Фанфикс.ру Nocuus - Нежеланный

— Не важно, Лукас. Уже не важно, главное больше никогда не пытайся влиять на кого-нибудь, — открыв ворота замка тем же способом, что и Эммет после нашего разгула, мы прошли на территорию школы. Никого не было видно, хотя с учётом пропавшего сокровища чемпиона и глубокой ночи — это казалось очевидным.

— Не буду! Клянусь! — Лукас прижал свою окровавленную руку к сердцу поклявшись своей магией. Думаю, что скоро он с ней расстанется.

— Вот и славно, — открыв дверь школы, я повёл его в больничное крыло. Мадам Помфри не оказалось на месте, так что бросив летучий порошок в камин я послал сообщение директору. Наверняка, весь профессорский состав сейчас ошивался там. И я оказался прав: Фоукс перенёс к нам почти всех.

Пока мадам Помфри занималась изуродованной рукой Лукаса, рассказывающего о том, что он совершил, а я угрюмо смотрел через окно на улицу. Я мог рассказать обо всем Дамблдору, мог, но вот хотел ли? Он не мог контролировать Гарри — ему было не зачем, он не мог контролировать меня — никогда не получалось. В конце концов, пусть хоть и жестоко, но он научил меня быть тем, кем я был: свободным от оков человеком, но я не хотел, что Альбус знал хоть частичку того, что знал я.

— Я не буду требовать для Лукаса наказания, — взглянув на директора уже давно рассматривающего меня, но не пытавшегося пробраться в мою голову, произнёс я.

— Тогда, будем считать этот инцидент исчерпанным, — старик улыбнулся, взглянув на меня понимающе и шаркая пушистыми тапочками по полу, вышел из больничного крыла в сопровождение мадам Максим и прочих профессоров. Лишь Снейп остался в Больничном крыле вместе со мной. Мадам Помфри все ещё суетилась вокруг Дюпонта и совершенно не обращала на нас внимания.

— Как ваша рука? — тихо спросил я.

— Остался шрам, — без увёрток ответил Снейп, будто мы с ним давно обсуждали множество вариантов исходя Тёмного лорда из мира живых или, быть может, были закадычными друзьями, пившими огневиски на спор под Рождество.

— Шрамы хорошо служат напоминаниями своих ошибок, — печально сказал я, уходя из больничного крыла и оставляя там профессора.

— Она бы гордилась тобой, — тихий печальный голос Северуса нагнал меня уже у самых дверей.

— Она и вами гордится, — оглянувшись на профессора произнёс напоследок.

Флер беспокойно спала свернувшись калачиком и прижимая к груди край одеяла. Она справилась! Ведь она справилась без моей помощи — спасла своего чемпиона. Воспользовавшись заклятием аккуратно повязал к одному из её колец красную нитку и вышел из комнаты. Мне нужно было сделать ещё кое-что прежде, чем предстать перед ней живым и вполне здоровым.

Переместившись домой, я зашёл к себе в кабинет. Мама смотрела на меня с печальной улыбкой, поглаживая живот. Она будто знала, что произошло сегодня ночью, будто все они знали, что я убил Волдеморта.

— Он откроет для тебя мир, — повторил я, когда-то давно написанные ею слова. — Каким этот мир был для тебя? — я не отводил взгляда от глаз матери, смотрящих на меня с гордостью.

— Вы с Гарри были для меня этим миром и я бесконечно рада, что для меня ключом стала эта картина, для Хлои — ее дневники, для тебя — спасение всех проклятых луной. Ключники не открывают дверей в иные миры полные сокровищ и необыкновенного волшебства: они могут лишь остаться в этом мире, чтобы видеть, как их семья продолжает жить счастливо и помогает другим.

— И что нет ничего особенного: никакой тайны? — Лили явно повеселил мой вопрос.

— Тайн полно в других семьях, у нас есть лишь знания!

Она улыбалась смотря на ключ в моих руках. Знания предшествующих поколений в нескончаемой библиотеке в множестве книг и зелий, хранящихся в Гринготсе. Знания, скрытые там, где ничего не было. Старые дубовые балки дверного проёма, скрывающие все и ничего не хранящие. Отверстие дверного замка все ещё была в блоке, вставив ключ, я провернул его три раза против часовой. На первом щелчке разрушенный дверной проем стал цельным, на втором — дверь закрыла для меня вид на сад, на третьем она приоткрылась, впуская меня внутрь комнаты.

В разрушенной когда-то лаборатории не было ни одной пылинки на котлах, весах и колбочках. Сквозь окно лунный свет падал на постамент с толстой исписанной вручную книгой. Знания семьи, скрытые там, где ничего нет.

— Я так давно не видел здесь моих наследников, — густой басовитый голос, отвлёк меня от рассматривания комнаты. Оглянувшись на картину закрывающую одну из стен целиком, я взглянул на пожилого мужчину в смешной старинной одежде. Мама прошла на его картину, присев в хозяйское кресло за рабочий стол, на котором в беспорядке валялись исписанные пергаменты. Я мог бы поклясться, что в графине, стоявшем на столе налит эликсир жизни, просто потому, что на дне сосуда лежал аккуратный красный камень.

— Я так давно не видел кого-нибудь из своей семьи, — ответил я ему в пику. Он рассмеялся, и поднял с пола один из исписанных пергаментов. Хлоя появилась рядом с мамой, держа в руках одну из книг, наверняка взятых со стеллажа за ними. А за ней пришли и другие: те, кого я видел впервые в жизни — члены моей семьи — Ключники.

— Знаете, что самое классное? — весёлый парнишка с наполовину обритой головой и опалёнными бровями, шутливо толкнул одну из своих спутниц. — Вместе с ним на нашем холсте появится и волчонок!

Они засмеялись и я вдруг понял, что этот огромный холст заполняли не только люди, но и их поступки. Дневники и книги первоиспытателей заполняли стеллажи, а их авторы кто в чернилах, кто с подпалинами от экспериментов, улыбались, щурясь сквозь линзы очком и моноклей. Павших в боях украшали шрамы — от них веяло силой и разрушенными дворцами на заднем плане холста. На столе был философский камень, а старец ухмылялся смотря на меня: тот что подшучивал над эликсиром Фламеля. Волосы мамы на этой картине отливали золотом — тем золотом, что окутало нас в день её смерти и дало защиту. Прекрасная вейла положила свои тонкие руки на плечи Лили, она рассеянно окинула комнату взглядом, будто в поисках книги или вещицы, которую обронила, и улыбнулась мне. Это была её лаборатория — её погребло под останками. Я взглянул на ключ все ещё торчащий в дверях и, наконец, увидел того, кто все это создал, того, у кого был ключ с той стороны. Будто отражениям себя зеркале, я видел, как он подошёл к раме картины и вставил его в замочную скважину. Три поворота против часовой и вместо огромной картины — одна единственная дверь. Все достижения моей семьи были в этой сокровищнице: философские камень, редкие зелья, травы, выращиваемые эльфами, драконьи яйца.

— Теперь ты хранитель нашей тайны, в ней нет ничего необычного — мы просто храним свои достижения, — его чистый почти мальчишеский голос, отвлёк меня от созерцания всех этих ценностей.