью обещала, что буду счастлива и буду улыбаться.

Девочка замолчала, ласково погладив нагретый солнцем камень. Ее бабушка хотела было что-то сказать, но тут кроха вскочила и нахмурила бровки.

— Мамочка бы расстроилась, если бы я из-за нее плакала. Мамочка бы беспокоилась за меня и не смогла бы уйти на небеса.

Увидев, что женщина пытается вновь что-то сказать, девочка топнула ножкой и сердито добавила: — И папе я нужна. Веселой!

Потом она гордо вздернула курносый нос, попрощалась с мамой и пошла к калитке. Взрослые лишь покачали головой и отправились следом, бросая на ребенка жалостливые взгляды. Меня даже передернуло: неужели и на меня так друзья смотрели?

Процессия удалялась, но я еще слышал шепот взрослых: «Бедный ребенок... авария... отец в коме... мать умирала три месяца... месяц назад скончалась... совсем одна... только бабушка».

* * *

Они уже давно ушли, а я сидел под деревом, словно громом пораженный. Горло внезапно сдавило, и я разрыдался, как ребенок, громко и надрывно, как не позволял себе даже после смерти Сириуса. Только сейчас я плакал не о себе, а об этой девочке — маленьком храбром львенке, который не был сломлен даже такой трагедией. Я плакал, восхищаясь силой духа этой крошки, которая была в два раза младше меня и в два раза мудрее. Воистину, устами младенца глаголет истина.

Сколько я так просидел, привалившись к дереву, закрыв глаза и откинув голову, глотая слезы, не желавшие прекращаться, не знаю. Потом внезапно я осознал, что лицо мое мокро не только от слез. Открыв глаза, я обнаружил, что на улице слишком темно, а небо плачет дождем и всхлипывает громом. Шла гроза, которая прогоняла духоту и дарила свежесть. Странно, но впервые за это лето на душе не было тяжести. Катарсис.

Несколько дней я провел будто в трансе: голова была абсолютно пуста, как и душа, словно гроза унесла с собой все негативное, что было во мне. Но так как там уже давно не было оптимизма, то осталась только пустота. Я готовил, я ел, даже работал в саду, но делал это на каком-то автоматическом режиме. Реплики Дурслей я просто пропускал мимо ушей. Да и те не особенно рвались со мной разговаривать. Честно говоря, я даже не запомнил те несколько дней, в течение которых находился словно в астрале.

А потом что-то во мне щелкнуло. Я просто шел по улице, когда заметил в одном из дворов двух резвящихся щенков. Я остановился, некоторое время просто наблюдал за ними и внезапно засмеялся. Весело так засмеялся, громко, до слез. Никак не мог остановиться. И когда наконец-то смог, то почувствовал, как по телу разливается тепло. Я стоял, улыбался и старался вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя так хорошо. Возвращаясь домой, я отчетливо осознал, что рядом тенью кто-то крадется, и понял: за мной следят, меня оберегают.

«Потому что я избранный?» — мелькнула досадная мысль, но на это я махнул рукой, улыбнулся, засунул руки в карманы и продолжил путь. «Ну и Мерлин с ними, если из-за пророчества». В груди вновь разливалось тепло.

* * *

Эйфория, как и ожидалось, не продлилась долго. Скорее всего, это была просто отдача, компенсация за все те негативные эмоции, что унесла с собой гроза. Равноценный обмен, чтоб его! Снейп бы мной гордился, если бы узнал, что я размышляю подобным образом. Хотя, уверен, он нашел бы, к чему придраться.

На удивление, когда ушла эта ненормальная радость (Дурсли шарахались от моей улыбки, как от Авады), не пришла пустота. Нет, в душе наступил своеобразный покой, словно все эмоции, наконец, были уравновешены. Вместе с этим спокойствием появилась и способность трезво оценивать ситуацию. Наверное, так всегда себя ощущают рейвенкловцы, чей разум не замутнен бушующими эмоциями. Мне кажется, что впервые за всю свою сознательную жизнь я тогда почувствовал себя если не умным, то уж точно рассудительным. Приятное чувство, надо сказать. Вот я и попытался проанализировать все случившееся со мной за эти годы. Дело оказалось непростым. Я не знал, как подступиться к этому анализу. Потом просто плюнул на заумную логику и начал вспоминать с того момента, когда началась моя жизнь в качестве волшебника.

Вспомнил письма с надписью «чулан под лестницей». Сердце кольнула обида, но я решил оставить это чувство на потом: мне еще предстояло разобраться с истинным отношением к Альбусу Дамблдору.

Вспомнил первую встречу с Хагридом, весть о том, что я волшебник, хвост Дадли и косноязычие своего друга-полувеликана. Вот кто точно не изменился за все эти годы.

«Если бы Дамблдор не послал за мной его, то, возможно, мы никогда бы не подружились». Эта мысль неприятно задела. Но это было прошлое, хотя сейчас я не понимал, как можно было доверить такую миссию Хагриду, который даже колдовать не умел. Однако тут же вспомнилось, что именно он забирал меня из Годриковой Лощины, именно ему доверили перевозку философского камня и переговоры с великанами. «Дамблдор ему доверяет». Значит, не со злого умысла. К тому же, только благодаря дружбе с Хагридом мы смогли догадаться о философском камне и секрете Тайной комнаты.

«Интересно, а если бы за мной прислали Снейпа, я бы тоже стал считать его другом?» Подобная мысль сначала показалась мне нелепой, а затем я, попытавшись представить маленького Гарри, доверчиво шагающего хвостиком за профессором, счел ее невероятно смешной. «Да я бы этой летучей мыши попросту испугался бы. Хотя… Хагрида-то не испугался». Смех резко оборвался. «Черт. Черт. Черт! Ведь тогда маленький Гарри не знал о факультетах и о противном мастере Зелий». Я почувствовал, как подступает какая-то иррациональная паника, а гриффиндорец-Гарри изо всех сил борется с пониманием, нависшим над его головой Дамокловым мечом. Я резко сел на кровати, уставившись на собственные руки. Еще виден был шрам «Я не должен лгать». И тогда я решил, что изменюсь. Так почему бы не начать с того, чтобы перестать безоговорочно верить в слухи о мерзких слизнях и признать правду? Надо же с чего-то начинать действовать.

Я представил, каково было бы появление Снейпа в том доме, где укрывались Дурсли. О, уверен, оно было бы не менее феерично. Профессор смог бы одними словами заткнуть всю семейку. Естественно, он не стал бы сюсюкаться со мной, возможно, даже проехался бы по моим умственным способностям, вернее их отсутствию. А когда узнал бы, что я ничего о себе не знаю, то так бы оплевал своим ядом Дурслей, что они бы еще год отходили. Снейп коротко и ясно прояснил бы ситуацию, а потом забрал меня в Лондон. Рассказ о смерти моих родителей был бы сухим и четким. Может, я даже бы не окунулся в пучину отчаяния. И почему-то я уверен, что профессор хотя бы в общих чертах описал положение дел в волшебном мире, а также рассказал о Хогвартсе. Мне бы не пришлось выслушивать лекцию о факультетах от Рона, который был излишне субъективен. Попытавшись представить повествование Снейпа об этом, я не смог сдержать смешка: уверен, тот бы проехался своим сарказмом как по самой традиции разделения на факультеты, так и по их представителям. Может, своих змеек он описал бы мягче, но не без иронии.