Фанфикс.ру Nocuus - Нежеланный

— Просто идите в проход. Я не знаю, что ждет Вас там, Гарри, но в любом случае там лучше, чем здесь, — поклонившись, Прэт ушел прочь, задорно насвистывая какую-то мелодию.

Даже в Аду будет лучше, чем здесь, хотя, может быть, это и есть Ад. Я рванул к проходу, в тайне надеясь, что мне не удастся сделать и шага, но рывок удался, и тьма оказалось позади. Спокойствие и умиротворение, окутавшее меня в этом столь прекрасном «мирке», заполненном зеленью деревьев, почти замедлило мой бег, но страх остаться здесь навечно развеял наваждение. Я залетел в угасающую дверь, намереваясь продолжить путь дальше.

Но путь неожиданно закончился — я попал в огромный круг из высоких, уходящих в никуда колон. Белый туман, скользящий по земле, доходил мне до пояса. Вот, значит, как выглядит Зал Божьего Суда.

— Кто ты, путник, что зашел так далеко? — раздавшийся голос окутывал мое естество, проходя сквозь, забирая что-то и привнося свое. Сложно было понять, кому он мог принадлежать: мужчине или женщине, и слышал ли я его раньше.

— Гарри Джеймс Поттер, — легкой рябью мой ответ унес белый туман.

— Ты не боишься боли, раз смог пройти испытание ей, — на этот раз голос был более грубым и, пройдя сквозь меня, казалось, оторвал целый кусок «души». — Ты не хочешь покоя, раз переборол искушение, — мягкий, несомненно, женский голос продолжил беседу, наполнив меня своим умиротворением, снимая напряжение и боль. — Казненный всего пару часов назад, ты пришел вновь в Зал Суда. Неужели, участь твоя тебе не по нраву? — первый собеседник задал, наверное, главный вопрос, ответ на который они желали узнать.

— Может, смерти я и заслуживал, но заслужил ли я уничтожения души? — резкий толчок повалил меня в туман, принося боль еще более страшную, чем я испытывал ранее. Перед глазами заметались воспоминания прожитой жизни.

— ЗАСЛУЖИЛ, — раскатом грома прозвучал приговор. — Ты был глуп и опрометчив, безвольно выполнял указания других. Ты принял навязанные тебе идеалы, так и не поняв их сути. Да, ты совершил много хороших поступков, да и дурных немало, но мы не можем причислить их тебе — ты безропотно принял их выполнение, лишь потому, что другие отдали их тебе. Ты уничтожил свою душу сам, еще при жизни; почему же мы не можем забрать то, что когда-то даровали?

— Вы — Судьи, и Вам решать мою участь, — наверное, они правы и если уж НИЧТО, то я приму его, как и казнь, с высоко поднятой головой. — Только пусть приговор мне скажет не пустой голос, а видимый человек.

— Как же забавно все, что я в тебя заложила, переплелось, став пустыми чувствами, что ты так и не использовал, глупо отдавшись покорности. Я создала тебя — я же и решу твою судьбу, — разносившийся отовсюду голос сначала отдалялся, звуча тихо и приглушенно, а затем, как бы приближаясь, стал слышим все четче и ближе. — Мой маленький дурачок, я все тебе отдала, даже душу, а ты так глупо уничтожил свою, — этой казни я вынести гордо уже не смогу — нет удерживающих цепей, а палач самый любимый и дорогой человек. Упав на колени, я со слезами на глазах смотрел, как медленно приближается мама. Белое шелковое платье прекрасно подчеркивало ее красоту, длинные темно-рыжие волосы спадали на плечи и спину, мягкие черты лица и глаза…. Глаза, которые я видел так часто в отражении зеркала. Она смотрела на меня с болью и нежностью; не в силах выдержать ее взгляда, я отпустил голову, принимая свое поражение.

— Никогда не думал, что мой сын будет таким… жалким, безвольным, слабым, — каждое слово приносило больше боли, чем пыточное проклятие Темного Лорда. Невольно, я поднял голову, чтобы увидеть отца стоящего чуть левее матери.

— Каждый имеет право на ошибку. Мы так строго судим Гарри, хотя сами невольно натолкнули его на этот путь. Мы тоже совершили ошибку, выбрав Хранителем не того, — тихий голос Сириуса, оправдывающий меня, не принес облегчения, лишь усилил терзающую боль.

Лили, Джеймс, Сириус — мои личные судьи. Три человека, память о которых я лелеял. Три человека, в память о которых я совершал все свои безумства. Неимоверным усилием воли я поднял голову, чтобы встретиться взглядом с глазами матери прежде, чем исчезну. Я так мечтал когда-нибудь посмотреть в ее глаза и рассказать о своей жизни, о поступках, надеждах, мечтах. Услышать слова поддержки в ответ, но, наверное, не суждено. Из ее уст я услышу только приговор.

— Простите, что не стал таким, каким Вы желали видеть, — детская обида все-таки просочилась в голос, но никому не было до этого никакого дела. Одновременно взмахнув руками. Они изгоняли чужеродное им существо прочь. Круговерть белесого тумана, захватив меня, стала уносить прочь к дальним каменным колоннам, но вряд ли мне суждено до них долететь. Туман, проходя сквозь меня, почти растворял в себе, разрывая составляющие моей сущности на части. «Поцелуй дементора» как оказалось не самая ужасная смерть — на свете есть вещи более страшные. Какая-то еще оставшаяся часть меня ликовала, что колоннада приближается, и, может быть, мне удастся… спастись. Очередной порыв магии почти уничтожил меня, когда какой-то теплый поток сущности мягко стал вливать в меня силы. Я наслаждался этим теплом, как наслаждался первым лучикам света после темницы. «Прости их, милый. Прости за ту боль, что они невольно причинили тебе своими словами. Они Гриффиндорцы до кончиков волос, а мы с тобой все же немного змеи. Хотя, наверное, змеи мы больше, чем немного. Прости и меня, мой мальчик. Прости, что, может быть, заставлю страдать. Прости и больше не повторяй прошлых ошибок», — мягкий шепот, кажется, в самое ухо, когда жар дыхания приятно щекочет кожу. С последним словом матери я пролетел границу и маленьким слабым серебрящимся потоком магии устремился вниз на Землю.

Падение все убыстрялось и убыстрялось, но в какой-то момент эйфоричное чувство полета и неба изменилось, я чувствовал зов: мягкий и печальный, как песнь Феникса. Он манил меня и, не отдавая себе отчета в действиях, я устремился на этот призыв. Чем ближе я приближался, тем сильнее он становился, тем сильнее меня окутывала золотистая магия. Она пыталась завладеть мной, растворить в себе, сделать частью чего-то столь величественного, как восход солнца. Я чувствовал, что обретаю плоть, становлюсь не просто естеством, бродящей по миру. Разорванной душой среди тысяч целиковых. Я становлюсь человеком — вновь рождаюсь в мире людей. Но все же моих сил не хватало даже на то, чтобы заполнить маленькое трепетное тельце новорожденного. Много раз в своей жизни я чувствовал, как рядом со мной бродит смерть, желая, чтобы я оступился. И тогда старушка пожнет зеленую траву своей косой, забрав и меня. Сейчас я вновь ощущал ее рядом. Моя любимая бабушка снова ждала ошибки. Но сегодня от меня не требуется ничего сложного — нужно только сделать вздох. Как много я сделал их в своей жизни, но сейчас что-то мешало. Словно кто-то желал, чтобы я умер. Я чувствовал, как целитель делает искусственное дыхание, вдувая в мою грудь живительный воздух. Нужно бороться малыш, нужно сделать вздох. Древний, как мир, рефлекс сработал, и я почувствовал, как приятно вновь дышать. Радостно вскрикнув, я заплакал, — теперь понятно, почему малыши плачут.